jaḍa), на первый взгляд, деятельности материальной Природы? И те же самые универсальные Воля и Сознание действуют через спокойного, бесстрастного и внутренне безмолвного йогина, личные ограниченные и невежественные воля и сознание которого не создают им никаких препятствий. Он пребывает в безмолвном «Я»; он позволяет активному Брахману работать через свои природные инструменты, не участвуя в этой работе и беспристрастно приемля все, что создается универсальной силой и знанием этого Брахмана.
Это состояние, в котором внутренняя пассивность и внешняя активность независимы друг от друга, является состоянием полной духовной свободы. Йогин, по словам Гиты, даже действуя, не совершает действий, ибо работает не он, а универсальная Природа, управляемая Владыкой Природы. Действия не связывают йогина, не имеют для него никаких последствий, не оставляют никаких следов в его уме, никаких пятен или отметин в его душе[33] ; как только они совершаются, они рассеиваются и исчезают как дым[34] , оставляя неподвижное «я» незатронутым, а душу неизменной. Поэтому кажется, что именно эту позицию поднявшаяся над природой душа должна занять, если она намерена еще сохранять какую-то связь с человеческой деятельностью в мире. Пребывая в неизменной тишине, покое, внутренней пассивности, она в своей внешней деятельности должна направляться универсальной Волей и Мудростью и, по словам Гиты, трудиться, не вовлекаясь в свои труды, не завися от них и не испытывая к ним привязанности. И, как мы знаем по Йоге Трудов, именно это состояние совершенной активности, основанной на совершенной внутренней пассивности, йогин должен обрести. Однако состоянию самопознания, которого мы достигли, явно не хватает целостности; ибо все еще сохраняется пропасть, разделение в сознании между пассивным и активным Брахманом, их единство остается нереализованным. Нам еще предстоит научиться сознательно обладать активным Брахманом, не утрачивая при этом безмолвного «Я». Мы должны сохранять внутреннюю тишину, покой, пассивность в качестве основания и фундамента; но вместо бесстрастного безразличия к трудам активного Брахмана мы, независимо от их характера и воздействия на нас, должны ощутить в них восторг; вместо отказа участвовать в них из-за боязни утратить покой и свободу мы должны сознательно овладеть активным Брахманом, чья радость существования не упраздняет Его покой, а Его владычество над всеми процессами не мешает Ему во время своих трудов ощущать умиротворенность и свободу.
Проблема возникает из-за того, что ментальное существо сосредоточивается исключительно на своем плане чистого существования, и во время этого сосредоточения сознание погружается в неподвижность, а восторг существования – в покой существования. Это сосредоточение также должно охватить ментальный план сознательной силы существования, на котором сознание проявляет себя как активная энергия и воля, а восторг – как активная радость существования. Трудность в данном случае заключается в том, что ум, осознавая Силу, склонен не овладевать ею, а погружаться в нее и уноситься ее течением. Ум обычного человека, считающего свою телесную и витальную активность и свои ментальные процессы, зависящие от них, своим подлинным существованием и видящего в любой пассивности души уход из существования и приближение к небытию, практически полностью погружен в поток Пракрити. Такой человек живет в поверхностных слоях активного Брахмана и в то время, как безмолвной душе, сосредоточенной исключительно в пассивном «я», любые виды деятельности представляются лишь именем и формой, ему, наоборот, они кажутся единственной реальностью, а высшее «Я» – пустым звуком. В первом состоянии пассивный Брахман отделен от активного и отчужден от его сознания; во втором – активный Брахман стоит в стороне от пассивного, не будучи приобщен к его сознанию и не владея полностью своим. В этой исключительности пассивный кажется активному статической инерцией, а активный пассивному если не полной иллюзией, то продолжающейся по инерции механической и бессознательной деятельностью. Но садхак, однажды отчетливо осознавший сущность вещей и всем своим существом ощутивший покой безмолвного «Я», едва ли согласится на состояние, вынуждающее его утратить знание собственного «я» или пожертвовать покоем души. Он не пойдет на то, чтобы снова погрузиться в поток индивидуального становления ума, жизни и тела, со всем его невежеством, напряжением и беспокойством. Любое обретаемое им новое состояние бытия удовлетворит его только в том случае, если оно будет основываться и включать в себя то, что садхак считает необходимым для самоосознания, самосущего блаженства и самообладания.
Впрочем, если садхак попытается снова приобщиться к активности мира, то скорее всего его поверхностные части на какое-то время будут захвачены прежним ментальным движением. Чтобы предотвратить это падение или быстро его устранить, он должен стойко придерживаться истины Сат-Чит-Ананды, расширять свою реализацию, чтобы, в конце концов, увидеть бесконечного Единого в движении бесконечного множества. Он должен сосредоточиться и реализовать одного Брахмана во всем как сознательную силу бытия а также, как чистое сознание вездесущего бытия. Его следующим шагом к подлинному овладению существованием должно стать осознание «Я» как Всего – нужно ощущать это «Я» не только в изначальной сути, но и в многообразных формах вещей, познать его не только как трансцендентное сознание, которое содержит в себе все, но и как формообразующее сознание, которое становится всем. По мере приближения этой реализации к завершению, состояние сознания, а также свойственное ему ментальное видение будут меняться. Вместо неподвижного «Я», содержащего в себе имена и формы, вмещающего изменения Природы, но не участвующего в них, начнет осознаваться «Я», неподвижное в своей сути, неизменное в своей первооснове, но становящееся на феноменальном уровне всеми теми существами и объектами, которые видятся уму отдельными именами и формами. Все формации ума и тела станут не просто образами, отраженными в Пуруше: подлинными формами, сущностью и в каком-то смысле материалом, из которого они состоят, является Брахман, «Я», сознательное Бытие. Имя, придаваемое форме, будет не просто концепцией ума, видящего, что носить его, в сущности, нечему, а именем, за которым скрывается подлинная сила сознания, подлинный опыт осознающего себя Брахмана, указывающий на что-то, что потенциально в непроявленном виде содержалось в его тишине. И все же во всех своих изменениях Брахман будет осознаваться как свободный и превосходящий их Единый. Реализация единственной Реальности, на которую налагаются имена и формы, сменится реализацией вечного Бытия, бросающего себя в бесконечное становление. Для йогина все существа и объекты станут не просто идеями-формами, а душами-формами «Я», его самого, едиными с ним, пребывающими в его универсальном существовании. Вся жизнь души, ментальное, витальное, телесное существование всего сущего станут для него одним неразделимым движением и активностью вечно неизменного Существа. «Я» будет реализовано как всё, в своем двойном аспекте неизменного покоя и изменчивой активности, и именно это станет для нас всеобъемлющей истиной нашего существования.
Глава XV. Космическое Сознание
Реализовать активного Брахмана и достичь с ним единства – значит заменить полностью или частично (что зависит от того, абсолютно это единство или нет) индивидуальное сознание космическим. Обычно человек живет не только в индивидуальном, но в эгоистическом сознании; иными словами, индивидуальная душа или Дживатман отождествляет себя с комплексом своих ментальных, витальных и физических ощущений, возникающих в потоке становления универсальной Природы, то есть он очень тесно отождествляется с созданным его умом эго и менее тесно – с умом, жизнью и телом, испытывающими эти ощущения. Менее тесно, потому что о них он может сказать «мой ум, моя жизнь, мое тело», считая их отчасти собой, а отчасти чем-то, что принадлежит ему и используется им, об эго же он всегда говорит: «Это – я». Разотождествляясь с умом, жизнью и телом, он может отделиться от своего эго и осознать себя подлинной Личностью, Дживатманом, являющимся реальным хозяином ума, жизни и тела. Обратив же свой взор на то, представителем и сознательным образом чего эта Личность является, он может вернуться в трансцендентное сознание чистого «Я», абсолютное Бытие или абсолютное Небытие – в один из трех аспектов одной и той же вечной Реальности. Но между становлением универсальной Природы и этим трансцендентным Существованием находится посредник, осознающий как движение первой, так и космическое «я» второго, – космическое сознание или универсальный Пуруша, по отношению к которому вся Природа является Пракрити или активной сознательной Силой. Мы можем достичь этого сознания, стать им, либо, так сказать, горизонтально разрушая стены эго и отождествляясь со всем, что существует в Едином, либо поднимаясь вверх и реализуя чистое «Я» или абсолютное Существование, проникаясь его многомерным, имманентным, всеобъемлющим, всепроникающим спонтанным знанием и спонтанно творящей силой.
Для реализации этого космического сознания ментальное существо должно опираться на имманентное, безмолвное «Я» всего сущего. Это «Я» есть бесстрастный и вездесущий Свидетель, наблюдающий за всей активностью вселенной, как безмолвная Сознательная Душа космоса, оно есть Сат-Чит-Ананда, ради восторга которой универсальная Природа разворачивает нескончаемую череду своих трудов. Мы ощущаем в себе и во всех вещах неомрачаемый Восторг, чистое и совершенное Присутствие, бесконечную и самодостаточную Силу, которые не разделяются внешней разделенностью и не затрагиваются напряжением и борьбой космического проявления; они пребывают внутри всего этого проявления, но в то же время превосходят его. Благодаря им все существует, они же существуют независимо от всего; они слишком велики, чтобы ограничиваться движением в Пространстве и Времени, которое они наполняют и поддерживают. Опираясь на этот фундамент, мы можем прочно утвердиться в божественном существовании и ощутить всю вселенную внутри себя. Мы более не ограничены своим существом и не замкнуты в стенах нашей природной обители, а, подобно Божественному, содержим в себе все, в чем, ради достижения целей Природы, мы согласились обитать. Мы являемся не умом, жизнью или телом, а одухотворяющей и поддерживающей Душой, которая, будучи безмолвной, спокойной и вечной, владеет ими; и мы обнаруживаем, что эта Душа повсюду поддерживает, одухотворяет и владеет всеми жизнями, умами и телами, и перестаем считать ее своим собственным отдельным индивидуальным существом. В ней все сущее движется и действует, а она незыблемо и неизменно пребывает внутри всего сущего. Достигая этого, мы становимся вечным самосущим бытием, обретая покой в ее вечном сознании и блаженстве.