знать Бога в конечном и быть проводником Божественного сознания и Божественного действия в мире; поэтому он не пренебрегает мирским знанием и стремится расширить и возвысить все, что относится к жизни. Только он во всем видит Бога, верховную реальность и трудится, чтобы помочь человечеству постичь Бога и осознать эту верховную реальность. Он зрит Бога через данные науки, через выводы философии, через формы Красоты и формы Добра, он видит Бога во всех движениях жизни, Бога в прошлом мира и его прошлых достижениях, в настоящем и его тенденциях, в будущем и его великом вершении. С какой бы формой знания он ни сталкивался, он может привнести в нее свое озаренное видение и свою освобожденную силу духа. Низшее знание было ступенью, с которой он шагнул к высшему; высшее озарило и сделало низшее частью себя, даже если речь идет о второстепенной и самой внешней части.
Глава XXVI. Самадхи
Цель Йоги Знания – это всегда внутреннее развитие, подъем или погружение в некое более высокое или божественное сознание, несвойственное нам сейчас, и его достижение, по мнению многих, едва ли возможно без вхождения в йогический транс, самадхи. Предполагается, что есть состояния бытия, которые можно достичь только в трансе; и особенно желанными и высокими считаются те, в которых человек перестает что-либо осознавать и ощущает только чистое супраментальное погружение в неподвижное, вневременное и бесконечное бытие. Забывая себя в этом трансе, душа оказывается в безмолвии высочайшей Нирваны, откуда невозможен возврат на какой-либо низший или иллюзорный уровень существования. Важность состояния самадхи в йоге Преданности не столь велика, хотя и там оно находит свое место, становясь самозабвенным экстазом души, охваченной божественной любовью. А если говорить о практике Раджа-йоги и Хатха-йоги, то там вхождение в самадхи – завершающая ступень и финальная стадия. Какова же природа этого состояния и полезен ли транс в интегральной Йоге? Очевидно, что если наша цель – обладание Божественным в жизни, то состояние, когда жизнь замирает, не может быть последним шагом или желанным и наивысшим состоянием: йогический транс не может быть целью (как в очень многих йогических системах), а лишь средством, и не средством бегства из бодрствующего существования, а средством расширения и возвышения всего воспринимающего, живущего и активно действующего сознания.
Важность самадхи основывается на истине, которую современное знание, в отличие от индийской психологии, помнящей об этой истине всегда, сейчас заново открывает. Суть этой истины в том, что мы осознаем и охватываем своей деятельностью лишь очень небольшую часть как своего собственного, там и мирового существования. Все остальное скрыто в сублиминальных уровнях бытия, которые внизу достигают глубочайших бездн подсознательного, а вверху – высочайших пиков сверхсознательного или же, наподобие некой огромной ауры, о которой наш ум и наши чувства знают только по некоторым признакам, окружают островок нашего бодрствующего «я». В древней индийской психологии для объяснения этого феномена сознание делили на три состояния – бодрствующее, сновидное и спящее, джаграт (jāgrat), свапна (svapna), сушупти (suṣupti); а в человеке предполагали наличие соответственно бодрствующего «я», грезящего «я» и спящего «я», а также четвертого, запредельного, высшего или абсолютного «я» или Турийи, от которого все остальные – производные, позволяющие ему наслаждаться опытом относительного существования в мире.
Интерпретируя древние тексты, мы обнаруживаем, что в пробужденном состоянии человек осознает только материальную вселенную. Это состояние свойственно нашему воплощенному существованию, в котором доминирует физический ум. В сновидном состоянии человек осознает более тонкие и более высокие планы жизни и ума, которые для нас не столь осязаемы, как план физического существования со всеми его объектами, хотя какие-то их проблески мы все-таки можем уловить. В состоянии сна человек погружается в сознание, соответствующее гнозису – самому высокому уровню супраментального плана, но так как в нас не развито и не действует каузальное тело или гностическая оболочка, мы не имеем доступа на этот план и можем попасть туда только в глубоком сне без сновидений. Входя в еще более высокое состояние Турийи, мы погружаемся в сознание, соответствующее нашему чистому самодостаточному существованию или абсолютному бытию, с которым у нас вообще нет прямой связи, какие бы его ментальные отражения мы ни улавливали в бодрствующем, сновидном и, конечно же, в спящем состоянии. Все эти четыре состояния соответствуют ступеням лестницы существования, по которой мы снова восходим к высочайшему Божественному. Таким образом, обычно мы не можем отделиться от физического ума и подняться к более высоким планам или уровням сознания, не утрачивая бодрствующего состояния, не уходя из него, не погружаясь в некое забытье и не теряя связь с материальным миром. Следовательно, для тех, кто хочет узнать, что собой представляют эти более высокие уровни, транс становится желанной целью, средством, позволяющим выскользнуть из пут физического ума и природы.
По мере того как человек все дальше и дальше уходит от своего нормального или бодрствующего состояния и проникает на планы, все менее и менее доступные осознанию его пробужденного ума, менее и менее готовые воспринимать зов пробужденного [внешнего] мира, самадхи или йогический транс становится все глубже и глубже. Достигнув определенной точки, он делается полным, и тогда очень трудно или практически невозможно пробудить или вернуть назад душу, пребывающую на этих планах; она может вернуться лишь по собственной воле или же испытав мощную встряску, обусловленную нуждами тела. В последнем случае возвращение бывает быстрым, а потому опасным, так как это может вызвать резкие сдвиги в существе. Говорят, что есть высочайшие состояния транса, из которых душа не может вернуться, если остается в них слишком долго; ибо она теряет нить, связывающую ее с витальным сознанием, и покинутое тело, не мертвое, но и не способное вернуться к активной жизни, прежде наполнявшей ее, продолжает оставаться в том положении, в котором было до начала транса. И, наконец, на определенной стадии своего развития йогин обретает способность, не претерпевая процесс естественной смерти, окончательно покинуть свое тело за счет волевого усилия[49] или направления пранической жизненной энергии через канал восходящего витального потока (udāna), позволяя ей выйти через мистическую брахмарандру в голове. Уходя из жизни в состоянии самадхи, он сразу же достигает того более высокого состояния бытия, к которому стремился.
Само сновидное состояние может иметь множество уровней глубины. Когда оно неглубоко, человека легко вернуть в бодрствующее состояние – он чувствует, что физический мир где-то близко, хотя на какое-то время и скрыт от него; когда сновидное состояние углубляется, мир отступает и ему уже труднее нарушить эту погруженность в себя и пробудить человека, ум которого вошел в устойчивый транс. Имеется принципиальная разница между состоянием самадхи и обычным глубоким сном, сновидным йогическим состоянием и обычными ночными снами. Обычные сны связаны с деятельностью физического ума; самадхи – с работой более тонкого и истинного ума, свободного от примесей физической ментальности. Сны физического ума представляют собой пеструю смесь, частично состоящую из откликов на смутные касания физического мира, вокруг которых, благодаря обычным ментальным силам, не связанным с буддхи – волей и рассудком, сплетается сеть причудливой фантазии, частично – из беспорядочных ассоциаций, хранящихся в памяти мозга, частично – из впечатлений души, путешествующей на ментальном плане. Эти впечатления обычно воспринимаются хаотично и несогласованно, сильно искажаются в процессе восприятия и безнадежно смешиваются с другими элементами сна, с воспоминаниями мозга или с теми или иными реакциями, возникающими в ответ на любое сенсорное воздействие физического мира. В йогическом сновидном состоянии ум, наоборот, отчетливо осознает себя, хотя и не осознает физического мира, упорядоченно работает и способен использовать свои обычные волю и сознание с концентрированной силой или же более высокие волю и сознание более возвышенных ментальных планов. Он перестает воспринимать внешний мир, блокирует физические органы чувств и их взаимодействие с материальными объектами; но все свойственные ему функции – мышление, рассуждение, обдумывание, видение – он, в отличие от неустойчивого и несобранного бодрствующего ума, способен осуществлять с возросшей чистотой и предельной сосредоточенностью. Он также может использовать свою волю и вызывать в себе или в своем окружении стойкие ментальные, моральные и даже физические эффекты, отдаленные последствия которых могут ощущаться даже в состоянии бодрствования после выхода из транса.
Чтобы полностью овладеть возможностями сновидного состояния, в первую очередь нужно исключить воздействие зрительных, звуковых и прочих внешних раздражителей на органы чувств. С другой стороны, вполне возможно, пребывая в сновидном трансе, воспринимать внешний физический мир с помощью тонких органов чувств, принадлежащих тонкому телу; пока человек не хочет утрачивать контакт, он может, пребывая в сновидном трансе, воспринимать объекты физического мира более глубоко и отчетливо, нежели в бодрствующем состоянии: ибо тонкие чувства обладают более широким диапазоном восприятия, диапазоном, который может расширяться почти безгранично. Однако необходимо заметить, что восприятие мира через призму тонких органов чувств очень сильно отличается от обычного физического восприятия; последнее несовместимо с устойчивым состоянием транса, так как включение физических органов чувств прерывает самадхи и возвращает ум в его обычное состояние, в котором они только и могут функционировать. Тонкие же органы чувств способны действовать как на своих собственных планах, так и в физическом мире, хотя этот мир для них более удален, чем их собственный. Чтобы сделаться невосприимчивым к внешним раздражителям, йог использует различные приемы, некоторые из которых являются физическими; но в первую очередь ему нужно развить силу сосредоточения, достаточную для того, чтобы погружать свой ум в такие глубины существа, которых внешним раздражителям не так легко достигнуть.