Чтобы понять, как работает этот позитивный метод, мы можем очень кратко рассмотреть его принцип в контексте трех великих сил – знания, воли и чувства. Любая эмоция, любое чувство или ощущение является средством, с помощью которого душа взаимодействует с проявлениями «Я» в природе и открывает их подлинные ценности. Глубинное «я» испытывает универсальный восторг бытия, Ананду. А душа в низшем уме, как мы знаем, напротив, облекает его в три формы: боль, наслаждение и бесстрастное безразличие, – которые в зависимости от интенсивности воздействия могут переходить друг в друга. Что именно она будет испытывать, зависит от способности индивидуализированного сознания встречать, воспринимать, ассимилировать, отражать, преодолевать всё, что приходит к ней из той тотальности более великого «Я», которую оно, за счет отделения и индивидуализации, противопоставило себе и стало воспринимать как нечто отличное от себя. Но благодаря этому более великому «Я» внутри, тайная душа наслаждается всеми этими вещами, черпает силу из всего и растет, благодаря всем воздействиям, извлекая пользу как из благоприятного, так и неблагоприятного опыта. Этот восторг бытия может быть ощутим даже для внешней души желаний, и на самом деле именно поэтому мы наслаждаемся существованием и даже можем находить определенное удовольствие в борьбе, страдании и перипетиях жизни. Но чтобы достичь универсальной Ананды, все наши инструменты должны научиться испытывать не какое-то избирательное или извращенное наслаждение, а сокровенную радость, разлитую повсюду. Во всех вещах заключен принцип Ананды, который рассудок может понять, а чувства – ощутить как сладость наполняющего их восторга, их расу (rasa); однако обычно вместо этого ум и чувства наделяют вещи произвольными, неравными и противоречивыми ценностями: их нужно научить воспринимать вещи в свете духа и трансформировать эти условные ценности в подлинную, одинаково и неотъемлемо всему присущую духовную Расу. Жизненный принцип существует для того, чтобы придать этому осознанию принципа восторга, rasa-grahaṇa, форму интенсивного и устойчивого наслаждения, бхоги (bhoga), которое заставляет все витальное существо трепетать от него, приветствовать и радоваться ему; но обычно оно, из-за присутствия желания, не способно к этому и превращает бхогу в три низшие формы – боль, наслаждение, sukha-bhoga, duḥkha-bhoga, и тот отказ от того и другого, который мы зовем апатией или безразличием. Прана, или витальное существо, должна избавиться от желания и своих неадекватных реакций и принять и превратить в чистое наслаждение ту расу, которую воспринимают ум и чувства. Тогда в инструментах уже ничто больше не будет препятствовать третьему шагу, благодаря которому все сможет превратиться в абсолютный и чистый экстаз духовной Ананды.
Если говорить о сфере познания, то здесь тоже существует три типа ментальных реакций на объекты и явления внешнего мира: неведение, заблуждение и подлинное знание. Развивая позитивную уравновешенность, мы для начала примем все три типа реакций, рассматривая их как этапы проявления «я», которые начинаются с неведения, проходят через стадию частичного или искаженного знания, являющегося причиной ошибок, и заканчиваются подлинным знанием. Мы будем рассматривать неведение ума (с психологической точки зрения) как своего рода темную оболочку, вуаль или покров, окутывающий глубинное сознание и скрывающий знание всеведующего «Я»; мы сосредоточим свой ум на этом высшем «Я» и с помощью уже известных и связанных с ним истин, с помощью интеллектуального осмысления или интуитивной концентрации освободим знание от покровов неведения. Мы не будем связывать себя уже познанным или пытаться силой втиснуть все остальное в его тесные рамки, а будем смотреть на известное и неизвестное со спокойным и беспристрастным умом, открытым для любой новой возможности. И такое же отношение у нас будет к заблуждению; мы не отвергнем спутанный клубок истины и заблуждения, но не свяжем себя никаким мнением и скорее будем искать элемент истины за каждым мнением и знание, скрытое внутри заблуждения – ибо любое заблуждение это неверно понятый и искаженный фрагмент истины, – и черпать силу в истине, не в ее искажениях; мы примем, но не ограничим себя даже несомненными истинами и всегда будем готовы к новому знанию, всегда будем находиться в поиске все более и более универсальной, более и более широкой, примиряющей и объединяющей мудрости. В полной мере мы обретем ее, только поднявшись в безупречность сверхразума. По этой причине непредвзятый искатель истины не будет привязан к интеллекту и его деятельности и думать, что на его достижениях все заканчивается, а будет готов к тому, чтобы подняться выше, приемля каждую ступень восхождения и достижения каждой части своего существа, но только для того, чтобы возвысить их до более высокой истины. Он должен принимать все, не привязываясь ни к чему, не отвращаться ни от чего, каким бы несовершенным или разрушительным это ни выглядело с точки зрения устоявшихся понятий, но при этом также не позволять ничему захватывать себя и мешать свободной работе Духа Истины. Эта уравновешенность ума является главным условием подъема к более высокому супраментальному и духовному знанию.
Воля в нас, поскольку она, как правило, является самой мощной силой нашего существа, – а у нас есть воля к знанию, воля к жизни, эмоциональная воля, воля, действующая в каждой части нашей природы, – принимает множество форм и по-разному реагирует на вещи, например, делает нас неспособными, ограничивает в силе и власти, становится правильной, неправильной или извращенной волей, неопределенным намерением, – превращается на уровне этического ума в добродетель, грех и неэтичное намерение, и так далее и тому подобное. Все эти феномены искатель, занимающий позицию позитивного бесстрастия, также примет, видя в них смесь временных и условных норм, с которых нужно начать, а потом трансформировать их в универсальный закон, в волю Истины и универсальной Справедливости, в свободу действий божественной Воли. Тот, кто обладает бесстрастной волей, не будет сожалеть, скорбеть и обескураживаться по поводу своих неверных шагов; если такого рода реакции возникают в обычном уме, он просто посмотрит, на какое именно несовершенство они указывают и что должно быть исправлено – ибо они не всегда бывают точны, – а затем поднимется над ними и будет внимать спокойному и невозмутимому руководству свыше. Он увидит, что даже эти преткновения необходимы, как часть опыта, и что, в конце концов, они становятся шагами, ведущими к цели. Позади и внутри всего, что происходит в людях и мире, он будет искать божественный смысл и божественные указания; за фасадом вынужденных ограничений – нашему неведению ограничения навязываются, а божественное знание сознательно налагает их на себя – он узрит добровольное самоограничение универсальной Силы, с помощью которого она соразмеряет свои шаги и стадии проявления [с ходом развития] и восходит за пределы всех ограничений к единству с безграничной силой Божественного. Все энергии и действия он будет воспринимать как силы, берущие начало в едином Существовании, а их извращения – как несовершенство (неизбежное в процессе эволюции) могуществ, без которых на данном эволюционном витке нельзя было обойтись; поэтому, даже неустанно стремясь к универсальному совершенству, он будет снисходительно относиться ко всем несовершенствам. Эта уравновешенность откроет его природу руководству божественной и универсальной Воли и сделает ее готовой к той супраментальной деятельности, осуществляя которую сила души в нас светоносно наполняется и становится единой с силой верховного Духа.
Садхак интегральной Йоги, исходя из потребностей природы и указаний внутреннего духа, Антарьямина, воспользуется как пассивным, так и активным методом обретения уравновешенности. Он не ограничит себя пассивным бесстрастием, ибо это приведет лишь к некоему индивидуальному квиетическому спасению или отказу от активного и универсального духовного бытия, что несовместимо с глобальными целями этой йоги. Он будет практиковать терпение и выдержку, но не остановится на обретении бесстрастной силы и спокойствия, а, скорее, устремится к позитивной силе и самообладанию, которые сделают ненужным умение терпеть, так как «я» будет спокойно, спонтанно и могущественно владеть универсальной энергией и сможет легко и радостно преобразовывать все свои реакции в состояние единства и Ананды. Он будет практиковать бесстрастную невозмутимость, но в конце концов обретет не отчужденно-равнодушное отношение ко всему, а, скорее, достигнет высокого и беспристрастного принятия жизни, способного преобразовать любой опыт в более великие ценности невозмутимого духа. Он также временно будет использовать метод самоотречения и смирения, однако, полностью предав свое индивидуальное существо Божественному, он достигнет всеобъемлющей Ананды (в которой нет необходимости смирения), совершенной гармонии с универсальным, которая является не просто молчаливым согласием, а всеобъемлющим единством, превратит природное «я» в совершенный и послушный инструмент Божественного, благодаря чему индивидуальный дух тоже сможет владеть Божественным. Он в полной мере воспользуется позитивным методом, но превзойдет любое индивидуальное принятие вещей, которое превратило бы существование в поле для обретения совершенных, но только индивидуальных знания, силы и Ананды. Он обретет их, но также обретет единство, благодаря которому сможет жить не только для себя, но и для других и жизнью других, становясь для них помощью, одним из используемых ими средств, силой, связанной с ними и помогающей им приближаться к тому же самому совершенству. Он будет жить для Божественного, не сторонясь мирского существования, не привязываясь ни к земле, ни к небесам, ни даже к супракосмическому освобождению, оставаясь равно единым с Божественным на всех его планах и, будучи в состоянии жить в нем, не покидая ни «Я», ни проявленного мира.