aśva. Именно таковы энергии, влекущие свободную колесницу Повелителей радости, когда нам начинает светить Солнце Истины. Это крылатое движение исполнено сладости меда, истекающего из переполненного бурдюка, madhumantaḥ. Лебеди неодолимы, asridhaḥ, ничто не может навредить им в полете, или, возможно, подразумевается, что их полет не может быть ложным или вредоносным. И они златокрылы – hiraṇyaparṇāḥ. Золото есть символический цвет света Сурьи. Крылья этих энергий есть полное, удовлетворенное, достигающее движение, parṇa, его светоносного знания. Ибо эти лебеди пробуждаются с Зарей, это крылатые энергии, вылетающие из гнезда, когда дочь Неба касается стопами уровня нашей человеческой ментальности, divo asya sānavi. Таковы лебеди, везущие стремительных Близнецов. Haṁsāso ye vāṁ madhumanto asridho hiraṇyaparṇā uhuva uṣarbudhaḥ.
Исполненные меда крылатые энергии, взлетая, изливают на нас изобилие небесных вод, щедро изливают высокое ментальное сознание; они проникнуты экстазом, восторгом, опьянены бессмертным вином, и они касаются, они вступают в сознательное соприкосновение с тем сверхсознательным бытием, которое вечно экстатично, вечно восторженно в божественном опьянении. Udapruto mandino mandinispṛśaḥ. Влекомые ими Повелители радости прибывают к приношению риши – к нектару Сомы, как пчелы прилетают на мед; madhvo na makṣaḥ savanāni gacchathaḥ. Сами творящие сладость, они как пчелы повсюду ищут сладости, способной послужить им материалом для еще большего удовольствия.
В жертвоприношении то же движение общего озарения, уже описанное как результат полета Ашвинов ввысь, рассматривается уже как нечто, достигнутое с помощью пламени Агни. Ибо огни Воли, божественной Силы, пылающей в душе, тоже пронизаны несказанной сладостью и потому день ото дня в совершенстве исполняют свою великую задачу постепенного подведения жертвоприношения к цели[119] . Для продвижения к цели своими языками пламени они пытаются заслужить ежедневные посещения сверкающих Ашвинов, которые блещут светом интуитивных озарений и поддерживают их своей мыслью, несущей сияющую энергию[120] . Svadhvarāso madhumanto agnaya usrā jarante prati vastor aśvinā.
Агни тогда обретает полноту этого устремления, когда Жертвователь с чистыми руками, со зрением, способным к совершенному различению, с душевной силой, позволяющей ему до конца проделать паломничество, преодолевая все препятствия, до самой цели жертвоприношения, выжмет при помощи давильных камней вино бессмертия и оно наполнится медом Ашвинов. Yan niktahastas taraṇir vicakṣaṇaḥ, somaṁ suṣāna madhumantam adribhiḥ. Ибо восторг существа, обретаемый во всех вещах, сопрягается с тройственными усладами, привезенными Ашвинами, к которым добавляется еще четвертая – радость, изливающаяся из Истины. Возможно, что чистые руки Жертвователя, niktahastaḥ, символизируют[121] очищенное физическое естество; сила исходит из осуществившей себя жизненной энергии; сила же чистого ментального видения, vicakṣaṇa, есть признак ума, озаренного истиной. Таковы условия на уровне ума, жизни и тела для того, чтобы мед излился и напитал тройственные услады Ашвинов.
Когда жертвователь таким образом выжал на своем жертвоприношении медовый восторг сущего, огни Воли способны вкушать его непосредственно на своем уровне, им больше нет нужды приносить его крупицами с далекого и труднодоступного плана сознания. Поэтому вкушая его свободно и незамедлительно, они наполняются ликующей силой и стремительностью, они быстро мчатся по всему полю нашего существа, расширяя и выстраивая низшее сознание в сияющий образ мира свободного и светозарного Разума. Ākenipāso ahabhir davidhvataḥ, svar ṇa śukraṁ tanvanta ā rajaḥ. Эта формула взята без каких-либо изменений из второго стиха данного гимна, но здесь работу совершают уже огни Воли, исполненные четырехчастной медовой услады. Там говорится о свободном парении богов, что возникает спонтанно, едва они коснутся Света, здесь же – о тяжелом труде и устремленности человека в его жертвоприношении. Ибо именно во Времени, днями, вершится труд, ahabhiḥ, чередой восходов Истины, каждый из которых одерживает победу над ночью непрерывающейся вереницей сестер, упоминавшихся в гимне, обращенном к божественной Заре. Человек не в силах сразу получить или удержать все, что приносят ему озарения; они должны приходить вновь и вновь, повторяться непрестанно так, чтобы он смог возрасти в свете.
Но не только огни Воли трудятся над преобразованием низшего сознания. Солнце Истины также запрягает своих сверкающих быстроногих скакунов и начинает движение; sūraścid aśvān yuyujāna īyate. И Ашвины ради человеческого сознания обретают знание всех путей его продвижения, с тем чтобы оно стало способным осуществить полное, гармоничное и разностороннее движение. Это движение вперед, следующее разными путями, становится единым в свете божественного знания благодаря спонтанному, организующему самого себя, действию Природы, характер которого она принимает, когда воля и знание соединяются в совершенной гармонии полностью осознанного и интуитивно направляемого действия. Viśvān anu svadhayā cetathas pathaḥ.
Вамадева завершает свой гимн. Он сумел прочно утвердить сияющую Мысль с ее возвышенными озарениями и дал выражение в себе, благодаря преобразующей и определяющей силе Слова, колеснице, то есть бессмертному движению восторга Ашвинов; движению блаженства, которое не меркнет, не увядает, не исчерпывает себя – оно не подвластно тлену, ajaraḥ – ибо оно влекомо совершенными и освобожденными энергиями, а не ограниченными, легко истощимыми и неподатливыми конями человеческой витальности. Pra vām avocam aśvinā dhiyaṁdhāḥ, rathaḥ svaśvo ajaro yo asti. В этом движении Ашвины вмиг проносятся через все миры низшего сознания, охватывая их в своем стремительном восторге, и достигают того универсального наслаждения в человеке, исполненного его возлияний нектара Сомы, посредством которого они могут вести человека, проникая во все низшее сознание, к великой цели, минуя все преграды. Yena sadyaḥ pari rajāṁsi yātho haviṣmantaṁ taraṇiṁ bhojam accha.
XIРибху, Мастеровые БессмертияРигведа I. 20
ayaṁ devāya janmane stomo viprebhirāsayā ǀ
akāri ratnadhātamaḥ ǁ
1. Вот ради божественного Рождения сотворена молитва-утверждение дыханием уст озаренных провидцев, та, что в совершенстве дарует блаженство;
ya indrāya vacoyujā tatakṣurmanasā harī ǀ
śamībhiryajñamāśata ǁ
2. Те, кто умом вытесали для Индры пару сверкающих коней, запрягаемых Речью, через свершение своих трудов они наслаждаются жертвой.
takṣannāsatyābhyāṁ parijmānaṁ sukhaṁ ratham ǀ
takṣandhenuṁ sabardughām ǁ
3. Они вытесали для двух повелителей пути благую колесницу всеохватного движения, они вытесали кормящую корову, доящуюся свежим молоком.
yuvānā pitarā punaḥ satyamantrā ṛjūyavaḥ ǀ
ṛbhavo viṣṭyakrata ǁ
4. О Рибху, расширяясь, вы сделали вновь молодыми Родителей, вы, кто ищет прямой путь, кто обладает Истиной в своих помыслах.
saṁ vo madāso agmatendreṇa ca marutvatā ǀ
ādityebhiśca rājabhiḥ ǁ
5. К вам сходятся радости опьянения вином Сомы, к вам вместе с Индрой, сопровождаемым Марутами, и с Царями, сынами Адити.
uta tyaṁ camasaṁ navaṁ tvaṣṭurdevasya niṣkṛtam ǀ
akarta caturaḥ punaḥ ǁ
6. И этот кубок бога Тваштара, новый и завершенный, вы переделали на четыре.
te no ratnāni dhattana trirā sāptāni sunvate ǀ
ekamekaṁ suśastibhiḥ ǁ
7. Так утвердите же для нас трижды семь восторгов, каждый отдельно, через совершенные их выражения.
adhārayanta vahnayo’bhajanta sukṛtyayā ǀ
bhāgaṁ deveṣu yajñiyam ǁ
8. Они утвердили и удержали в себе, они распределили совершенством своих трудов жертвенную долю наслаждения среди Богов.
Высказывалось предположение о том, что Рибху – лучи Солнца. Справедливо то, что они, подобно Варуне, Митре, Бхаге и Арьяману, являются энергиями солнечного Света, Истины. Но их особая отличительная черта в Веде состоит в том, что они – мастеровые Бессмертия. Рибху описываются как люди, которые достигли состояния божественности благодаря силе знания и совершенству своих трудов. Их функция – помочь Индре возвысить человека до того же состояния божественной просветленности и блаженства, которое они сами заработали как свою божественную привилегию. Гимнов, обращенных к Рибху, в Веде немного, и на первый взгляд все они кажутся чрезвычайно туманными; в них множество неизменно повторяющихся образов и символов. Однако, стоит лишь обрести основные ключи к пониманию Веды, и эти гимны, напротив, становятся чрезвычайно ясными и простыми, представляя собой интересную, последовательно изложенную идею, которая проливает яркий свет на ведийское откровение бессмертия.
Рибху – энергии Света, которые низошли в Материю и родились здесь в виде человеческих способностей, стремящихся стать божественными и бессмертными. В этом качестве Рибху называются детьми Судханвана[122] – это их родовое имя в сущности иносказательным образом говорит нам об их происхождении из тех способностей, заключенных в материальном существовании, которые полностью проявляют себя, соприкоснувшись с озаренной энергией. Однако в своей истинной природе они происходят от этой озаренной Энергии, вот почему иногда они зовутся «потомками Индры, внуками озаренной Силы» (IV. 37. 4). Ибо Индра, божественный разум в человеке, рожден от светозарной Силы, как Агни – от пречистой Силы, а от Индры, божественного Разума, в свою очередь, рождаются человеческие устремления к Бессмертию.