Но поскольку научный ум стремился распространить и на Жизнь механический принцип, свойственный нашему существованию и скрытому механическому сознанию в Материи, не замечая при этом вступления в игру нового принципа, сам смысл существования которого есть подчинение себе механического начала, то следствием использования дарвинистской формулы было чрезмерное преувеличение принципа агрессии в Жизни, витального эгоизма индивидуума, инстинкта самосохранения и агрессивного самоутверждения за счет других. Ибо эти два состояния Жизни содержат в себе зачатки нового принципа и нового состояния, получающих все большее развитие соразмерно тому, как эволюционирующий из материи с использованием средств витальной сферы Разум обретает свой собственный закон бытия. И все существующее должно претерпевать еще большие изменения по мере того, как Жизнь эволюционирует по направлению к Разуму, а Разум, в свою очередь, – к Супраменталу и Духу. Именно потому, что борьбе за выживание и стремлению к неизменному постоянству противостоит закон смерти, индивидуальная жизнь находит себе применение (и к таковому понуждается) в том, чтобы обеспечивать постоянство скорее для всего вида в целом, чем в своих собственных интересах. Но обеспечить подобного рода постоянство она может лишь в сотрудничестве с другими индивидуальными жизнями. Принцип сотрудничества и взаимопомощи, потребность в общении с другими, желание иметь жену, детей, друзей и помощников, объединение в сообщества – то есть стремление к взаимообогащению через союз с чем-либо иным, отличным от себя, – все это те семена, из которых произрастает принцип любви. Вполне обоснованно можно допустить, что первоначально любовь к людям могла быть в значительной степени и по преимуществу лишь неким «распространением» эгоизма на более широкий круг объектов; такой она еще продолжает оставаться и на высоких этапах эволюции. Однако по мере своего развития и самоутверждения разум начинает осознавать в результате жизненного опыта, опыта любви и взаимопомощи, что отдельная личность является лишь частицей, зависимым звеном намного более масштабного целого – универсального бытия. Это осознание, а к нему человек, как ментальное существо, приходит неизбежно, предопределяет судьбу личности. С этого момента Разум способен раскрываться истине, для него запредельной. Этот решающий момент с неизбежностью обусловливает эволюцию разума, пусть даже медленную, с отклонениями и трудностями, к высшему, к Духу, к Супраменталу, к Сверхчеловечеству.
Поэтому Жизни, в силу ее собственной природы, суждено обладать и неким третьим состоянием, третьим способом самовыражения. Исследуя это восходящее развитие жизни, мы увидим, что свойства и характеристики нынешнего, последнего этапа ее эволюции, который мы называем ее третьим состоянием, должны неизбежно по видимости выступать противоречием, по существу же – содействовать наиболее полной реализации и преображению двух первых состояний. Жизнь начинается с крайне раздробленной множественности, с полярных противоположностей, с жестко заданных материальных форм; образцом той предельной раздробленности может служить атом – основа любой материальной формы. Атом стоит особняком от всех других материальных форм, хотя и является их составной частью, поскольку отрицает своим существованием смерть и распад при обычных силовых воздействиях на него; его можно рассматривать как символ эго в физическом мире, утверждающего свое обособленное бытие в противовес принципу всеобщего единства Природы. Но принцип единства в Природе не менее силен, чем принцип разделения и раздробленности. Единство является главенствующим принципом, а разделение – состояние, ему подчиненное. Поэтому каждая обособленная форма так или иначе подчиняется принципу единства – либо в силу добровольного согласия, либо вследствие механической необходимости, зависимости, принуждения. Поэтому, если Природа в своих собственных целях, чтобы обеспечить прочную основу для осуществления всевозможных комбинаций, чтобы иметь исходный стабильный элемент, «кирпичик», для создания всего многообразия форм, с одной стороны, и допускает сопротивление атома процессу слияния с окружающей средой посредством разложения, то, с другой, она понуждает его подчиниться тому же процессу слияния, но в ином его виде – посредством агрегации. Атом, сам являясь первичным, исходным, агрегатным образованием, есть в то же время основа для создания сложных агрегатных систем.
Когда Жизнь обретает свое второе состояние, которое мы называем витальностью, доминирующим становится обратное явление; одно из следствий состоит в том, что физическая основа витального эго вынуждена смириться со своим распадом. Ее составные части разрушаются, так что создается возможность использовать элементы одной жизни в качестве формообразующих компонентов для других жизней. Всеобщий уровень распространения этого закона в Природе не получил еще должного признания и подобное положение дел сохранится до тех пор, пока у нас не будет такой научной дисциплины, которая займется исследованием ментальной жизни и духовного бытия столь же эффективно, как это делает современная наука в области физической жизни и материи. Тем не менее, мы зачастую сталкиваемся с примерами того, как не только элементы нашего физического тела, но и составляющие более тонкого витального тела, наша жизненная энергия, энергия желаний, устремлений, страстей во время нашей жизни и после смерти могут проникать в пространство жизни-бытия других людей. Древнее оккультное знание учит нас тому, что наряду с физическим мы обладаем и витальным телом, которое после смерти также разлагается на части, служащие, в свою очередь, строительным материалом для других витальных тел. Во время нашей жизни наша жизненная энергия находится в процессе постоянного взаимообмена с энергиями других существ. Аналогичный закон распространяется и на взаимоотношения отдельной ментальной человеческой жизни с ментальной жизнью других мыслящих существ. Происходит постоянное растворение, рассеяние и перегруппировка ментальных составляющих в результате столкновений и воздействий одного разума на другой. Взаимообмен, смешение и взаимопроникновение одного ментального существа в другое является неотъемлемой характеристикой жизненного процесса, законом существования жизни.
Жизни, таким образом, присущи два принципа: необходимость или воля обособленного эго к сохранению собственной уникальной, от всех отличной своеобычности, своей самотождественности и налагаемое на эго со стороны Природы понуждение к соединению с другими. На физическом уровне больший акцент делается на первом принципе, что вызвано необходимостью создания отдельных стабильных форм, ибо самая первая и самая трудная задача Природы сводится к созданию обособленных форм и к обеспечению устойчивости их индивидуальных качеств в общем беспрерывном потоке Энергии и в единстве с бесконечным. Поэтому на атомарном уровне индивидуальная форма сохраняется как основа, обеспечивающая в своей связи с другими такими же формами более или менее продолжительное существование сложных форм, которые служат исходной базой для витальной и ментальной индивидуальности. Но как скоро в этом отношении достигнута устойчивость, достаточная для надежного проведения последующих действий, Природа пускает в ход обратный процесс: индивидуальная форма становится подверженной гибели, и жизнь сложных организмов использует отдельные элементы, продукты разложения этой формы как строительный материал для своего развития. Эта стадия однако не является и не может быть окончательной. Окончательный этап наступает вместе с гармонизацией двух принципов, когда индивид приобретает способность сохранять сознание своей индивидуальности, соединяясь одновременно с другими и не нарушая при этом равновесия и непрерывности существования.
Условия решения этой проблемы предполагают проявление Разума во всей его полноте. Ибо одна витальность без сознательного разума не в состоянии достичь подлинного равновесия и способна лишь на временный неустойчивый баланс, завершающийся смертью тела, распадом личности и рассеиванием во вселенной составляющих ее элементов. Природа и характер физической Жизни исключает саму идею индивидуальной формы, обладающей неотъемлемой силой выживания и самосохранения, продолжительного индивидуального существования, подобно тому как это свойственно отдельным атомам, входящим в состав всякой отдельной формы. Лишь ментальное существо при поддержке психического, где обретает (или только начинает обретать) самовыражение скрытая душа, может надеяться на сохранение, поскольку обладает связующей силой, способной удержать вместе прошедшее и будущее в их непрерывной преемственности, которая нарушается в нашей физической памяти вместе с разрушением физической формы. Распад и гибель физической формы совсем не обязательно должны вызывать те же процессы и для ментального существа, так что последнее – при высшем его развитии – оказывается способным устранить разрыв в физической памяти, образующийся между смертью и последующим рождением нового тела. Даже при настоящем положении вещей, при данном несовершенном состоянии воплощенного в теле разума ментальное существо в целом способно осознавать прошлое и будущее, выходящее за временные пределы жизни существующего тела. Ментальное существо осознает прошлое отдельной личности, отдельных жизней, породивших его собственное существование, которое, в свою очередь, есть дальнейшее их развитие и своего рода модифицированная репродукция. Оно осознает и будущее цепи отдельных жизней, в созидании которых оно само принимает участие как строительный материал. Оно осознает также прошлое и будущее некой коллективной жизни как некую ткань, одной из нитей которой является его собственное непрерывное существование. Все эти явления, известные науке, даже очевидные для нее, и описываемые ею в понятиях механизма наследственности, становятся столь же очевидными, причем независимо от ментального существа, и для души, достигшей должного развития, и воспринимаются ею в представлениях непрерывного личностного бытия. Таким образом, ментальное существо, выражающее сознание души, представляет собой фокус, в котором сходятся перманентность индивидуальности и та среда коллективной жизни, где становятся возможными их единство и гармоничное сочетание.