ыми силами сокровенной реальности: последняя превосходит их обеих, но все три (а не какая-то одна, взятая отдельно) являются вечными категориями существования.
Эта истина, которую мы можем видеть, хотя и с трудом и только очень фрагментарно, даже в материальном мире, где, как считается, не действуют никакие более тонкие и более высокие силы бытия, становится всё более ясной и отчетливой по мере роста нашего сознания. Мы видим не только истинность, но и ограниченность наших классификаций и различий. Все вещи, даже не похожие друг на друга, становятся едины. С практической точки зрения, растение, животное и человек представляют собой разные типы живых существ; но когда мы смотрим глубже, мы видим, что растение – то же животное, но с недостаточно развитой динамической силой и способностью осознавать себя; животное – это формирующийся человек; сам человек является этим животным и одновременно чем-то большим, так как в нем более выражены способность осознавать себя и динамическая сила сознания, делающие его человеком; более того, он является формирующимся богом, так как внутри него существуют в скрытом виде божественные возможности. В каждой из этих форм – растении, животном, человеке и боге – скрыто присутствует Вечный, ограничивая и сдерживая себя, как если бы он хотел каждый раз по-новому выразить свое бытие. Каждая форма скрывает в себе всего Вечного. Сам человек, вбирающий в себя всё, что было до него, и превращающий это в человеческие категории, является индивидом и одновременно всем человечеством, универсальным человеком, действующим в индивидуальном существе как человеческая личность. Он есть всё, и одновременно он самобытен и уникален. Он есть то, чем он является сейчас, но также он – то, чем он был, и всё то, чем он потенциально может стать. Мы не постигнем человека, если будем смотреть только на его нынешнюю индивидуальность, но мы также не постигнем его, если посмотрим только на его общечеловеческий аспект, объединяющий его со всеми людьми, и точно так же мы не постигнем его, отстранившись как от первого, так и от второго и вернувшись к сущности его бытия, в которой, кажется, исчезают и его общечеловеческие черты, и его индивидуальное своеобразие. Каждая вещь является Абсолютом, всё есть этот Единый, но свое развитое самосущее бытие Абсолют всегда выражает в этих трех принципах существования. Изначальное единство не позволяет нам говорить, что все Божественные действия и труды напрасны, бесполезны, нереальны, феноменальны и иллюзорны и что самым лучшим, единственно рациональным или сверхрациональным использованием обретенного знания является бегство из их плена, растворение нашего космического и индивидуального существования в изначальном бытии и окончательное избавление от всего становления, как от чего-то тщетного и бессмысленного.
В своей практической жизни мы должны прийти к той же истине. В практических целях мы вынуждены говорить: «Это хорошо, а это плохо, это красиво, а это уродливо, это справедливо, а это несправедливо» – и действовать на основании этих утверждений; но если мы этим ограничимся, мы не достигнем подлинного знания. Закон противоположностей действует лишь до тех пор, пока два взаимоисключающих утверждения, сказанных применительно к одной и той же вещи в одной и той же сфере, в одних и тех же условиях, в одно и то же время, при одной и той же позиции и решении одной и той же задачи, не могут быть верны. Опустошительная война, стихийное бедствие или жестокая и ниспровергающая всё революция, к примеру, могут представляться нам злом, опасным и гибельным нарушением установленного порядка, и с определенной точки зрения, в определенных отношениях, с учетом определенных последствий так оно и есть; но с другой точки зрения и в других отношениях они могут быть великим благом, так как быстро расчищают путь для прихода нового блага или более совершенного порядка. Ни один человек не может быть только плохим или только хорошим; каждый человек – узел противоречий: мы даже обнаруживаем, что эти противоречия зачастую безнадежно перемешаны в одном единственном чувстве, в одном действии. Всевозможные конфликтующие качества, силы, ценности сталкиваются и взаимодействуют, формируя нашу деятельность, жизнь, природу. Мы полностью поймем всё, если только сможем ощутить присутствие Абсолюта и одновременно не упустить из виду его труды во всех возникающих относительных феноменах – если мы будем рассматривать не каждый по отдельности, а каждый в отношении со всеми, а также с тем, что превосходит и примиряет их все. На самом деле, мы можем обрести знание, только глядя на вещи божественным взглядом и понимая заложенный в них божественный смысл, вместо того, чтобы смотреть на мир с человеческой точки зрения. Хотя наш ограниченный человеческий взгляд и сиюминутные замыслы, как элементы Целого, тоже имеют свою ценность и право быть. Ибо за всеми относительными феноменами присутствует Абсолют, оправдывающий их и поддерживающий их существование. Никакой законодательный акт и никакой политический строй в мире, сами по себе, не могут быть абсолютно справедливыми; но за всеми актами и всеми социальными устройствами пребывает нечто, называемое нами «справедливостью» и выражающее себя через их относительные аспекты, и это «нечто» мы могли бы осознать, если бы наш взгляд и знание обрели бы достаточную широту и глобальность, утратив нынешнюю свою пристрастность, поверхностность и ограниченность очевидными фактами и видимыми феноменами. И точно так же существует абсолютное благо и абсолютная красота: но мы можем уловить их, если только охватим беспристрастным взглядом все вещи и, проникая за их видимый облик, почувствуем нечто, делающее их единым целым, нечто, что все они и вместе, и по отдельности пытаются обнаружить и выразить на своем сложном языке; речь идет не о некоем неопределимом – ибо неопределимое, будучи лишь изначальной основой или, возможно, средоточием всех определенностей в непроявленном состоянии, само по себе, ничего бы не объяснило, – а об Абсолюте. Мы можем на самом деле использовать противоположный метод, разъединяя все вещи и отказываясь рассматривать их как целое и пребывающие в отношении с тем, что их поддерживает и оправдывает их существование. Так мы создаем интеллектуальную концепцию абсолютного зла, абсолютной несправедливости, абсолютного уродства, низменности, страдания, бессмысленности или тщетности всего сущего; но это метод Неведения (если довести его до логического конца), в основе которого лежит разделение. Используя его, мы не сможем правильно воспринять божественные труды. Поскольку Абсолют выражает себя через относительные феномены, в тайну которых, как мы обнаруживаем, не так-то легко проникнуть, и поскольку нашему ограниченному сознанию всё представляется бессмысленной игрой противоположностей и отрицаний или нагромождением противоречий, мы не в состоянии решить, реальна ли наша первичная ограниченная картина мира или же ум просто грезит и мир есть иллюзия. Мы также ни к чему не придем, если будем исходить из некоего изначального непримиримого противоречия, призванного объяснить всё остальное. Человеческий рассудок совершает ошибку, придавая каждому отдельному противоречию самостоятельную значимость и определенность или избавляясь от одного за счет полного отрицания другого; но он прав, отказываясь принимать, в качестве итога и последнего слова, пару противоречий, которые так и остались абсолютно непримиримыми или не нашли свой источник и смысл в чем-то, пребывающем по ту сторону их противостояния.
Мы также не можем примирить или объяснить изначальные противоречия существования, прибегая к человеческой концепции Времени. Время, как мы его знаем или воспринимаем, просто способ последовательного осознания событий, оно является условием и задает условия, бывает разным на разных планах существования, бывает разным даже для существ одного и того же плана: иными словами, оно не абсолютно и не может объяснить первичные отношения и связи, возникающие в Абсолюте. Они окончательно реализуются Временем и, как кажется нашему ментальному и витальному существу, обусловливаются им; но это впечатление только удаляет нас от истоков и принципов этих отношений. Проводя различия между обусловленным и необусловленным, мы воображаем, что необусловленное становится обусловленным, Бесконечное становится конечным в определенный момент Времени и может перестать быть конечным в какой-то другой момент Времени, потому что именно так, как нам кажется, всё и происходит в обычных процессах, событиях или в рамках той или иной природной системы. Но если мы посмотрим на существование как на нечто целое, то увидим, что бесконечное и конечное сосуществуют и существуют друг в друге и благодаря друг другу. Даже если бы наша вселенная периодически исчезала и возникала во Времени, как полагали древние, то это было бы лишь масштабным процессом и не говорило бы о том, что в определенный момент времени всё обусловленное исчезает в глубинах бесконечного существования и всё Бытие становится необусловленным, а в другой момент – оно снова становится или начинает казаться обусловленным. Первоисточник и первичные отношения пребывают над нашими ментальными делениями Времени, в божественном безвременье или же в неделимом или вечном Времени, которое дробится умом на последовательные и сменяющие друг друга отрезки.
Мы видим, что там всё встречается, и все принципы, все незыблемые реалии существования (ибо конечное, как принцип бытия, так же вечно, как и бесконечное) находятся в первичных отношениях друг с другом в ничем не обусловленном и всеохватывающем, а не всеисключающем единстве Абсолюта, и понимаем, что в материальном или ментальном мире они предстают пред нами лишь в виде относительных категорий второго, третьего или даже еще более низкого порядка. Абсолют не становится собственной противоположностью и не превращается в определенный момент времени в массу нереальных или реальных относительных феноменов, будучи поначалу на это неспособен, и Целое тоже не становится по мановению волшебной палочки Множеством, необусловленное не переходит в обусловленное, а бескачественное не перерастает в качества. Эти противоположности – лишь условные понятия нашего ментального сознания, фрагменты, на которые мы делим неделимое. Те вещи, которые они символизируют, не иллюзорны, а реальны, но их невозможно познать должным образом, если их непримиримо противопоставлять друг другу или проводить между ними жесткое деление; ибо во всеохватывающем видении Абсолюта не существует подобного противопоставления или разделения. А в этом слабость не только наших научных классификаций и метафизических разграничений, но и наших односторонних духовных реализаций, которые только потому становятся односторонними, что для достижения их нам приходится отталкиваться от своего ограничивающего и разделяющего ментального сознания. Чтобы приблизить свой ум к превосходящей его истине, мы вынуждены проводить метафизические разграничения, ибо только так он может избежать путаницы, порожденной нашим первоначальным поверхностным ментальным взглядом на мир; но если мы навсегда ограничим себя ими, мы превратим в цепи то, что призвано служить нам помощью в начале пути. Мы также должны учиться извл