чезают навсегда. Но если проявление или способность к проявлению вечна, если всё является бытием Брахмана, Реальностью, тогда нереальность или иллюзорность не может быть фундаментальной характеристикой вещей или космоса, в котором они проявляются.
Теория Майи, как иллюзии или нереальности космического существования, создает больше проблем, чем разрешает; она не только не разрешает проблемы существования, но, скорее, делает ее вечно неразрешимой. Ибо, независимо от того, полностью или частично нереальна Майя, данная теория, в конечном итоге, всё сводит к нулю. Человек и вселенная исчезают в небытии или же только временно сохраняют реальность, которая немногим лучше вымысла. Если исходить из тезиса об абсолютной нереальности Майи, то любой опыт, любое знание, как и любое неведение, знание, приносящее освобождение, а также неведение, связывающее нас, принятие мира и отвержение мира становятся двумя сторонами одной иллюзии; ибо выясняется, что принимать или отвергать некому, да и нечего. Если что-то и существовало всё это время, то только неизменная сверхсознательная Реальность; связанность и освобождение реально не существуют, представляя собой только видимость. Любая привязанность к мирскому существованию является иллюзией, но и стремление к освобождению тоже иллюзорно; то, что было создано в Майе, в Майе же и перестает существовать благодаря освобождению. Но это отрицание космического существования невозможно остановить в своем опустошающем движении вперед и удержать в границах, которые были очерчены духовным Иллюзионизмом. Ибо, если все прочие переживания индивидуального сознания во вселенной иллюзорны, то где гарантия, что переживания иллюзионистов тоже не являются иллюзиями, включая всепоглощающее внутреннее переживание высшего «Я», которое провозглашается абсолютной реальностью? Ибо, если космос призрачен, наше переживание космического сознания, универсального «Я», Брахмана, как совокупности всех этих существ или как «я» всех этих существ, Единого во всём, всего в Едином становится сомнительным, поскольку в одном из своих аспектов оно опирается на иллюзию, на конструкцию Майи. Этот аспект, космический аспект, неизбежно оказывается бутафорией, поскольку существа, которых мы воспринимали как Брахмана, призрачны; тогда можем ли мы быть уверены в истинности нашего переживания другого аспекта – чистого «Я», безмолвной, статической или абсолютной Реальности, – поскольку его мы тоже воспринимаем не совсем реальным умом, находящимся в не совсем реальном теле. Ошеломляющая самоочевидность и бесспорность, ощущение абсолютной достоверности переживания или реализации совсем не говорит о том, что мы имеем дело с окончательной и высочайшей реальностью: ибо другие духовные реализации, например вездесущей Божественной Личности, Владыки реального Универсума, представляются столь же бесспорными, достоверными и окончательными. У интеллекта, который однажды убедился в иллюзорности всех прочих феноменов, есть возможность сделать следующий шаг и усомниться в реальности «Я» и всего существования. Буддисты сделали этот последний шаг и объявили «Я» иллюзией, посчитав, что оно, как и всё остальное, является конструкцией ума; они исключили из мироздания не только Бога, но и вечное «Я» и безличного Брахмана.
Бескомпромиссная теория Иллюзии не решает ни одной проблемы нашего существования; она просто указывает индивиду путь к уходу от всех проблем: если придерживаться ее самых крайних форм и выводов, то наше существо и его деятельность становятся излишними и ненужными, а его опыт, стремление, усилия – бессмысленными; всё, за исключением одной запредельной и невыразимой Истины и обращения к ней, утрачивает реальность, бытие всех существ объявляется иллюзорным, а сами они – призрачными образами, частью универсальной Иллюзии. Бог, человек и вселенная становятся мифами Майи; ибо Бог – лишь отражение Брахмана в Майе, человек – лишь отражение Брахмана в иллюзорном «я», мир – лишь картинка, наложенная на невыразимое и самосущее бытие Брахмана. Отрицание не носит такого тотального характера, если допускается определенная реальность существа даже в рамках иллюзии, определенная достоверность знания и опыта, благодаря которым мы возрастаем в духе: но подобное возможно только в том случае, если временное обладает подлинной реальностью и опыт в нем – реальной подлинностью, и тогда мы имеем дело не с обманчивым принятием нереального за реальное, а с невежественным, а значит, ошибочным восприятием реального. Ибо, если существа, сутью и «я» которых является Брахман, иллюзорны, сам Брахман в своем личностном аспекте перестает быть основой существа и становится частью иллюзии; переживание «я» также иллюзорно: реализация «Я есть То» порождена ошибочным представлением, поскольку есть только «То», но не «Я»; реализация «Я есть Он» вдвойне ошибочна, поскольку она предполагает существование не только «Я», но и сознательного Вечного, Владыки вселенной, Космического Существа, которого не может быть, поскольку сама вселенная нереальна. Подлинное решение проблемы существования может основываться на истине, которая принимает в расчет человеческое существование и существование мира, примиряет их истины, определяет их подлинные отношения и истину их отношений с трансцендентной Реальностью – первоисточником всего, – какой бы та ни была. Но это предполагает некую реальность индивида и космоса, подлинную связь между Единым Существованием и всеми существами, восприятием Абсолютного и восприятием относительного.
Теория Иллюзии разрубает, а не развязывает узел загадки вселенной: с точки зрения существа, воплощенного в этом мире становления, уход духа в запредельные сферы кажется половинчатым решением; результатом становится отделение от Природы, а не полнота и свобода индивидуальной природы. Подобный итог удовлетворяет только один элемент, возвышает только один импульс нашего существа; все остальные остаются невостребованными и обрекаются на исчезновение в сумраке нереальной реальности Майи. В метафизике, как и в Науке, лучшим в качестве универсального и окончательного решения признается то, которое включает и учитывает всё. Благодаря этому каждая постигнутая опытным путем истина занимает в общем и гармоничном целом свое место: такое знание скорее всего станет высочайшим знанием, озаряющим, интегрирующим, гармонизирующим суть всех аспектов знания, способным объяснить наше неведение и иллюзорное восприятие, обнаружить их исток и даже в каком-то смысле найти им оправдание и одновременно избавить нас от них; это и есть высшая реализация, объединяющая все реализации в истине высшего и всепримиряющего единства. Иллюзионизм достигает единства путем исключения; в соответствии с его точкой зрения, любое знание и любой опыт, кроме одного высшего слияния [с Абсолютом], лишены реальности и смысла.
Но эта полемика принадлежит сфере чистого рассудка, истины же такого порядка должны окончательно подтверждаться не логикой рассудка, а духовным озарением, опирающимся на неизменную реальность духа; одно решающее духовное переживание может в одночасье разрушить стройную рассудочную конструкцию, возведенную логическим интеллектом. И здесь Иллюзионизм стоит на очень прочных позициях; ибо, хотя сам по себе он не более чем ментальная концепция, переживаемые на опыте знания, которые его последователи облекают в философскую доктрину, возникают в процессе чрезвычайно убедительной и на первый взгляд окончательной духовной реализации. Когда мысли успокаиваются, когда ум отстраняется от своих конструкций, когда мы перестаем ощущать себя отдельными личностями и оказываемся в пустоте, лишенной всякого космического содержания, мы словно бы пробуждаемся от глубокого сна и начинаем видеть реальность: если после этого одухотворенный ум посмотрит на индивидуума и космос, они вполне могут показаться ему иллюзией, призрачным сочетанием имен, форм и движений, наложенным на единственную реальность Самосущего. И даже безличное «я» может стать призрачным; знание и неведение могут исчезнуть в чистом Сознании, а сознание – погрузиться в транс и слиться с абсолютным сверхсознательным бытием. Или даже само бытие может исчезнуть, став слишком ограниченной формой единственной и неуничтожимой реальности; и останется только вневременный Вечный, внепространственный Бесконечный, безупречность Абсолюта, неизреченный покой, один всепоглощающий и беспричинный Экстаз. В достоверности такого переживания – внутренне абсолютного и самодостаточного – невозможно усомниться; эта реализация с такой потрясающей силой захватывает сознание духовного искателя и кажется такой убедительной и неоспоримой – ekātma-pratyaya-sāram, – что он начинает думать, что достиг финала. Но, поскольку любое переживание есть переживание Бесконечного, оно может развиваться в различных направлениях; некоторые из них, а не только это, подводят нас настолько близко к Божественному и Абсолютному и проникнуты такой реальностью Его присутствия или таким невыразимым покоем и силой освобождения от всего проявленного и космического, что создают ошеломляющее впечатление полноты и завершенности. Есть сотни способов достижения Высшей Реальности, и от характера избранного метода зависит, каким будет высшее переживание, открывающее искателю доступ в То, что неизреченно, в То, что не может быть описано в ментальных понятиях и выражено в словах. Каждое из этих основополагающих и радикальных переживаний может непосредственно предшествовать окончательной и высочайшей Реализации; эти переживания помогают душе, устремленной к Абсолюту, преодолеть границы Ума. Возникает вопрос, относится ли тогда это погружение в чистое и неподвижное самосущее бытие или это Угасание (Nirvana) индивидуального «я» и космоса к числу таких переживаний или же оно само является окончательной и абсолютной реализацией, завершающей любой духовный поиск и превосходящей и исключающей все переживания более низкого порядка? Приверженец Иллюзионизма претендует на то, что обретаемое им знание превосходит и заменяет, поглощает и исключает любое другое знание; и если это действительно так, тогда нужно согласиться с тем, что его реализация окончательна. Однако в ответ на эти притязания было заявлено, что, следуя путем более великого отрицания или более великого утверждения, можно подняться еще выше – исчезнуть в Небытии или, реализовав космическое сознание и пережив Угасание (Nirvana) мирового сознания в Единосущем, прийти к более великому Божественному Согласию и Единству, в безграничной интегральной Реальности которого сосуществуют реализация космического и реализация трансцендентного. Сказано, что выше двойственности и не-двойственности пребывает То, в чем обе становятся едины и обнаруживают свою истину в Истине, которая их превосходит. Можно допустить, что существует некое кульминационное переживание, являющееся шагом к Абсолюту, которое превосходит и отрицает все остальные, теоретически возможные, но не столь высокие переживания. Однако следующим шагом может стать еще более высокое переживание, утверждающее и включающее в себя истину всех духовных переживаний, придающее каждому из них полноту, интегрирующее всё знание и весь опыт в контексте верховной реальности и ведущее к