себя через множество сущностей, аспектов, сил и движений (ибо они являются сущностями, аспектами, силами и движениями Единого). С этой точки зрения творение мира становится совершенно естественным, нормальным и неизбежным процессом, который сам по себе не вызывает никаких вопросов, поскольку именно к нему и должна привести деятельность Бесконечного. Любая интеллектуальная проблема или трудность возникает из-за того, что конечный рассудок разграничивает, разделяет, противопоставляет силу Бесконечного его бытию, его движение его покою, его природное многообразие его сущностному единству, фрагментирует «я», противопоставляет Дух Природе. Чтобы по-настоящему понять пространственное развертывание Вечного и Временное развертывание Бесконечного, сознанию нужно выйти за пределы этого конечного рассудка и чувств и подняться к более широкому рассудку и духовному чувству, которые находятся в контакте с сознанием Бесконечного и восприимчивы к логике Бесконечного, являющейся логикой самого бытия и неизбежно вытекающей из спонтанного взаимодействия его реалий, логикой, чьи шаги определяются не последовательным ходом мыслей, а самим процессом существования.
Но можно возразить, что всё вышеописанное имеет отношение к космическому сознанию. Но еще существует Абсолют, который не может быть чем-то ограничен; поскольку космос и индивидуум ограничивают и фрагментируют Абсолют, в их реальности следует усомниться. То, что Абсолют ничем не ограничивается, конечно же, бесспорно; он не может быть ограничен ни бесформенностью, ни формой, ни единством, ни многообразием, ни статикой, ни динамизмом. Если он проявляет форму, форма не может ограничить его; если он обнаруживает множество, множество не может разделить его; если он облекается в движение и становление, то движение не может потревожить, а становление изменить его: он столь же не ограничен, сколь неистощим в своем самосозидании. Даже на уровне материи существует это превосходство субстанции над формой; земля не ограничивается горшками, сделанными из нее, а атмосфера – ветрами, которые движутся в ней, а море – волнами, вздымающимися на его поверхности. Впечатление ограниченности свойственно только уму и чувствам, которые воспринимают конечное как некую независимую реальность, обособившуюся от Бесконечного, или нечто, отделившееся от него в силу своей ограниченности: именно это впечатление иллюзорно, но ни бесконечное, ни конечное не являются иллюзией; ибо и то и другое существуют независимо от впечатлений ума или чувств, которые зависят от Абсолюта и не могут существовать без него.
Сам по себе Абсолют не поддается определению с помощью ума и не может быть выражен словами; он должен быть познан на опыте. К нему можно приближаться, полностью отрицая существование, как к некоему высшему Небытию, мистическому бесконечному Ничто. К нему можно приближаться, утверждая абсолютность основ нашего собственного существования, устремляясь к абсолютному Свету и Знанию, абсолютной Любви или Красоте, абсолютной Силе, абсолютному покою или безмолвию. К нему можно приближаться через невыразимую полноту бытия или сознания, или силы бытия, или восторга бытия, или благодаря высочайшему переживанию, в котором всё это непостижимо сливается в одно; ибо мы можем войти в такого рода невыразимое состояние и, погрузившись в его глубины, как в некую сияющую бездну бытия, достичь сверхсознания, являющегося своеобразными вратами Абсолюта. Считается, что только посредством отрицания индивидуума и космоса мы можем проникнуть в Абсолют. Но, на самом деле, индивидууму достаточно отказаться от своего ограничивающего и обособляющего эго-бытия; он может достичь Абсолюта, возвышая свою духовную индивидуальность, вмещая в себя космос и превосходя его; или же он может полностью стереть свою индивидуальность, но и в этом случае в Абсолют всё равно проникает индивид, выходя за пределы личностных ограничений. Он также может проникнуть в него, возвышая свое бытие до уровня верховного существования или сверхсуществования, возвышая свое сознание до уровня верховного сознания или сверхсознания, возвышая свой и любой восторг, свойственный бытию, до уровня сверхблаженства или верховного экстаза. Он может попытаться достичь Абсолюта благодаря восхождению, в процессе которого он проникает в космическое сознание, вмещает его в себя и поднимается, сохраняя его, на такой уровень бытия, где единство и многообразие пребывают в совершенной гармонии и согласии, находятся в высшем состоянии проявления, где всё пребывает в каждом и каждый во всём и всё в едином, без какой-либо четкой индивидуализации – ибо динамическая тождественность и взаимозависимость там становятся абсолютными; если мы следуем по пути утверждения, то этот уровень проявления является ближайшим к Абсолюту. Этот парадокс – поскольку Абсолют может быть реализован по-разному, следуя по пути и абсолютного утверждения, и абсолютного отрицания – может стать понятен рассудку только в том случае, если Абсолют представляет собой некое верховное Существование, которое настолько превосходит все наши теоретические и практические представления о существовании, что может выглядеть его отрицанием, представляться (как теоретически, так и практически) несуществованием, небытием; но также, поскольку всё сущее является Этим (какой бы ни была степень его проявления), Абсолют видится высшим истоком всех вещей и может быть достигнут как через высшее утверждение, так и через высшее отрицание. Абсолют становится невыразимым х, альфой и омегой, неотъемлемо присущей и неизменной сутью всего, что мы можем назвать существованием или несуществованием.
Мы исходим из предпосылки, что Абсолют является высшей реальностью; но вопрос заключается в том, реальны ли все остальные уровни существования, объективно или субъективно воспринимаемые нами. Иногда проводится различие между бытием и существованием и предполагается, что бытие реально, а существование или то, что представляется существованием, нет. Но это может быть верным только в том случае, если несотворенный Вечный и тварное существование полностью отделены, отрезаны и изолированы друг от друга; тогда реальным может считаться только несотворенное Бытие. Но к подобному выводу невозможно прийти, если всё сущее является формой Бытия и субстанцией Бытия; оно было бы нереальным, если бы являлось формой Небытия, асат (asat), сотворенной из Пустоты, шунья (śūnya). Уровни существования, проходя через которые мы достигаем Абсолюта и проникаем в него, должны быть по-своему реальны, ибо неистинное и нереальное не может привести к Реальному, – также реальностью должно обладать и то, что порождается Абсолютом, то, что Вечный поддерживает, вдохновляет и проявляет в себе. Есть непроявленное и есть проявление, но проявление Реального само должно быть реальным; есть Вневременное и есть становление вещей во Времени, но ничто не может возникнуть во Времени, не имея опоры на вневременную Реальность. Если мое «я» и дух реальны, мои мысли, чувства, всевозможные способности, являющиеся выражением духа, не могут быть нереальными; мое тело, представляющее собой форму, которую он создает или проявляет в себе и которую он в то же самое время наполняет, не может быть фикцией или просто призрачной тенью. Единственной примиряющей концепцией является та, в которой вневременная вечность и временная вечность станут двумя аспектами Вечного и Абсолютного. Оба этих аспекта реальны, но относятся к разным уровням реальности: то, что пребывает во Вневременном в непроявленном состоянии, проявляет себя во Времени; каждая существующая вещь реальна на своем собственном уровне проявления и воспринимается сознанием Бесконечного как реальная.
Всё проявление зависит от бытия, а также от сознания и его силы или степени развития; ибо каково состояние сознания, таким будет и состояние бытия. Даже Бессознательное является состоянием и силой сознания, пребывающего в свернутом виде. На этом уровне бытие погружено в иное, противоположное ему состояние непроявленности, напоминающее небытие, и именно это позволяет ему проявлять всё, что мы видим в материальной вселенной; и точно так же сверхсознание является сознанием, вознесенным в абсолютность бытия. Ибо есть сверхсознательное состояние бытия, на уровне которого сознание, кажется, находится в озаренной погруженности в бытие и словно в некоем самозабытье; всё сознание бытия, всё знание, внутреннее видение, сила бытия, кажется, рождаются из этого состояния или обнаруживаются в нем: это «рождение», с нашей точки зрения, может казаться переходом на уровень реальности более низкого порядка, но на самом деле и сверхсознание, и сознание являются и считаются одной и той же Реальностью. Есть также состояние бытия Всевышнего, в котором невозможно провести различий между сознанием и бытием – ибо они настолько слиты воедино, что одно неотличимо от другого, – но это верховное состояние бытия также является верховным состоянием энергии бытия, а значит, и энергии сознания; ибо сила бытия и сила сознания там тоже едины и не могут быть разделены: именно это единство вечного Бытия и вечного Сознания-Силы и является состоянием верховного Ишвары, а его сила бытия – динамическим принципом Абсолюта. Это состояние бытия не отрицает космоса; оно содержит в себе первооснову и энергию всего космического существования.
Но нереальность по-прежнему является фактом космического существования. И, если всё есть Брахман, Реальность, мы должны объяснить, как в Реальном возникает этот нереальный элемент. Если нереальное не является фактом бытия, оно должно быть актом или творением сознания, и нет ли тогда состояния или уровня сознания, где его действия и творения полностью или частично нереальны? Если эта нереальность не может быть приписана изначальной космической Иллюзии, Майе, значит, в самой вселенной есть сила Неведения, способная творить иллюзии. Именно Ум способен выдумывать нереальное и даже творить то, что совсем или отчасти иллюзорно; само его представление о себе и о вселенной является конструкцией, которая ни полностью реальна, ни полностью нереальна. Где начало и где конец этой сферы нереального, что является причиной ее возникновения и как можно избавиться как от причины, так и от следствия? Даже если всё космическое существование само по себе не является нереальным, не применим ли мы это определение к миру Неведения, в котором живем, этому миру постоянных изменений, рождений и смертей, тщеты и страдания, и не исчезает ли с исчезновением Неведения реальность творимого им мира или не является ли бегство из него естественным и единственным выходом? Подобное утверждение было бы истинным, если бы наше неведение было абсолютным неведением, не содержащим в себе никакого элемента истины или знания. Но, на самом деле, наше сознание представляет собой смесь истины и лжи; его действия и творения – не просто чистые вымыслы и воздушные замки. Создаваемые им конструкции, образы вещей или образы вселенной – не столько смесь реального и нереального, сколько не совсем точное и не совсем полное выражение реального, и поскольку любое сознание является силой и поэтому потенциально способно творить, наше неведение приводит к ложному творению, ложному прояв