Однако из вышесказанного не следует, что витальной личности изначально присуще только это или что оно по самой своей природе является воплощением зла. Поначалу оно не интересуется истиной и добром, но оно может полюбить истину и добро так же, как оно, более непосредственно, любит радость и красоту. Всё творимое жизненной силой сопровождается тайным наслаждением, которое человек испытывает в каком-то уголке своего существа, – это может быть наслаждением добром и наслаждением злом, наслаждением истиной и наслаждением ложью, наслаждением жизнью и влечением к смерти, наслаждением приятным и наслаждением мучительным, наслаждением своим собственным страданием и страданием других, но также своей собственной радостью и счастьем и радостью и счастьем других. Ибо сила самоутверждения равно утверждает как добро, так и зло: она побуждает помогать и объединяться, проявлять щедрость и великодушие, любовь, преданность и самоотдачу; она занимает как альтруистическую, так и эгоистическую позицию, жертвует собой и уничтожает других; и в каждом ее действии присутствует то же страстное стремление к жизнеутверждению, та же движущая сила, побуждающая к деятельности и реализации. Этот характер витального существа и тенденции, свойственные его существованию – в котором то, что мы называем добром и злом, являются составляющими элементами, но не главными побудительными силами, – отчетливо проявлены в дочеловеческих формах жизни; в человеческом существе, поскольку в нем развито ментальное, моральное и психическое различение, эта сила самоутверждения контролируется или остается скрытой, но своего характера не меняет. Пока энергия души и духовной силы, Атмашакти, не действует явно и открыто, витальное существо и его сила и их стремление к самоутверждению являются основным средством, с помощью которого Природа достигает своих целей, и без поддержки витального существа ни ум, ни тело не могут ни реализовать свои возможности, ни осуществить задачи своего земного существования. И только если внутреннее или подлинное витальное существо заменит внешнюю витальную личность, тенденции, свойственные витальному эго, могут быть полностью преодолены и жизненная сила станет слугой души и могущественным посредником, реализующим замыслы нашего истинного духовного существа.
Таким образом, нам становится ясна причина и природа заблуждения, лжи, извращения и зла, которые омрачают сознание и волю индивидуума; ограниченное сознание, развивающееся из несознательности, является источником заблуждения, индивидуальная привязанность к ограничению и порожденному им заблуждению является источником лжи, а искаженное сознание, направляемое витальным эго, – источником зла. Но очевидно, что их относительное существование только феномен, который породила космическая Сила, стремясь проявить сокровенное «я», и именно из этого мы должны исходить, пытаясь понять смысл этого феномена. Ибо, как мы уже знаем, космическая Природа формирует витальное эго для того, чтобы утвердить индивидуальность, выделить ее из аморфной массы подсознательной субстанции, взрастить на почве, подготовленной Бессознательным, сознательное существо; принцип жизнеутверждения, присущий эго, становится неизбежным следствием этого. Индивидуальное эго можно назвать выдумкой, позволяющей эффективно решать практические задачи, образом тайного «я», преломленным в призме внешнего сознания, или же субъективным заменителем истинного «я» на уровне внешней жизни: оно отделяется неведением от существ и объектов, а также от внутреннего Божества, но при этом тайно подталкивается к эволюционному единству в многообразии; даже будучи конечным, оно, подчиняясь глубинному импульсу, влечется к бесконечному. Но на уровне невежественного сознания это побуждение превращается в волю эго к расширению своих границ, в стремление стать безграничным конечным, сделать всё, что только можно, частью себя, проникнуть во всё и обладать всем и даже позволить обладать собой, если, благодаря этому, удастся почувствовать удовлетворение и свой рост в других и через других. Или, благодаря подчинению, эго может включить в себя бытие и силу других или получить за счет этого помощь или импульс, способствующий его жизнеутверждению, его жизненному восторгу, обогащению его ментального, витального или физического существования.
Но, поскольку эго совершает всё это, как отдельная личность, ради своей собственной выгоды, не опираясь на сознательный взаимообмен, обоюдность и единство, возникают жизненные противоречия, конфликты и разногласия, и именно эти противоречия и разногласия порождают то, что мы называем злом и грехом. Природа приемлет их, поскольку они являются факторами эволюции, которые необходимы для развития отдельного существа; это результаты неведения, поддерживаемые невежественным сознанием, опирающимся на разделение, невежественной волей, действующей через разделение, невежественным восторгом существования, позволяющим наслаждаться разделением. Эволюция достигает своих целей как через зло, так и через добро; она использует и то и другое, потому что если бы она ограничивалась пределами относительного добра, то это замедлило бы эволюционное развитие или сделало бы его замкнутым в тесных границах; используется любой доступный материал, который подвергается всесторонней переработке. Именно поэтому мы видим, как то, что мы называем добром, порождает зло, а то, что мы называем злом, – добро; и, даже если мы видим, что то, что считалось злом, оборачивается добром, а то, что считалось добром, оборачивается злом, то это потому, что наши критерии добра и зла ограничены и изменчивы и еще только формируются. Эволюционирующая Природа, земная космическая Сила, кажется, поначалу не отдает предпочтения ни добру, ни злу и равно использует и то и другое для достижения своих целей. Но, тем не менее, та же самая Природа, та же самая Сила наделяет человека нравственным чувством и настаивает на его значимости: поэтому, очевидно, это чувство тоже служит эволюционному замыслу; оно тоже должно быть необходимо, должно возникнуть, чтобы человек смог оставить позади некоторые вещи и начать двигаться к другим, не останавливаясь до тех пор, пока не превзойдет как добро, так и зло и не достигнет некоего вечного и бесконечного Блага.
Но какое могущество, средство, побуждение, какой принцип и процесс отбора и согласования позволяют осуществить это эволюционное намерение Природы? Метод, издавна применяемый человеческим умом, неизменно сводился к выбору хорошего и отвержению плохого, что принимало форму религиозных заповедей, этических идеалов, социальных или моральных норм поведения. Но это эмпирическое средство не затрагивает корня проблемы, ибо причины или истоки болезни, которую с его помощью пытаются излечить, остаются скрытыми; лечатся симптомы, но лечатся поверхностно, без понимания, каким целям Природы они служат и что в уме и жизни поддерживает их и не позволяет им уйти из существования. Более того, человеческие понятия добра и зла относительны, а этические стандарты изменчивы, ненадежны и тоже относительны: то, что запрещается той или иной религией, то, что общественное мнение считает добром или злом, то, что провозглашается полезным или вредным для общества, то, что временный человеческий закон разрешает или запрещает, то, что является или считается человеком полезным или вредным для себя или для других, то, что согласуется с тем или иным идеалом, то, к чему нас побуждает или от чего нас отвращает инстинкт, называемый нами совестью, – все эти точки зрения в сочетании формируют определяющую комплексную идею морали и составляют сложную основу нравственности. В каждом из этих подходов всегда присутствует смесь истины, полуистины и заблуждения, которая характерна для всех форм активности нашего ограниченного ментального Знания-Неведения. Нам, как ментальным существам, необходим ментальный контроль над нашими витальными и физическими желаниями и инстинктами, над нашей личной и общественной деятельностью, над нашими поступками по отношению к другим, благодаря понятию нравственности создаются нормы поведения, которыми мы можем руководствоваться и сделать наш самоконтроль привычным; но этот контроль всегда несовершенен и является скорее вспомогательным средством, а не подлинным решением: человек остается тем же, чем был всегда, смесью добра и зла, греха и добродетели, ментальным эго, плохо управляющим своей ментальной, витальной и физической природой.
Индивидуальная попытка отобрать, сохранить в нашем сознании и нашей деятельности всё, что кажется нам добром, и отвергнуть всё, что кажется злом, и таким образом преобразовать наше существо, перестроить себя по образу и подобию некоего идеала, является более глубоким этическим мотивом, так как это ближе подводит нас к подлинному решению проблемы; эта попытка основывается на здравой идее о том, что наша жизнь является становлением и что существует нечто, чем мы должны стать и быть. Но идеалы, созданные человеческим умом, односторонни и относительны; переделывание своей природы в строгом соответствии с ними означает ограничение себя и создание жесткой конструкции там, где должен происходить рост сознания и обретение человеком более широкого бытия. Наше истинное призвание – стремиться к Высшему и Бесконечному; самоутверждение и самоотречение, навязанные нам Природой, ведут к этому, и мы как раз должны отыскать правильный способ самоутверждения и самоотрицания, без предпочтения чего-то одного, который мог бы заменить неправильный (поскольку невежественный) способ эго, а также положить конец конфликту между противоположностями Природы. Если мы не отыщем его, то либо напор жизни будет слишком силен для нашего узкого идеала совершенства и его практическое воплощение не выдержит и сломается, и он так и не будет претворен в жизнь или не будет долговечен, либо, в лучшем случае, мы достигнем половинчатого результата, или же уход от жизни покажется нам единственным решением, единственным средством, позволяющим освободиться от железной хватки Неведения. Именно этот путь обычно предлагается религией; одной из спасительных мер, путеводной звездой, дорогой, выводящей из дольних сумерек в горний свет, становится предписанная свыше нравственность, приверженность благочестию, праведность и добропорядочность, жизнь по заповедям, соблюдение Божьего закона, установленного вдохновенным человеческим умом. Но подобные меры не решают сам