Но создатели такого рода теорий либо приписывают первостепенную важность и функции творца уму, либо наделяют подобными качествами индивидуальное существо; роль и того, и другого, конечно же, огромна, но изначальной силой и изначальным существованием является вечный и неделимый Дух. По-настоящему творческая идея – не Идея-Реальность, которая представляет собой Бытие, обладающее осознанием того, что у него внутри, и автоматически и спонтанно творящее в силу этого осознания Истины – является движением ума; желание является движением жизни в уме; следовательно, ум и жизнь должны быть более ранними силами и, по всей вероятности, детерминировать творение материального мира. В этом случае они также могут творить и свои собственные супрафизические миры. Или же мы должны предположить, что движущим началом было не желание, возникшее в индивидуальном или универсальном Уме или Жизни, а воля Духа – воля Бытия, разворачивающего нечто из себя или из своего Сознания, реализующего творческий замысел, или сокровенное знание, или побуждение своей спонтанно действующей Силы, или намерение определенным образом выразить свой восторг существования. Но если мир был создан не универсальным восторгом Существования, а желанием индивидуальной души, ее намерением испытать невежественное эгоистическое наслаждение, тогда творцом и созерцателем вселенной должен быть Ментальный Индивидуум, а не Космическое Бытие или Трансцендентное Божество. В прошлом мыслители были склонны выдвигать индивидуума на передний план и отводить ему там чрезвычайно важное место; если бы индивидуум продолжал сохранять прежнюю значимость, то можно было бы согласиться с тем, что именно он стоит у истоков творения: ибо желание индивидуального Пуруши жить в Неведении или его согласие с этой жизнью действительно должны были быть частью движения Сознания, сыгравшего ключевую роль в нисхождении Духа в материальную Природу. Но мир не может быть творением индивидуального ума или подмостками, которые тот возвел для игры собственного сознания; и он не мог быть создан только для игры и удовольствий или разочарований эго. Как только мы начинаем осознавать первичность универсального и зависимость от него индивидуального, сомнительность такого рода теорий становится для нас очевидной. Мир слишком велик, чтобы подобные объяснения происходящих в нем процессов можно было считать достоверными; только космическая Сила или космическое Существо может быть творцом и опорой космоса, и реальность, значимость или цель мира тоже должны быть не только индивидуальными, но и космическими.
Следовательно, этот творящий мир или участвующий в его творении Индивид с его желанием или одобрением Неведения, скорее всего, возникает ещё до сотворения мира, будучи, вероятно, элементом некоего супракосмического Сверхсознательного, из которого он исходит и в которое возвращается, вырвавшись из жизни в плену эго: мы должны предположить, что Множество изначально присуще Единому. И тогда на уровне надмирного Бесконечного в каких-то индивидуумах, входящих в это Множество, вполне могло возникнуть желание, внутренний порыв или духовная потребность, которые побудили их броситься вниз и привели к созданию этого мира Неведения. Но поскольку Единый первичен, поскольку Множество зависит от Единого, представляет собой сонм душ Единого, сущностей Сущего, фундаментальный принцип космического существования тоже должен основываться на единстве. Мы видим, что универсальное предшествует индивидуальному, становится полем его деятельности и – несмотря на то, что индивидуальное берёт своё начало в Трансцендентном, – сферой, где оно существует космически. Индивидуальная душа живёт благодаря существованию Всеобщей Души и зависит от неё; Всеобщая же Душа, вне всякого сомнения, существует совершенно независимо от индивидуальной и может обходиться без неё: она не является совокупностью индивидуальных существ, множественным целым, порожденным сознательной жизнью индивидуумов; если Всеобщая Душа существует, она должна быть единым космическим Духом, поддерживающим труды единой космической Силы, и основополагающая зависимость Множества от Единого должна сохраняться и повторяться на вселенском уровне, видоизменяясь в соответствии с условиями космического существования. Маловероятно, что элементы Множества независимо или отступив от Единой Воли, захотели космического существования и, благодаря своему желанию, заставили верховную Сатчитананду неохотно и покорно низойти в Несознание; в этом случае большее бы зависело от меньшего, что прямо противоречило бы подлинной иерархии вещей. Если бы непосредственным источником творения было намерение или духовный порыв элементов Множества, что в определённом смысле возможно и даже вероятно, то сначала такого рода Намерение должно было возникнуть в Сатчитананде; в противном случае этот порыв – способствующий превращению Всеобщей Воли в желание, ибо именно Воля Духа становится желанием эго – не смог бы возникнуть нигде. Ибо если бы Единый, Всеобщая Душа, являющаяся единственным фактором, детерминирующим сознание Индивидуума, не согласилась набросить на себя вуаль бессознательной Природы, Индивидуум бы тоже не смог облачиться в покровы Неведения в материальной вселенной.
Но раз мы считаем, что без этой Воли верховного и космического Существа существование материальной вселенной невозможно, мы уже не можем смотреть на Желание как на творческий принцип; ибо у Верховного или Универсального существа нет никаких желаний. Оно не может ничего желать; желание является следствием неполноты, ущербности, отсутствия некоего предмета обладания или наслаждения, вынуждающего существо искать и добиваться его. Высшее и универсальное Существо может наслаждаться своим бесконечным существованием, но этому наслаждению желание должно быть чуждо – оно может быть только атрибутом неполноценного эволюционирующего эго, являющегося продуктом космической деятельности. Более того, если Всеобъемлющее сознание Духа пожелало погрузиться в бессознательность Материи, то причиной, скорее всего, стала возможность по-новому проявить или воссоздать себя. Но проявление Вездесущего не может ограничиваться и сводиться только к материальной вселенной и эволюционному восхождению от бессознательности Материи к сознанию Духа. Это могло бы произойти только в том случае, если бы Материя была изначальной силой и формой проявленного бытия и дух не имел бы выбора и мог бы только при помощи Бессознательного проявиться в Материи, которая послужила бы ему основой. Это привело бы нас к материалистическому эволюционному Пантеизму; мы были бы вынуждены смотреть на существ, населяющих вселенную, как на души Единого, души, которые рождены Им на земле и эволюционируют, переходя от неживых к живым, а затем к ментально развитым формам, чтобы вновь обрести полноту и целостность жизни в сверхсознательном Пантеоне, ощутив его космическое Единство, являющееся целью и финалом их эволюции. В этом случае на земле всё уже развилось; жизнь, ум, душа возникли из Единого в материальной вселенной благодаря силе его скрытого бытия, и всё, в конце концов, реализуется в рамках этой вселенной. Нет никакого отдельного плана Сверхсознательного, ибо Сверхсознательное может быть только здесь, а не где-то ещё; нет никаких супрафизических миров; не действуют внематериальные супрафизические принципы, нет давления изначально существующих Ума и Жизни на материальный план.
Тогда следует спросить, что представляют собой Жизнь и Ум, и в ответ можно услышать, что они являются продуктами Материи или материальной Энергии или же формами сознания, возникающими в результате эволюционного подъёма от Бессознательности к Сверхсознательности: само сознание является лишь промежуточной формацией: это дух, который, перед тем как подняться в свет и погрузиться в свой естественный сверхсознательный транс, становится в какой-то мере осведомлён о себе. Даже если бы оказалось, что планы более широкой Жизни и более обширного Ума действительно существуют, они были бы только субъективными конструкциями, созданными этим промежуточным сознанием по пути к духовной кульминации. Но проблема в том, что Ум и Жизнь слишком отличны от Материи, чтобы быть её производными; Материя сама является производной Энергии, а ум и жизнь также должны рассматриваться как более тонкие производные той же Энергии. Если мы допускаем существование космического Духа, эта Энергия должна быть духовной; жизнь и ум должны быть независимыми производными духовной энергии и сами являться силами проявления Духа. И тогда предположение о том, что существуют только Дух и Материя, что они являются двумя противостоящими реалиями и что Материя – это единственная возможная основа проявления Духа, становится абсурдным; мысль о том, что мир исключительно материален, сразу же повисает в воздухе. Дух должен быть способен основывать свое проявление не только на материальном, но и на ментальном или витальном принципе; могут и по логике вещей должны существовать витальные и ментальные миры; могут даже существовать миры, основанные на более тонком и более пластичном, более сознательном материальном принципе.
Вслед за этим возникает три взаимосвязанных или взаимозависимых вопроса: (1) есть ли какие-либо свидетельства или подлинные доказательства существования таких миров, (2) таковы ли они (если существуют), какими мы их себе представляли, то есть, расположены ли в восходящем или нисходящем порядке между Духом и Материей и подчинены ли определенной иерархии, и (3) если их расположение на лестнице бытия действительно образует иерархию [различных планов сознания], совершенно ли они независимы и обособлены – если не считать контактов между планами, находящимися по соседству, – или же более высокие миры связаны с миром Материи и взаимодействуют с ним? Всё говорит о том, что человечество практически с начала своего существования или с древнейших времен, воспоминания о которых всё ещё хранятся в исторической или культурной памяти, верило в существование других миров и в возможность взаимодействия между людьми и населяющими их силами и существами. В последний рационалистический период развития человеческого ума, из которого мы выходим, от этой веры отказались, как от старого предрассудка; все доказательства или свидетельства её истинности были априорно отвергнуты как фундаментально ложные и не заслуживающие рассмотрения, в силу их несовместимости с аксиомой, гласящей, ч