у некой более божественной Силы или светоносным указаниям, которые не ментальны, а духовны и могут обнаруживать некоторые божественные качества: наитиям, ниспосылаемым более великим «Я», или приказам Владыки всего сущего, Ишвары. Или же природа может подчиняться указаниям психической сущности, двигаться во внутреннем свете, следовать внутреннему руководству. Это уже достаточно высокий уровень развития, говорящий, как минимум, о начале духовной и психической трансформации. Но можно пойти дальше; ибо, однажды внутренне освободившись, духовное существо способно возвысить ум до своих исконных, более высоких состояний бытия и низвести присущие Истине-Сознанию супраментальную энергию и динамизм; тогда обычные ментальные, витальные и даже физические инструменты могут быть полностью трансформированы и стать элементами уже не неведения (пусть даже и очень просветленного), а супраментального творения, созданного подлинной деятельностью духовного Истины-Сознания и Знания.
Поначалу эта истина духа и духовности не самоочевидна для ума; человек хоть и начинает ментально осознавать, что его душа отлична от его тела, превосходит его ум и жизнь, но четко не ощущает этого и осведомлен лишь о некоторых воздействиях души на свою природу. Так как эти воздействия принимают ментальную или витальную форму, ему не удается провести четкую грань между душой и природой, душа не воспринимается как нечто абсолютно независимое и самостоятельное. Как правило, за душу принимают совокупность смутно воспринимаемых влияний психического существа на ментальные и витальные части, формацию, к которой примешаны ментальное вдохновение и витальные желания, точно так же, как обособленное эго принимают за своё «я», хотя «я» на самом деле и по сути не только индивидуально, но и универсально, а духовностью ошибочно считают смесь ментального стремления и витального воодушевления и порыва, поддерживаемых сильной верой, возвышенными убеждениями, самопосвящением или альтруистическим рвением. Но эта неопределённость и эти ошибки неизбежны и обязательно присутствуют на определенном этапе эволюции, которая, поскольку неведение является её отправной точкой и первоначально доминирует в нашей природе, не может не начинаться с несовершенного интуитивного восприятия и инстинктивных блужданий или поисков, не подкрепленных ни достаточным опытом, ни ясным знанием. Даже формации, являющиеся первыми результатами этого восприятия или этих поисков или первыми вехами духовной эволюции, неизбежно должны характеризоваться этой неопределённостью и неполнотой. Однако возникающее вследствие этого заблуждение очень сильно мешает подлинному пониманию, и поэтому нужно обратить особое внимание на то, что духовность не является возвышенной интеллектуальностью, идеализмом, этической склонностью ума или нравственной чистотой и безупречностью, религиозностью или страстным и высоким эмоциональным порывом, ни даже сочетанием всех этих замечательных качеств; ментальное убеждение, кредо или вера, эмоциональное стремление, жизнь в соответствии с религиозными или этическими предписаниями не относятся к числу духовных достижений или реализаций. С точки зрения ума и жизни эти вещи чрезвычайно важны; они важны и с точки зрения самой духовной эволюции, являясь факторами, которые готовят, дисциплинируют и очищают природу или приводят её в нужное состояние; но они всё ещё принадлежат ментальной эволюции – о начале духовного пробуждения, опыта и преображения в данном случае речи пока ещё не идет. По сути, духовность слагается из осознания внутренней реальности нашего существа – духа, «я», души, – отличной от ума, жизни и тела, внутреннего стремления познать, ощутить её, стать ею, войти в контакт с более великой Реальностью, находящейся за пределами вселенной, пронизывающей её и пребывающей также в нашем собственном существе, поддерживать с Ней связь, быть с Ней едиными, из преображения, обращения, трансформации всего существа, которые становятся результатами этого стремления, этого контакта, этого единения, а также из роста или пробуждения к восприятию нового становления или нового бытия, нового «я», новой природы.
На самом деле, созидательная Сознание-Сила, которая в нашем земном существовании должна осуществлять двухуровневую эволюцию, практически одновременно развивая два элемента, но в первую очередь сосредоточиваясь и акцентируя своё внимание на более низком. Во-первых, есть эволюция нашей внешней природы, природы ментального существа, облаченного в жизнь и тело, а во-вторых, внутри неё упорно пытается обнаружить себя – ибо с появлением ума это обнаружение становится возможным – другая эволюция, которая, по меньшей мере, готовится или даже уже началась, – эволюция нашего внутреннего существа, нашей тайной сублиминальной и духовной природы. Однако главной заботой Природы неизбежно остаётся и ещё долго будет оставаться развитие ума, с тем чтобы придать его работе максимальную широту, возвышенность и утонченность; ибо только так можно подготовить проявление полностью интуитивного рассудка, Верховного Разума, Сверхразума и осуществить сложный переход к более высоким инструментам Духа. Если бы единственным намерением Природы было обнаружение сокровенной духовной Реальности и прекращение нашего обособленного существования в её чистом бытии, это настаивание на ментальном развитии было бы бессмысленным, так как Дух может проделать брешь в любой стене своей природной обители и увлечь нас за собой; пылкости сердца, полной тишины ума, несокрушимого и целенаправленного волевого усилия было бы достаточно для того, чтобы добиться подобного освобождения. Если бы окончательным замыслом Природы были другие миры, то всё обстояло бы точно так же; ибо везде, в каждой части природы может пробудиться достаточно сильное влечение к другим мирам, позволяющее разорвать путы земных забот и привязанностей и достичь далекой духовной обители. Но если намерением Природы является всеобъемлющее преображение человеческого существа, то эта двойная эволюция становится логичной и оправданной; поскольку только так можно достичь поставленной цели.
Это, впрочем, предполагает трудное и медленное духовное развитие: ибо, во-первых, проявляющийся дух должен всякий раз ждать, когда природные инструменты станут готовы; а во-вторых, духовная формация в процессе своего становления очень сильно смешивается с силами, мотивами, импульсами несовершенного ума, жизни и тела, – она вынуждена соглашаться и считаться с этими силами, мотивами, импульсами, жертвовать своей возвышенностью и допускать опасные примеси, постоянно балансировать на грани падения или отклонения в сторону или, по крайней мере, связывать и обременять себя, замедлять свой рост; возникает необходимость оставлять достигнутые позиции и отступать назад, чтобы возвысить в природе то, что сдерживает и не позволяет продвинуться ещё дальше; и, наконец, в силу самой природы ума, в котором этой формации приходится работать, духовные свет и сила оказываются ограничены в своём проявлении, вынуждены медленно и постепенно заполнять части существа, следовать какой-то одной линии развития, совсем отказываться от полного проявления или откладывать его на более позднее время. Эти трудности и препятствия, создаваемые умом, жизнью и телом: тупая косность и упрямство тела, сумрачные страсти витальной части, темнота, неуверенность и сомнения, отрицания, непостоянство и метания ума, – настолько велики и нетерпимы, что человек, охваченный духовным стремлением, теряет терпение и пытается сокрушить их, – он отвергает жизнь, умерщвляет плоть, успокаивает ум и достигает индивидуального и изолированного спасения. Благодаря этому дух удаляется в чистый дух, полностью отвергая небожественную и темную Природу. Не только возвышенная тяга и естественное стремление нашей духовной части вернуться к своим высочайшим первоистокам и изначальному состоянию бытия, но и этот характер витальной и физической Природы, мешающий чистой духовности, становится неизбежной причиной аскетизма, иллюзионизма, тяги к иным мирам, ухода от жизни, жажды чистого и неизменного Абсолюта. Чистый духовный абсолютизм обусловлен стремлением «я» осознать свою высочайшую суть, но Природа тоже нуждается в нём для осуществления своих целей; не будь его, всевозможные примеси и притяжение Бессознательного сделали бы духовное проявление невозможным. Радикальный приверженец этого абсолютизма, затворник, аскет является знаменосцем духа, а его оранжевые одежды – духовным знаменем, знаком отказа идти на какие-либо компромиссы, – ибо нелегкое проявление духа должно закончиться не компромиссом, а его безоговорочной победой и полным подчинением низшей природы. Если это невозможно на земле, то это должно быть достигнуто где-то ещё; если Природа отказывается подчиняться проявляющемуся духу, тогда душа должна покинуть её. Таким образом, в духовном проявлении прослеживается две тенденции: с одной стороны, попытка любой ценой, вплоть до отвержения Природы, установить в существе правление духовного сознания, с другой – намерение одухотворить части человеческой природы. Но пока первое в полной мере не осуществлено, второе будет оставаться относительным и несовершенным. Ибо главной целью развития духовного человека должна быть закладка основ чистого духовного сознания, и именно это и стремление этого сознания войти в контакт с Реальностью, «Я» или Всевышним, должны стать основным или даже единственным делом – пока данная задача полностью не выполнена – духовного искателя. Именно это должно быть осуществлено каждым на любом доступном для него пути, каждым, в соответствии с духовными способностями, развитыми в его природе.
Рассматривая ход эволюции духовного существа, мы должны, во-первых, принимать во внимание средства и направления развития, используемые Природой, а во-вторых – оценивать реальные результаты, достигаемые ею в индивидууме. Есть четыре главных направления, которых придерживалась Природа, пытаясь раскрыть внутреннее существо – религия, оккультизм, духовная мысль и внутренняя духовная реализация и опыт; первые три только готовят это раскрытие, духовная же реализация ведет к нему. Все четыре направления развивались одновременно в более или менее тесной взаимосвязи, иногда оказывая друг другу ту или иную поддержку, иногда конфликтуя, иногда сохраняя полную независимость. Религия допускала присутствие оккультного элемента в своих ритуалах, церемониях, священнодействиях; она прибегала к духовной мысли, иногда делая её источником своих догм и теорий, иногда – поддерживающей её духовной философии; первое было характерно для запада, второе для востока, однако финальной целью, высочайшим достижением, апофеозом и кульминацией религии является духовный опыт. Но также религия иногда запрещала оккультизм или сводила имеющийся в ней оккультный элемент к минимуму; она пренебрегала умом философа, видя в нём сухого интеллектуального отшельника, и делала основной упор на вероисповедании и догматах, набожности, религиозном рвении и благочестивом поведении; она не требовала или почти не требовала от верующих достижения духовной реализации и обретения духовного опыта. Оккультисты иногда выдвигали в качестве своей цели духовную реа