всё-таки напоминает или сообщает нам о её возможностях, о непосредственности её ни от чего не зависящего видения и восприятия вещей, о свете её истины, о свойственной ей поразительной и спонтанной безошибочности.
Даже на уровне человеческого ума интуиция является таким воспоминанием истины или посланием истины или такой озаряющей вспышкой или проблеском света, пробивающегося через темную толщу неведения или пронизывающего покров бессознательности: но нам известно, что в уме она получает нежелательные примеси, облачается в ментальные одеяния или перехватывается и замещается [пониманием ума]; к тому же существует масса возможностей неверно интерпретировать то, что приносит чистая и подлинная интуиция. Более того, на каждом уровне существа есть аналоги интуиции, благодаря которым мы получаем не столько интуитивное наитие, сколько некое послание с соответствующего плана, и источники, достоверность и характер этих посланий могут быть очень разными. Так называемого иррационального «мистика» – ибо для того, чтобы быть подлинным мистиком, недостаточно отвергнуть рассудок и в своих помыслах или действиях полагаться на какие-то неведомые источники – часто вдохновляют такого рода послания, исходящие из темного и опасного источника, находящегося на витальном плане. В таких условиях мы вынуждены полагаться на рассудок и склонны проверять даже подлинно интуитивные – или псевдоинтуитивные (что случается чаще) – наития с помощью осмотрительного и проницательного ума; ибо, пребывая в своей интеллектуальной части, мы чувствуем, что иначе нам точно не различить то, что истинно, что имеет примеси, что искажено, а что является подменой истинного знания. Но это в значительной степени снижает для нас практическую ценность интуиции: ибо в этой области рассудок – поскольку его подходы представляют собой осторожный и неуверенный интеллектуальный поиск, а значит, принципиально отличаются от интуитивных – ненадежный судья; хотя, на самом деле, даже он при принятии решений опирается на завуалированную интуицию – ибо без её помощи он бы не смог выбрать верное направление или прийти к правильному выводу, – но он скрывает эту зависимость от себя, рационально обосновывая результаты или создавая и проверяя гипотезы. После судебного контроля со стороны интеллекта интуиция перестает быть интуицией и по своей силе познания становится сравнимой с рассудком, для которого не существует внутреннего источника непосредственного и абсолютно надёжного знания. Но даже если ум становится преимущественно интуитивным, полагающимся на возможности своей более возвышенной части, координация его познавательной деятельности и её изолированных операций – ибо на уровне ума они обычно кажутся чередой плохо связанных озарений – будет затруднена до тех пор, пока эта новая ментальность не установит сознательную связь со своим супрарациональным источником или не получит доступ и не сможет самостоятельно подниматься к более высокому плану сознания, для которого характерна чистая интуитивная деятельность.
Интуиция всегда является отблеском, лучом или вспышкой высшего света; она проникает в нас как пронзающее лезвие, кромка или острие далекого супраментального света, который сначала видоизменяется промежуточной субстанцией расположенных над нами истинных ментальных планов, а затем очень сильно затемняется при прохождении через нашу обычную или невежественную ментальную субстанцию; но на том более высоком уровне, который является для нее природным планом, её свет чист и поэтому полностью и абсолютно достоверен, а его лучи не разделены, а собраны или слиты в движении волн того, что вслед за древними поэтами можно было бы назвать океаном или стеной «непрерывных молний». Когда эта изначальная или исконная Интуиция начинает нисходить в нас в ответ на восхождение нашего сознания на её уровень или в результате обнаружения нами ясного способа связи с ней, это может принимать форму одиночных или идущих непрерывной чередой озаряющих вспышек; на этой стадии оценки ума становятся совершенно не нужны, и он может действовать только как наблюдатель или регистратор, который воспринимает или фиксирует более просветленные указания, оценки или прозрения, принадлежащие более высокому могуществу. Чтобы дополнить или проверить одиночное интуитивное наитие или определить его природу, сферу его применения, его ограничения, воспринимающее сознание должно опираться на другое, уточняющее наитие или же быть в состоянии вызвать поток интуитивных озарений, способных всё расставить по своим местам. Ибо как только начинается процесс трансформации, полное превращение субстанции и активности ума в субстанцию, форму и силу Интуиции становится неизбежным; но, пока этого не произошло и пока процесс познания зависит от более приземленного ума, который служит, помогает или прибегает к интуиции, мы можем получить только прежнюю смесь Знания и Неведения, возвышенную или пронизанную более высокими светом и силой, действующими в её частях, относящихся к Знанию.
Интуиция наделяет четырьмя способностями: способностью отчетливо видеть истину, способностью улавливать или слышать истину, способностью соприкасаться с истиной или мгновенно постигать смысл того или иного феномена (которая по своему характеру напоминает интуитивное озарение нашего ума), и способностью спонтанно и безошибочно определять, как и в каком порядке истины связаны и соотносятся друг с другом. Поскольку Интуиция обладает таким потенциалом, она способна выполнять все ментальные операции – в том числе и работу логического ума по классификации вещей и идей и установке правильных отношений между ними, – но используя свои собственные более эффективные методы и действуя уверенно и безошибочно. Также она возвышает и преображает по своему образу и подобию не только интеллект, но и сердце, жизнь, чувства и физическое сознание: все эти части уже обладают своеобразными интуитивными способностями, которые порождает скрытый Свет; исконная и чистая интуитивная способность, нисходящая свыше, может интегрировать их в себя и придать этим более глубоким откровениям сердца, наитиям жизни и предчувствиям тела ещё бо́льшую полноту и безупречность. Таким образом, она может сделать всё сознание интуитивным; ибо она наделяет волю, чувства и эмоции, витальные импульсы, деятельность органов восприятия и само восприятие, даже работу телесного сознания своей собственной более высокой, сверкающей стремительностью; она превращает их в свет и силу истины и озаряет их знание и их неведение. В результате всего этого может произойти определённая интеграция, но её полнота будет зависеть от того, насколько новый свет способен возвысить подсознательное и проникнуть в фундаментальное Бессознательное. В условиях земли интуитивные свет и сила могут не справиться со своей задачей, поскольку, являясь проблеском делегированного и видоизмененного Сверхразума, они неспособны принести сюда знание через отождествление во всей своей целостности или полноте. Фундамент Бессознательного, на котором зиждется наша природа, настолько широк, глубок и прочен, что никакая сила истинной природы ниже Сверхразума не может полностью пропитать, просветлить и трансформировать его.
Делая еще один шаг вверх, мы поднимаемся на уровень Верховного Разума; преображение, осуществленное Интуицией, может быть лишь прелюдией к этой более возвышенной духовной увертюре. Но мы знаем, что Верховный Разум, даже когда он решает частные, а не общие задачи, всё-таки остается силой космического сознания, принципом глобального познания, несущим в себе делегированный свет супраментального Гнозиса. Поэтому восхождение к Верховному Разуму и его нисхождение в полной мере осуществимы только после расширения индивидуального сознания и его слияния с космическим: высокого и интенсивного индивидуального раскрытия вверх недостаточно – этот вертикальный подъем к высшему Свету должен быть дополнен широким горизонтальным раскрытием сознания в необъятность Духа. По крайней мере, внутреннее существо на этой стадии уже должно заменить своим более широким и глубоким осознанием внешний ум и его ограниченное видение и научиться жить в универсальной беспредельности; ибо иначе не будет того простора, в котором мировоззрение и динамизм Верховного Разума смогут развернуться и начать активно действовать. При нисхождении Верховного Разума обособляющее чувство эго перестает преобладать, становится чем-то вторичным, теряется в безмерности бытия и в конце концов исчезает; ему на смену приходит широкое космическое восприятие и ощущение безграничного универсального «я» и движения: многие процессы, которые раньше были эгоцентричными, могут продолжаться, но они кажутся всплесками волн или легкой рябью на поверхности космического океана. Ощущение, что мысли индивидуально рождаются в теле или в самом человеке, исчезает, и становится ясно, что бо́льшая часть мыслей нисходит свыше или приносится ментальными космическими волнами: когда мы внутренне видим или осознаём, увиденное или постигнутое становится откровением или озарением, но источник откровения находится не в нашем обособленном «я», а в универсальном сознании; аналогичным образом, чувства, эмоции, ощущения кажутся волнами, которые приходят из той же космической беспредельности, накатывают на тонкое и грубое тело и вызывают своеобразный отклик в индивидуальном центре универсальности; ибо деятельность огромных космических инструментов лишь в небольшой степени опирается на тело или даже только соотносится с ним. В этой безграничной широте не только обособленное эго, но и любое чувство индивидуальности, даже вторичной или инструментальной индивидуальности, может полностью исчезнуть; остается только космическое существование, космическое сознание, космический восторг, игра космических сил: если восторг или центр Силы ощущается в том, что раньше было индивидуальным умом, жизнью или телом, то без чувства индивидуальности, поскольку мы воспринимаем их не как части нашей индивидуальной природы, а как сферы проявления. И это чувство восторга или действия Силы не ограничивается рамками личности или тела, а может ощущаться в любой точке безграничного и объединяющего сознания, которое наполняет собою всё.