мацию и наполняет её; результатом становится такая форма самовыражения существа, которую уже невозможно описать с помощью определенных качеств, свойств характера, точных отличительных черт или ограничить какими-либо структурными пределами. Но также она не является просто неопределенным, достаточно аморфным и неуловимым потоком: природные действия подобной индивидуальности удается охарактеризовать, а саму её – нет, и, несмотря на то, что её можно отчетливо воспринять, распознать, отследить её деятельность, её саму трудно описать словами; ибо она скорее является энергетическим остовом существа, а не структурой. Каков обычный ограниченный индивидуум, можно понять, описывая черты, свойственные его жизни, мышлению, деятельности, его определенный внешний облик и формы, в которых он выражает свою внутреннюю суть; даже если мы упустим то, что внешне не выражено, общее описание, в принципе, останется достаточно верным, ибо упущенные элементы обычно являются не более чем аморфным сырьем, частью потока, не использованной в формировании значимых аспектов личности. Но описать таким образом Личность – когда Энергия её внутреннего «Я» проявляется более широко и наполняет своей скрытой психической силой поверхностную формацию и жизнь – едва ли удастся. Мы чувствуем, что находимся в присутствии света сознания, мощи, океана энергии, можем различить и описать свободно бегущие волны его действий и качеств, но не в силах уловить его образ; и всё же есть впечатление индивидуальности, присутствие могущественного существа, Кого-то узнаваемого, сильного, прекрасного или возвышенного, Личности, – не ограниченного творения Природы, а «Я» или Души, Пуруши. Гностический Индивидуум будет такой проявленной внутренней Личностью, осознающей себя целиком и охватывающей как глубины – уже не скрывающие себя, так и внешние части; он перестанет быть внешней индивидуальной формацией, частично выражающей более широкое тайное бытие, из волны он превратится в океан: он станет Пурушей – открывшим себя внутренним сознательным Существованием, – и для самовыражения ему более не понадобится ограничивающая маска или внешний образ.
Следовательно, по природе своей гностическая Личность будет бесконечным и универсальным существом, вечное «я» которого обнаружится – или, для нашего ментального неведения, приоткроется – благодаря величественной форме и выразительной силе его временно́го и индивидуального самопроявления. Но, каким бы ни было индивидуальное природное проявление – выразительным и ясным в своих очертаниях или многоликим и изменчивым (но, тем не менее, гармоничным), оно будет только внешним образом существа, а не всем существом, которое останется неопределимым, бесконечным, хотя и узнаваемым и ощущаемым где-то на заднем плане. Сознание гностической Личности тоже будет бесконечным сознанием, выражающим себя в различных формах, но неизменно осознающим свою свободную бесконечность и универсальность и наделяющим силой и ощущением своей бесконечности и универсальности эти конечные формы – которыми, к тому же, он не будет связан в следующий момент своего самовыражения. Но, тем не менее, это будет не хаотичный и неуловимый поток, а процесс самопроявления, обнаруживающий исконную истину сил его бытия в соответствии с гармоническим законом, свойственным любому проявлению Бесконечного.
Характер всей жизни и деятельности гностического существа будет определяться природой его гностической индивидуальности. Ему не придется отдельно заниматься этическими или моральными проблемами, делать выбор между добром и злом. Возможно, что проблем не будет вообще, ибо проблемы создаются ментальным неведением, ищущим знание, и они не могут существовать в пределах сознания, где знание рождается спонтанно, а деятельность спонтанно обусловливается этим знанием и истиной бытия, которая изначально существует, осознаётся и воспринимается. Сущностная и универсальная духовная истина бытия, проявляющая и свободно реализующая себя через свою природу и спонтанно действующее сознание, истина бытия, остающаяся тождественной во всём, даже в бесконечном разнообразии своих форм, и позволяющая ощущать всеобщее единство, по самой своей природе, будет также и фундаментальным и универсальным добром, проявляющим и реализующим себя через свою природу и спонтанно действующее сознание, истиной добра, которая, несмотря на бесконечное разнообразие своих форм, тождественна во всех и для всех. Чистота вечного существования «Я» наполнит все виды активности, делая всё чистым и сохраняя эту чистоту; не будет неведения, ведущего к ошибочным намерениям и ложным шагам, обособленного эго, в силу своего неведения и упрямого своеволия наносящего вред себе и другим, склонного к неправильному взаимодействию со своей душой, умом, жизнью или телом или с душами, умами, жизнями и телами других, – словом, не будет того, что реально порождает все формы человеческого зла. Главным элементом ведантической идеи освобождения является превосхождение греха и добродетели, добра и зла, и в данном случае связь одного с другим очевидна. Ибо, благодаря освобождению, мы оказываемся во владениях истинной духовной природы бытия, где вся деятельность становится автоматическим самовыражением её истины и не может быть ничем иным. Осознавая несовершенство и противоречивые устремления различных частей собственного существа, мы пытаемся выработать оптимальные правила поведения и соблюдать их; так возникает этика, и все поступки начинают делиться на праведные и добродетельные, то есть пунью (puṇya), и неправедные и греховные, то есть папу (pāpa). Этический ум провозглашает закон любви, закон справедливости, закон истины, бесчисленное количество трудно соблюдаемых и трудно сочетаемых законов. Но если человек, осознавший свою духовную природу, изначально и по сути един с другими существами, един с истиной, внешний закон истины или любви становится не нужен, – сейчас мы должны следовать неким стандартам или подчиняться закону, так как в нашем природном существе имеется противоположная склонность к обособлению, конфликту, причинению зла, соперничеству, раздору, к проявлению враждебности и борьбе. Однако, создавая любую этическую систему, мы возводим в Природе искусственную конструкцию добра, поражаемую ударами зла, которые наносятся силами тьмы, порожденными Неведением, как об этом говорится в одной старой ведантической притче. Но там, где всё определяется истиной сознания и истиной бытия, не может быть правил поведения и борьбы за то, чтобы соблюдать их, добродетельности и нравственности природы или, напротив, её греховности и безнравственности. Закон любви, истины и правды будет всем управлять, но не как ментально сформулированное правило, а как сама основа и внутреннее устройство природы и, неизбежно, в силу цельности существа, как фактор, порождающий, инициирующий и структурирующий все формы деятельности. Приобщение к этой природе нашего истинного бытия, природе духовной истины и единства, является освобождением, которого, благодаря своей эволюции, достигает духовное существо: однако полный динамизм этого возврата к себе мы обретаем благодаря гностической эволюции. Как только это осуществлено, необходимость в моральных нормах, дхармах исчезает; устанавливается закон и спонтанный порядок свободы Духа, и уже не может быть никакого налагаемого извне или искусственного закона, дхармы.
Здесь мы касаемся фундаментальных динамических различий между жизнью в ментальном неведении и жизнью в гностическом бытии и природе. Это то, что отличает интегральное полностью сознательное бытие, в полной мере осведомлённое об истине своего собственного существования и свободно реализующее эту истину, будучи не связано никакими искусственными законами – хотя такая жизнь становится воплощением всех сущностных смыслов всех подлинных законов становления, – от невежественного внутренне разделенного существования, ищущего собственную истину, пытающегося сконструировать из своих открытий законы и выстроить жизнь по созданному в результате этих поисков образцу. Любой подлинный закон является правильным движением и становлением реальности, энергии или силы бытия, которая, действуя, реализует исконный потенциал, заложенный в истине её существования. Этот закон может на практике выглядеть бессознательным и механическим – по сути или, по крайней мере, внешне таковы законы материальной Природы. Но он также может быть воплощением сознательной энергии, деятельность которой свободно детерминируется сознанием существа, осведомленного об императиве своей истины, осведомленного о своих неисчислимых возможностях, позволяющих ему выражать эту истину, осведомлённого в целом (всегда) и в деталях (в каждое мгновение) о задачах, которые ему необходимо осуществить, – так выглядит закон Духа. Этот динамизм гностической Сверхприроды характеризуется полной духовной свободой, полной внутренней упорядоченностью, позволяющей ей в процессе своей естественной и неотвратимой деятельности спонтанно творить, спонтанно реализовывать и спонтанно сохранять.
На вершинах бытия пребывает Абсолют, обладающий как абсолютной свободой своей бесконечности, так и абсолютной истиной своего бытия и силой этой истины; эта двойственность воспроизводится в жизни Духа в царстве Сверхприроды. Там каждое действие является действием высшего «Я», верховного Ишвары, которое соответствует истине Сверхприроды. Именно истина бытия «я» и единая с ней истина воли Ишвары – будучи некой двойственной реальностью – одновременно выражаются в каждом индивидуальном гностическом существе в соответствии с его сверхприродой. Свободой гностического индивидуума является свобода его духа динамически реализовывать в жизни истину его бытия и потенциал его энергий; но это равнозначно полному послушанию его природы истине «Я», проявленной в его существовании, и воле Божественного в нем и во всем. Эта Всеобщая Воля остается одной и той же в каждом гностическом индивидууме, во многих гностических индивидуумах и в сознательном Всеобщем, которое охватывает и содержит их в себе; эта воля осознаётся каждым гностическим существом, будучи единой с его собственной волей, и одновременно каждое такое существо осознаёт, что та же Воля, то же «Я» и та же Энергия по-разному действуют во всех. Такого рода гностическое сознание и гностическая воля, осведомленные о своем единстве во многих гностических индивидуумах, осведомленные о своей согласованной целостности, а также о смысле и точке слияния своих различий, должны обеспечить в деятельности целого симфоническое движение, движение единства, гармонии и взаимопонимания. Одновременно они обеспечат в индивидууме единство и симфоническое согласие всех сил и движений его бытия. Все энергии бытия стремятся выразить себя, но находясь на пике активности, пытаются достичь своего абсолюта; они его достигают в высшем «Я» и одновременно, обретая высочайшее единство, согласие и взаимопонимание, они совместно выражают себя в его динамической, спонтанно действующей и внутренне управляемой силе, которая всё знает и всё объединяет, – в супраментальном гнозисе. Обособленное, независимо живущее существо может быть не в ладах с другими обособл