В процессе нашего врастания в божественную жизнь Дух должен стать нашей первой заботой; пока в своём «я» мы не взрастим и не высвободим его из его ментальных, витальных и физических оболочек и обманчивых покровов, терпеливо не отделим его от нашего тела, выражаясь словами Упанишад, пока мы не утвердим в себе внутреннюю жизнь Духа, никакого внешнего божественного существования быть не может. Если, конечно, мы не мечтаем о ментальной или витальной божественности и не намерены достичь её – хотя даже в этом случае индивидуальное ментальное существо или существо витальной мощи, силы и желания в нас должно развиться и превратиться в форму этой божественности, прежде чем наша жизнь сможет стать божественной даже в этом приземленном смысле – жизнью не одухотворенного сверхчеловека, ментального полубога или витального Титана, Дэва или Асура. Чтобы эта однажды возникшая внутренняя жизнь превратила всё наше внешнее бытие, наши мысли, чувства, действия в мире в свое совершенное выражение, она должна стать нашей второй заботой. Только если в своих динамических частях мы живем столь же глубоко и широко, как и во внутренних, у нас может появиться сила для построения более великой жизни или для переделки мира, чтобы он мог стать воплощением могущества и совершенства Ума и Жизни или воплощением могущества и совершенства Духа. Люди, которые сами несовершенны, не могут стать творцами или гражданами совершенного человеческого мира. Даже если все наши действия будут строжайше регламентироваться образованием, законодательством или социальными или политическими механизмами, удастся лишь формально стандартизировать мышление, искусственно стандартизировать жизнь и внешне стандартизировать поведение; но такого рода принуждение не позволит внутренне изменить, переделать человека, не позволит изваять или сформировать совершенную душу или совершенного мыслителя или совершенное или растущее живое существо. Ибо душа, ум и жизнь являются могуществами бытия, и они могут только взращиваться, а не фабриковаться или штамповаться; процесс внешнего воспитания и образования может стать для души, ума и жизни подспорьем или способствовать их более полному самовыражению, но он не в состоянии создать или взрастить их. Помочь росту существа, конечно же, можно, но для этого нужно не загонять его в рамки стандартов, а оказывать на него стимулирующие влияния или поддерживать его силами своей души, своего ума или своей жизни; но даже в этом случае расти всё равно нужно изнутри и оттуда же, а не извне определять, что следует делать с этими влияниями и этими силами. Именно об этой истине нам нужно помнить в первую очередь, когда, охваченные творческим порывом, мы пытаемся что-то осуществить, иначе все наши усилия всякий раз будут оказываться напрасными или увенчиваться успехом, скрывающим в себе поражение.
Все труды и усилия Природы направлены на то, чтобы чем-то быть или чем-то стать, что-то породить или создать; познание, чувствование, делание играют второстепенную роль и ценны тем, что помогают существу, частично осознающему себя, выражать то, чем оно является, а также способствуют его стремлению проявить себя более полно и выразить то, что оно пока ещё осознаёт, но чем должно стать. Какими бы ни были знание, мышление и деятельность – религиозными, этическими, политическими, социальными, экономическими, утилитарными или гедонистическими, какими бы ни были формы и модели существования – ментальными, витальными или физическими – они не могут быть сутью или целью жизни; они – лишь проявления активности сил бытия или сил его становления, динамические символы этого бытия, творения воплощенного Духа, средства, при помощи которых он ищет или формулирует то, чем хочет стать. Физический ум человека, считая главными или фундаментальными внешние силы или формы Природы, склонен воспринимать всё иначе и видеть в следствии причину; он принимает созидание, осуществляемое Природой с помощью своих внешних или видимых процессов, за суть её деятельности, и не видит, что это только вторичный поверхностный феномен, скрывающий более масштабные процессы; ибо, тайно трудясь за покровом, Природа пытается проявить бытие, делая всё более и более зримыми его силы и формы, её внешнее воздействие используется лишь в качестве средства, благодаря которому инволюционно свернутое бытие ощущает потребность в этой эволюции, в облечении себя во всё более и более совершенные формы. Когда природная эволюция достигнет духовной стадии, эти тайные процессы должны вытеснить все остальные; чрезвычайно важно проникнуть за покров сил и понять, что сам Дух порождает и генерирует их. Единственное, что мы должны сделать, это стать самими собой; но, на самом деле, наше истинное «я» находится внутри нас, и чтобы это высшее существо, являющееся нашим истинным и божественным существом, стало видимым и активным, нам необходимо превзойти свое внешнее телесное, витальное и ментальное существование. Только благодаря внутреннему росту и внутренней жизни мы сможем найти его; как только мы обнаружим его, мы должны приступить к осуществлению финальной задачи, поставленной перед нами Силой Природы, – сформировать, действуя из своего подлинного центра, духовные или божественные ум, жизнь и тело, и, используя их в качестве инструментов, наконец-то сотворить мир, в котором будут созданы идеальные условия для божественного существования. Следовательно, в первую очередь необходимо, чтобы индивид, каждый индивид, обнаружил Дух, божественную реальность внутри себя и выразил её во всем своём бытии и становлении. Божественная жизнь, прежде всего, должна быть внутренней жизнью; ибо, поскольку внешнее должно стать выражением внутреннего, внешнее существование не удастся обожествить без обожествления внутреннего. В человеке Божество скрыто пребывает в его духовном центре; и если он реально не осознал присутствие в себе вечного «Я» и Духа, ему не превзойти себя и не возвысить своего существования.
Природа в нас стремится к тому, чтобы быть и ничем не ограничиваться в своём бытии; но ничем не ограничиваться в своём бытии значит полностью осознавать своё бытие: тот, кто бессознателен, полусознателен или отчасти сознателен, – не знает себя и не хозяин себе; он существует, но далек от полноты бытия. Чтобы стать подлинным обладателем знания и владыкой существования, необходимо интегрально и всеобъемлюще осознавать себя и все истины своего бытия. Именно это осознание себя и называется духовным знанием: сущностью духовного знания является исконное самосущее сознание; любая его познавательная и не только познавательная деятельность неизбежно становится формой его самовыражения. Все остальные типы познания обусловливаются тем, что сознание забыло себя и пытается снова осознать себя и свое содержимое; иными словами, незнание себя пытается вновь превратиться в знание себя.
Но, поскольку сознание также заключает в себе силу существования, быть, не ощущая никаких ограничений, значит обладать исконной и интегральной силой собственного бытия, безраздельно распоряжаться всей силой своего «я» и максимально эффективно её использовать. Просто быть, не обладая силой собственного бытия или обладая только его частичной или ослабленной силой, это убогое и ущербное существование; удастся лишь существовать, но не в полной мере быть. Конечно же, можно существовать лишь статически, обладая силой бытия, сосредоточенной внутри и пребывающей в неподвижности; но интегральность существования всё-таки предполагает не только статическое, но и динамическое бытие: могущество «я» свидетельствует о его божественности – бессильный Дух это уже не Дух. Но, как и духовное сознание, эта сила нашего духовного бытия должна быть изначальной, спонтанной в своих действиях и ни от чего не зависящей в своём существовании и своей деятельности. Те инструменты, которые она использует, должны быть частью её самой; и даже любые внешние инструменты, используемые ею, должны делаться частью её и выражать её. Сознательно действующая сила бытия является волей; и какой бы ни была сознательная воля Духа – воля его бытия и его становления – всё существование должно быть в состоянии гармонично исполнять её. Если какое-то действие не обладает этой императивностью или энергия действия не контролирует ход деятельности, то этот недостаток свидетельствует о несовершенстве силы бытия, о разделении или парализующим дроблении сознания, неполном проявлении бытия.
И наконец, быть, в полном смысле этого слова, значит ощущать весь восторг бытия. Бытие без восторга бытия, без глубочайшего наслаждения собой и всем является чем-то нейтральным или неполноценным; это существование, но не полнота бытия. Этот восторг тоже должен быть изначальным, самосущим, спонтанным; он не может зависеть от чего-то внешнего: чем бы его обладатель ни наслаждался, он делает это частью себя, радуется этому, как части своей универсальности. Любая безрадостность, боль и страдание свидетельствуют о несовершенстве, неполноте; их порождает раздробленность бытия, неполное осознание бытия, неполнота силы бытия. Быть без каких-либо ограничений, полностью осознавать бытие, обладать всей силой и всем восторгом бытия и неизменно пребывать в этой интегральной полноте значит жить божественной жизнью.
Но также невозможно быть, в полном смысле этого слова, не осознавая своей универсальности. Можно существовать в пределах маленького ограниченного эго, но это несовершенное существование: ему изначально свойственна неполнота осознания, неполнота силы и восторга существования. Ограничиваться эго значит умалять себя и неизбежно становиться подверженным неведению, слабости и страданию: и даже если благодаря некому божественному устройству природы удастся избежать этих вещей, ограниченность существования, а также осознания, силы и восторга существования всё равно сохранится. Всё бытие едино, и по-настоящему быть значит быть всем сущим. Для того чтобы жить целостной божественной жизнью, нужно слиться со всеобщим бытием и включить всё в свое бытие, осознать сознание всех и каждого, объединить свою силу с универсальной силой, охватить все действия и все переживания и ощущать их своими действиями и переживаниями, воспринимать каждого как себя и не делать различий между восторгом всего бытия и своим собственным.