День и ночь после перевода его в отдельный бокс клиники с медицинским комбайном и прочими лекарскими прибамбасами Федор проспал, как младенец. На следующее утро рослый молодой человек в комби техперсонала принес завтрак и молча передал «больному» черную капельку с коготком, проронив всего одно слово:
– Транш.
Капля оказалась рацией с речевым и мыслевыходом, а также, естественно, и мысленным входом. Таких Федор в бытность свою начальником группы «Роуд-аскер» не знал.
Рация запищала после обеда. Это был Белый.
– Федор, ты живой? Слышишь меня?
– Ты где?
– Неподалеку. Все нормально, готовлю с Ромашиным сюрпризы местной контре.
– Он жив?!
– Ты сомневался? Будь спокоен, этот человек не даст себя угробить за здорово живешь. Рацию тебе передал его паренек, с ним и будешь контактировать. Вечером по моему сигналу уйдешь, он поможет.
– Благодарю за заботу. Что, у нас мало времени?
– День и ночь. Завтра или послезавтра прибывает некий инспектор от «хирургов», будет проверять готовность их сети к операции по уничтожению Ствола. Может быть, придется его захватить. Кроме того, Златков подал хорошую идею: запустить туда разведгруппу для оценки опасности остатков хроноускорителя. Если СЭКОН даст добро, у нас появится шанс организовать контригру.
– Но ведь Златков…
– С нами. Мужик мощный и умный, самостоятельно смог раскодироваться. Представляешь силу воли? Ну, будь. Да, вот еще что, покумекай на досуге. – Пси-голос Григория изменился. – В спецхране Управления нет дриммеров!
– Ну и что? Дриммер не игрушка, разработан специально для первопроходцев, спасателей и прочих представителей тревожных служб и требует особого обращения. Нет в Управлении, есть где-нибудь на складах ВКС.
– Они здесь вообще не существуют!
Федор засмеялся.
– Гриша, ты переутомился. Как это дриммеры не существуют? Мы же с тобой ими пользовались. А мечи Владея и старого волхва?
– Там они есть, здесь их нет.
– Что ты хочешь сказать? Что значит – там?
– А ты подумай. Добавлю еще кое-что для размышлений. Тебе знаком термин «транш»?
– Это… мне кажется, принесли…
– Рация, правильно. Но я таких никогда не видел! А ведь обязан знать, как гриф СБ. Кстати, ты тоже. У нас, конечно, есть микрорации, но без выхода на спутниковые сети, и называются они по-другому.
– Вокеры…
– Все, до связи.
– Подожди… – попытался было остановить безопасника Федор, но тот уже отключил связь.
– У нас, – вслух пробормотал Полуянов. – Черт возьми, что он хотел этим сказать?!
Глава 4
Заседание Совета безопасности Евразийского нойона (материкового куста) состоялось в конференц-зале УАСС. Корреспонденты службы новостей на это заседание допущены не были, и по миру пошли бродить всякие тревожные слухи, умело инспирируемые агентами влияния «хронохирургов», о «новом всплеске» смертельно опасного для здоровья людей хроноизлучения, регистрируемого приборами за многие сотни километров от полуразрушенного здания хроноквантового ускорителя в Брянских лесах. Поговаривали даже, что здание вот-вот взорвется и вокруг Солнца снова начнется свертка пространства, грозящая концом света.
В принципе слухи были не так уж и далеки от истины, но об этом знали всего несколько человек, в том числе постоянные члены Совета безопасности: Орест Шахов – зампредседателя ВКС, Ив Костров – директор УАСС, Луиджи Тарантино – новый комиссар-два, Златков Атанас. Ну и, естественно, Гриша Белый и Федор Полуянов, которые на заседании Совета не присутствовали. Лев Косулин, начальник Центра по ликвидации последствий, знал многое, но не все, как, впрочем, и большинство специалистов и руководителей тревожных служб.
На повестке дня заседания стоял один вопрос: ситуация вокруг хроноквантового ускорителя. Зачем СЭКОНу понадобилось секретить тему, не понял даже его председатель, однако все формальности были соблюдены, и общественность могла судить о важности проблемы лишь по просочившимся сквозь стены УАСС слухам.
Двадцать пять членов Совета выслушали доклад Златкова, затем выступления Косулина, Тарантино и Шахова, вяло поучаствовали в прениях и уже собирались принять решение, подготовленное председателем СЭКОНа – стереть Ствол с лица Земли, – но в это время слова попросил Ив Костров и предложил не торопиться с уничтожением здания.
– Дело даже не в том, что мы потеряем уникальный объект для исследований, – сказал он. – Для акции уничтожения необходимы более весомые аргументы и обоснования, которых я не услышал. Все мы знаем о роли так называемых «хронохирургов» и их приспешников – «санитаров», вознамерившихся отсечь от Древа Времен нашу Ветвь, то есть, по сути, уничтожить нашу Метавселенную. Можно спорить о терминах, но суть останется неизменной. Наши посланцы, двое из которых недавно вернулись из похода по временной «струне» Ствола, приняли посильное участие в войне с различными пособниками «хирургов», но их самих не встретили. В то же время некоторые данные исследований говорят в пользу того, что «хирурги» все еще надеются на реванш. На мой взгляд, требуется послать спецгруппу в Ствол, а то и не одну, для оценки обстановки и работоспособности энергооборудования ускорителя. Лишь после этого можно будет вынести окончательное решение о судьбе Ствола.
– А если разведгруппа нарвется на эту вашу… хронопену и погибнет? – язвительно осведомился Тарантино. – Или нарушит наступившее равновесие? Вы можете гарантировать, что это не произойдет?.. – Он посмотрел на Златкова.
– Не могу, – честно сознался Атанас. – Ствол сейчас представляет собой конгломерат пространств с разными свойствами.
– Вот видите. – Комиссар развел руками.
– И все же я настаиваю на посылке группы для обследования объекта, – твердо заявил Костров. – Еще неизвестно, чего мы добьемся, уничтожив Ствол. Если в нем все еще работает реактор, то взрыв кварк-кессона превратит Брянские леса в пустыню. А такая возможность есть, приборы отмечают наличие в здании ускорителя источников энергии. Мое мнение: надо не взрывать здание, а изолировать его, благо появились технические предпосылки для такого действия.
Последовало недолгое молчание, затем развернулась бурная дискуссия по поводу предложения директора УАСС, длившаяся три часа с небольшим. Затем прошло голосование членов Совета. С перевесом в три голоса победили идеи Кострова и Златкова: подготовить спецгруппу для проникновения в здание хроноускорителя и построить вокруг него куполовидное укрытие, способное выдержать любой взрыв Ствола.
После заседания в кабинете Ореста Шахова встретились новый комиссар безопасности, Златков, Марич и Павло Обережный, командир «кольчуги» прикрытия директора УАСС. «Санитаром» он стал недавно, когда агентам «хирургов» удалось закодировать его во время отдыха. Их совещание не в пример заседанию Совета безопасности было кратким.
– В разведгруппе должен быть наш человек, – сказал Шахов. – Поскольку благодаря странной инициативе нашего хроногения мы не смогли помешать созданию этой группы, следует знать о каждом ее шаге, а при первой же возможности уничтожить ее.
– Человек найдется, – заверил его Тарантино.
– Скорее всего, пойду я, – буркнул Марич. – Но для уничтожения группы понадобится поддержка.
– Поддержка будет. Вслед первой мы пошлем вторую группу, целиком составленную из наших людей. Остальные продолжат подготовку взрыва Ствола. Естественно, втайне от общественности и руководства УАСС.
– Между прочим, Атанас, – повернул к Златкову голову Орест Шахов, – зачем вам понадобилось затевать всю эту кутерьму с разведгруппой?
– По двум причинам, – безразличным голосом отозвался ученый. – Первая – Ствол в настоящее время действительно представляет собой перекресток пространств с разными физическими свойствами, представляющий несомненный интерес для науки. Изучение его свойств даст нам понимание происходящих в здании процессов, позволит сделать прогноз поведения и опасности разных участков, а главное – позволит определить местоположение работающих хрономембран для их конкретного уничтожения. Вторая причина: гибель разведгруппы станет дополнительным весомым аргументом для СЭКОНа и для нас, конечно, в пользу прямого разрушения хроноускорителя как сверхопасного объекта.
Шахов ощупал рассеянно-сонное лицо Златкова своими серыми цепкими глазами, медленно проговорил:
– Да вы у нас настоящий стратег. Замысел и в самом деле хорош… если его осуществить. А мы его обязательно осуществим, не так ли, коллеги?
Агенты «хирургов» ответили дружным молчанием.
Директор УАСС Ив Костров слыл человеком жестким – по отношению к тем, кто хоть раз допустил преступную, по его мнению, халатность и разгильдяйство, и даже жестоким, если такие случаи повторялись. Наказание следовало мгновенно: работник Управления, виновный в повторном нарушении служебных правил, допустивший срыв плана или развитие аварийной ситуации, безжалостно изгонялся из рядов спасателей и безопасников или привлекался к уголовной ответственности, невзирая на ранги и былые заслуги. Поэтому окружали Кострова только люди, преданные делу, и только молодые. Сорокалетний возраст считался порогом для работников оперативных подразделений, а пятидесятилетний – для чиновников аппарата управления. Люди старше пятидесяти лет могли работать только в отделе когнитивного прогноза и эф-анализа[4] да в экспертной группе.
Когда после известных событий в Брянских лесах с появлением «санитаров», чья деятельность несла разрушения и смерть, наметилась потребность защиты руководителей тревожных служб, пытавшихся ограничить экспансию «санитаров», Костров не стал возражать против варианта личной «кольчуги» – группы телохранителей, командиром которой был назначен поручик оперативного отдела Павло Обережный. За полгода с момента создания группы директор УАСС практически не контактировал с ней и с ее командиром, исполнявшим свои обязанности с похвальной аккуратностью и мастерством. Но в последнюю неделю Костров вдруг столкнулся с назойливым вниманием поручика и насторожился. Обережный слишком часто стал запрашивать инструкции, интересоваться предполагаемыми маршрутами передвижения и даже дважды заявлялся к ди