Старший лейтенант находился в числе первых и заметил ожидающего отряд одного разведчика. Это был возглавлявший передовую группу рядовой, который докладывал об обнаружении противника сутки назад.
– Товарищ сержант, – обратился он к командиру взвода, шедшему впереди Валентина. – Надо договориться о каком-нибудь условном знаке, чтобы лишний раз не ходить на доклад, так быстрее будет.
– Согласен. Что предлагаешь? – спросил сержант.
– Я филином умею кричать.
Разведчик сложил ладони вместе, дунул в них, издав при этом звук, похожий на крик лесной птицы.
– Неплохо, – заметил сержант. И уже обращаясь к Валентину: – Товарищ старший лейтенант, как считаете?
– Принято, – ответил командир роты, – договоримся, что один сигнал означает остановку. Повторный – идти снова. Два сигнала подряд означает, что нужно кому-то подойти для выяснения ситуации.
– А если отходить придётся? – спросил сержант.
– Тогда три сигнала подряд – это опасность впереди и отход назад.
– Понял.
Разведчик кивнул и зашагал вперёд к ожидающим его товарищам.
Три часа рота двигалась по заранее намеченному пути. Стояла уже глубокая ночь, когда раздался один крик филина. Валентин отдал команду остановиться. Через несколько минут послышались два крика птицы подряд, – это разведчики просили подойти кого-то из командиров. Валентин собрался сходить сам, но так как впереди находился сержант, то пришлось идти вдвоём.
Авангард находился через двести метров. Когда командиры подошли к нему, старший из разведчиков молча показал рукой вперёд. Там сквозь деревья были видны жилые дома. Снег добавлял освещения, и даже ночью можно было много увидеть. Требовалось подойти ближе, чтобы рассмотреть подробности. Валентин распорядился отправить одного человека без винтовки узнать ситуацию.
Через пятнадцать минут разведчик вернулся и доложил, что в деревне, состоящей из восьми домов, находится противник.
– Как выяснил? – спросил старший группы.
– Натоптано сильно вокруг, причём следы свежие. Лопатами не пользовались, недавно выпавший снег не убирали, а затаптывали сверху. Хозяин дома так делает, а то по весне пройти невозможно станет. Нужду справляли не там, где положено, дверь в сарае с петель сорвана. И, наконец, караульных на улице заметил, – отчитался боец.
– Зови сюда остальных, – сказал Валентин старшему группы, который двумя криками филина известил роту.
Подразделение подошло, и старший лейтенант распорядился о дальнейших действиях.
– Нужно скрытно рассредоточиться по деревне из расчёта семь человек на избу, остальные в резерве, и по сигналу переходим в атаку, – сказал Валентин. – Наша задача – уничтожение личного состава, захват вооружения и продовольствия противника.
Взводные стали распределять бойцов вокруг населённого пункта. Требовалось незаметно подобраться к строениям, провести наблюдение, выяснить, нет ли караульных около домов. На подготовку отводился час.
Прошёл условленный срок, ничто не нарушило тишины. По сигналу отряд начал атаковать. Эффект внезапности оказался гораздо сильнее, чем при наступлении двумя днями ранее. Неожиданность нападения в тылу противника за двадцать километров от линии фронта принесла красноармейцам удачу. Бойцы сначала бесшумно нейтрализовали охрану, затем стали врываться в дома и расстреливать застигнутых врасплох спящих солдат противника. Несколько изб стояло пустых, но в остальных разместилось около роты. Одной автоматной очереди хватало, чтобы подавить сопротивление и уничтожить неприятеля в избе. Некоторые пытались выскакивать через окна, но их добивали притаившиеся около домов наши солдаты. Пленных не брали. Предстояло заканчивать дела и побыстрее уходить.
Тем не менее нападение не прошло гладко. Завязалась перестрелка, в ходе которой один красноармеец был убит, один легко ранен. Раненому оказал помощь оставшийся с ротой санитар. В дальнейшем пострадавшего бойца освобождали от физической работы.
После уничтожения личного состава противника наши солдаты приступили к сбору ценностей, которые могли пригодиться, а именно оружия, боеприпасов, продовольствия, тёплых вещей и документов личного состава противника.
От винтовок и автоматов советского производства пока полностью отказываться не стали, но стрелковое оружие Вермахта пользовалось большой популярностью. Главным образом потому, что, находясь на большом расстоянии от линии фронта, достать патроны получалось только для автоматов и винтовок неприятеля. Для ведения боевых действий боеприпасы следовало иметь про запас в достаточном количестве.
По договорённости заранее, бойцы носили с собой пустые консервные банки и некоторый другой мусор, чтобы оставить его на месте боя. Если выбрасывать банки в лесу, то их могли заметить и догадаться о количестве прошедшего народу. Бойцы выкидывали из рюкзаков ненужные вещи, а взамен старались доверху загрузить их боеприпасами и продовольствием, которого оказалось достаточно много.
Не обошли вниманием шинели, портянки, платки, шарфы, куски ткани, а также нитки и иголки. Своя одежда постепенно приходила в негодность от постоянного использования и экстремальных условий. К тому же требовалось дополнительное утепление на время сна. Приходилось брать то, что находили, а находили обмундирование Вермахта. Солдаты, надевшие шинели противника и вооружённые пистолет-пулемётами MP-40, называемыми «шмайссер», издалека не походили на бойцов Красной армии.
Отдельное внимание следовало уделить питьевой воде, которая в лесу зимой попросту отсутствовала, а заменять воду снегом, растапливая его у костра, было не самым лучшим занятием. Растопленный снег походил на дистиллированную воду и не содержал микроэлементов в достаточном количестве. Систематическое употребление его пагубно сказывалось на самочувствии людей. Набрать питьевой воды можно было только в населённом пункте в колодце, но взять с собой впрок, на несколько дней вперёд, бойцы не могли. Рюкзаки, полные трофейного имущества, оттягивали плечи. Хлеб, крупы, консервы, патроны, оружие представляли ценность больше, чем вода, которую красноармейцы вынужденно заменяли снегом. Ничего не поделать, фляги хватало всего на полдня, а напиваться холодной водой из колодца в мороз не стоило. Приходилось чем-то жертвовать, вот и не брали много воды с собой. Некоторые бойцы находили ещё ёмкости, наполняли их, но этого всё равно было мало.
Валентин, кроме того, искал карты местности. На тех, что имелись у него, не хватало подробной и свежей информации о дислокации противника. В одной избе до атаки располагались офицеры, и он обнаружил то, что хотел. Немногочисленные надписи на карте были выполнены на немецком языке, но для старшего лейтенанта это не являлось препятствием. Теперь подразделение обладало сведениями о местонахождении частей неприятеля в соседних населённых пунктах.
Следовало уходить, так как противник мог отправить подкрепление на звуки стрельбы, и никто не гарантировал, что о нападении не передали по телефону. Валентин изучил новую карту, сопоставил её со своей и наметил путь, по которому лучше всего стоило отходить роте. Старший лейтенант собрал взводных, разведчиков и предложил новый маршрут.
– Но это ещё дальше вглубь обороны неприятеля, – возразил лейтенант, посмотрев на карту.
– Так мы запутаем преследователей. От нас будут ожидать, что мы отправимся к линии фронта, – ответил Валентин. – Подразделение тем временем уйдёт в другую сторону, оставляя за собой следы, похожие на то, что прошёл один человек. К тому же ещё рано появляться перед нашим командованием.
– Ясно, командир. Будем запутывать противника. – Лейтенант был удивлен необычным решением ротного.
Для диверсионного отряда логичнее предстояло возвратиться обратно после выполнения задания, но роту Валентина не забрасывали в тыл неприятеля. Подразделение действовало на свой страх и риск.
Бойцы сначала отошли от деревни, а потом, построившись в колонну по одному, продолжили путь вглубь оккупированной территории. Вещей несли много. Тяжёлые рюкзаки затрудняли движение. Некоторые солдаты несли советские винтовки и трофейные автоматы, но красноармейцы понимали, что взятое с собой имущество лишним в походе не будет. Неизвестно, сколько пройдёт времени, прежде чем появится возможность пополнить ещё продовольствие и боеприпасы.
Задача на остаток ночи заключалась в том, чтобы как можно дальше отойти от места сражения. Несколько часов рота шла, выдерживая способ передвижения след в след. Ближе к утру Валентин отдал команду остановиться и организовать место отдыха. Кругом был лес и поля в отсутствие населённых пунктов вблизи. Бойцы уже знали, что делать и как. Разожгли костры для обогрева и приготовления горячей пищи с помощью принесённых с собой частично высушенных веток. Бумагой хоть и запаслись, но её тем не менее всё равно не хватало, и приходилось экономить.
Люди постоянно находились в движении, поэтому очень хотелось есть. Продуктов взяли много, но размер аппетита наводил на мысль, что их надолго не хватит.
Сидя у костра, бойцы принялись обсуждать прошедший бой.
– Здорово мы их! Вот как надо воевать! Почти без потерь уничтожили раза в два превосходящего по числу противника, – высказывались солдаты.
– Вот только что с нами дальше будет? Надо ещё целыми отсюда выбраться. Организуют облаву, и тогда всё пропало, – раздавались возражения.
Валентин услышал последнее замечание и решил успокоить бойцов.
– Маловероятно, что сейчас нас будут искать здесь. Скорее всего, облаву будут устраивать на дорогах, так как отряд по следам найти не смогут, – сказал старший лейтенант. – Нужно уходить дальше и устраивать диверсии в том месте, где нас не ждут. Ходить по лесу придётся много, но в этом наше спасение.
– Противник станет более осторожным после нападения и даже в тылу начнёт усиливать охрану, – предостерёг лейтенант. – Следующие операции сложнее окажутся.
Пошёл снег, накрывая и без того немногочисленные следы отряда.
– Снег – наш помощник, теперь мы в большей безопасности, – слышались рассуждения красноармейцев.