Мостовую переправу предполагалось возводить на опорах-сваях, забиваемых в дно реки. Поверх опор настилали брёвна и доски. Такая конструкция разрушалась только прямым попаданием снаряда или авиабомбы. Её предполагалось собирать на месте, используя ручные пилы, топоры, молотки.
Ещё существовал вариант по транспортировке грузов через реку в виде парома. У него присутствовал один важный недостаток – это низкая пропускная способность. Переезжать с берега на берег необходимо большому количеству техники, причём и в обратную сторону тоже. Грузовики должны туда перевозить боеприпасы, топливо, продовольствие, а обратно – раненых или ехать порожними.
Валентин располагал двумя часами, за которые он успел изучить чертежи. То, с чем он ознакомился, знали все специалисты по переправам, а командующий фронтом поставил задачу построить сооружение и перевезти бронетехнику с минимальными потерями. После того как старший лейтенант инженерных войск возвратился, он проверил, все ли бумаги на месте. Офицеры попрощались, Валентин поблагодарил равного по званию и покинул расположение инженерной части.
Теперь он имел представление, над чем работать, и решил поговорить с танкистами о практической стороне дела. По расчётам техника уже передислоцировалась в район Днепра и находилась где-то неподалёку. Идти пришлось долго, где-то ориентируясь по следам гусениц, где-то спрашивая о местонахождении танковых частей. Наконец, Валентин отыскал нужное ему подразделение и дождался, когда мимо пройдёт кто-нибудь из младших офицеров.
– Здравия желаю, товарищ капитан, разрешите обратиться? – остановил Валентин танкиста.
– Обращайся, старлей, – сразу перешёл на «ты» капитан.
– Старший лейтенант Владимиров, помощник начальника штаба полка стрелковой дивизии. Занимаюсь разработкой переправы на тот берег для техники. Интересно мнение танкиста о том, что можно улучшить и как сократить потери во время перехода через реку, – сказал Валентин.
К сожалению, имён тех людей, с кем довелось разговаривать, кто помогал без всякой корысти строить мосты, организовывать наступление, подсказывал какие-то мелочи, так необходимые для достижения победы, он не запомнил. Остались в памяти лишь должности, звания, количество звёзд на погонах и род войск.
– Ты, старлей, лучше «мессеров» разгони, чтобы они нам жизнь не портили, а переехать на ту сторону мы и так сможем, – ответил капитан. Больше ни о чём существенном офицеры не говорили, но и этого хватило, чтобы понять, чего больше всего опасаются те, кому предстоит переправляться на правый берег. Если бы не господство неприятельской авиации в конце сентября в небе над Днепром, то таких сложностей с постройкой мостов у Красной армии бы не возникало.
Валентину предстояло узнать, как солдаты смогут забивать сваи в холодной воде, ведь без попадания в реку обойтись сложно. Больше он решил никому не говорить о своих планах по строительству переправы. Он подошёл к медицинской части и обратился с вопросом к сержанту-врачу, курящему у входа:
– Сколько может человек находиться по пояс в воде в такую погоду, как сейчас, и работать?
– Нисколько не может, товарищ старший лейтенант. Даже если только боец упал в воду и потом дошёл до нас, то всё равно предстоят какие-нибудь осложнения. Сейчас у людей организм не такой крепкий, как в мирное время. А мне потом возись с такими «купальщиками», уколы им ставь. Могут воспаление лёгких подхватить или кашель какой.
Ответ медицинского работника удивил Валентина. Он, конечно, понимал, что врач не придёт в восторг от такого вопроса, но не ожидал, что тот настолько категорично выразится.
В расположение полка старший лейтенант добрался уже затемно. За день находил пешком много километров. Само собой, пользоваться автомобилем ему не разрешили. Всё, что он узнал, можно было гораздо быстрее добыть с помощью вышестоящего командования. Ему бы не пришлось тратить много времени, если бы обладал полномочиями запрашивать документы и делать звонки по вопросам, не относящимся к работе штаба полка. Но после разговора с командующим фронтом приходилось надеяться только на свои силы, зато Валентин понял, какие преимущества можно извлечь из личного общения с людьми. Не выходя из командного пункта, нельзя узнать то, что расскажет равный по званию из другого подразделения, разговора «по душам» по телефону не получится. Самые важные решения принимало высшее командование, то есть генералы, но почему-то они не торопились спрашивать мнения у рядового и младшего офицерского состава, а отдавали приказы по своему усмотрению. В этом случае положение Валентина представлялось выгодным как раз из-за не очень высокого звания, которое позволяло узнать то, что недостижимо генералам и что позволило добиться успехов в будущем.
Пошли вторые сутки срока на исполнение приказа командующего фронтом, а идей пока никаких не возникло. За день Валентин очень устал, и до утра оставалось только отдыхать, но как ни старался уснуть, не получилось. Всю ночь его одолевали мысли о переправе, танках, самолётах противника, холодной речной воде. Только под утро удалось как-то уснуть, но состояние на следующий день обнаружилось неважное.
Утром Валентину казалось, что положение безвыходное. Через сутки предстояло докладывать о своих предложениях, а он их, к сожалению, ещё не нашёл. Валентин решил всё-таки сходить за советом к командиру полка, рассказать, что удалось узнать, всё-таки не первый день вместе служили. Полковник его выслушал и сказал:
– Вот что, старший лейтенант, думай сам. Лучше тебя никто не справится. Ты уже один раз сделал полезную вещь, надеюсь, и в этом случае получится.
Это явилось своего рода моральной поддержкой. Даже если командир полка и мог чем-то помочь, но, как и ожидалось, не стал вмешиваться. Тем не менее Валентин обрёл некоторую уверенность благодаря напутствиям полковника, который как старший по возрасту старался сделать всё возможное для младшего, но как командир не смел влезать не в своё дело. Уже давно в армии военнослужащие открыто боялись высказать свою точку зрения. Инициатива оказывалась наказуема, что старший лейтенант успел испытать на себе.
Валентин выбрался из расположения полка, дошёл до небольшого лесочка и сел на старое поваленное дерево. Ему требовалось побыть в тишине, сосредоточиться, хотя то тут, то там раздавались звуки: шум мотора, крики, выстрелы вдалеке.
Как обезопасить переправу от налётов авиации и обстрела артиллерии противника? На этот главный вопрос ответ пока отсутствовал. Захваченные стрелковыми частями плацдармы не являлись достаточно глубокими, а чтобы увеличить их, требовалась помощь танков, более крупнокалиберных орудий и боеприпасов к ним. Предстояло как-то перебросить все эти грузы на правый берег. Только после увеличения плацдармов на глубину более десяти километров можно обезопасить переправы от обстрелов артиллерии, а когда появится советская авиация, то тогда мосты обретут относительную безопасность. Получался замкнутый круг, вырваться из которого до сих пор получалось только ценой больших потерь. Начинался самый сложный этап форсирования Днепра. Количество жертв в подобных ситуациях оказывалось больше, чем при высадке передовых стрелковых отрядов.
Под обстрел попадали те, кто строил, ремонтировал переправы и переезжал реку. Переброска сил производилась в виде колонн, двигавшихся по мостам, которые оказывались под угрозой уничтожения во время артобстрела и авианалётов, несмотря на старания противовоздушной системы обороны. В результате прямых попаданий в конструкции под воду безвозвратно уходила техника, достать которую было невозможно. Оставшиеся на мостах танки и грузовики при обстреле оставались в западне и также несли потери. Инженерные войска под огнём противника прилагали героические усилия по восстановлению движения. Днём и ночью переправы ремонтировали и возводили вновь.
Обороняющиеся подразделения Красной армии на захваченных плацдармах не могли долго противостоять натиску неприятеля. У них отсутствовала бронетехника и топливо к ней, в нужном количестве артиллерийские орудия и боеприпасы. Противник после сосредоточения значительных сил мог легко уничтожить наши войска на правом берегу. Тогда снова пришлось бы форсировать реку стрелковым частям для захвата новых плацдармов. Нельзя было терять время.
«Вот бы здорово построить мост за несколько часов ночью и перевезти технику до рассвета», – рассуждал Валентин. Но с такой скоростью нереально работать. Даже понтонную переправу не успеть соорудить. Также разведка противника могла увидеть приготовления к сборке частей моста на нашем берегу за день или полдня, необходимых для подвоза материалов.
«Если использовать дымовую завесу, то днём увидеть что-то сложно», – ещё одна идея возникла у него, но по этому старому способу противник мог быстро распознать строительство переправы именно потому, что за дымом обычно что-то скрывали. Осуществлению этой затеи препятствовало направление ветра, который в те дни дул с запада на восток, и дым от костров перемещался от реки в сторону своего берега, оставляя открытым водную преграду. Идея с дымовой завесой осуществима при безветрии, либо если ветер дует вдоль реки. Даже тогда добиться сплошного ограничения видимости трудно из-за временного изменения направления ветра.
Обмануть противника, производя работы по устройству ложных объектов, и даже ложное задымление – такой способ не гарантировал, что противник не будет обстреливать основное место строительства.
«Сделать переправу невидимой», – Валентин с трудом создавал новые варианты решения задачи. Он подумал над тем, чтобы натянуть маскировочную сетку в районе моста, красить брёвна и доски под цвет воды, но все это можно распознать с воздуха или разведчикам с другого берега.
Стоящих идей о снижении потерь при переброске бронетехники не появлялось, цель не достигнута, и думать о задании Валентин уже не мог. На следующий день предстояло докладывать командующему. В случае отсутствия предложений ему грозил расстрел.