«Может, взять и уйти куда-нибудь, дезертировать, то есть найти себе дом и остаться там под видом другого человека, хоть жизнь себе сохранить? – предположил старший лейтенант от безысходности. – А как же жена, боевые товарищи? Кто оккупантов будет бить? – Валентин решил никуда не уходить, даже если нечего будет докладывать генералу армии. – Расстреляет так расстреляет. Никуда не денешься, а дезертиром быть – хуже некуда», – подвёл черту старший лейтенант.
Он просто сидел на поваленном дереве и вспоминал детство. До двенадцати лет они с родителями жили в деревне. Во время половодья местная речка сильно разливалась, и воды вокруг становилось так много, что можно сравнить с половиной Днепра осенью. Переходить через реку становилось затруднительно. В другое время года люди перебирались на противоположный берег по пешеходному мосту, который скрывался под водой после снеготаяния. Потом вода постепенно уходила, всё больше открывая перила мостика через русло, и через несколько дней показывался дощатый настил. Теперь уже не стоило бояться, что, переходя по нему вброд, намочишь ноги или поскользнёшься, а потом ещё и мать заругает, что грязный домой пришёл. Взрослым хорошо, у них и ноги длинные и сапоги высокие. Валентин любил смотреть, как люди переходили по мостику реку во время высокой воды. Как будто шли по луже глубиной не выше колена, а на самом деле там набиралось метра два. Незнающего человека такая картина могла ввести в заблуждение, и только по наличию перил можно было догадаться о переправе.
Валентин сидел некоторое время, слушая звуки вдалеке. Ничего не поменялось за последние два часа. Никого поблизости, как и прежде.
– Догадаться о переправе, – повторил он вслух.
Тут до него начало доходить сказанное и то, что он снова думает о деле. «Переправа под водой, невидимая переправа, как тот мостик в далёком детстве!»
Он подскочил с поваленного дерева, заходил туда-обратно, радостно улыбаясь. Это была идея, которую можно предложить командующему фронтом. Валентин испытал облегчение и даже прилив сил. Появилась надежда на благополучный исход выполнения задания.
Теперь предстояло обдумать детали, и он с новой энергией взялся за работу. Деталей оказалось много, и они были сложные. Как водители увидят, куда ехать в темноте? На какой глубине сооружать настил? Как строители будут работать в холодной воде? А главное, какой смысл в этой затее, если разведка противника всё равно заметит подвоз материалов и действия инженерных войск по сборке моста на нашем берегу?
Валентин решил начать с самого сложного – с последнего вопроса. Теперь надо сделать процесс подготовки на берегу невидимым для авиации неприятеля и возможных наблюдателей из-за реки. Несмотря на захваченный плацдарм, разведка противника могла организовать проникновение агентов в тыл наших частей на правом берегу. Лучший способ сделать строительство невидимым – вообще отказаться от подвоза материалов, их складирования, устройства дорог. Но сооружение не могло появиться само по себе, вырасти со дна реки.
«А что, если собрать переправу в другом месте и потом перетащить? Но всю целиком не получится. Тогда хотя бы по частям», – подумал Валентин. В этом случае пригодятся места сборки лжепереправы, сооружение которых он рассматривал сначала с целью отвлечения внимания противника. Расположить строительство переправы-обманки нужно вверх по течению, чтобы затем готовые плоты сплавлять вниз в ночное время. Здесь появилась новая проблема. Даже в темноте можно заметить передвижение сколоченных брёвен по воде, в отличие от неподвижных объектов. Они будут выглядеть с противоположного берега как плывущие тёмные пятна. Присмотревшись в бинокль, наблюдатели догадаются, что эти предметы созданы человеком, и затем наверняка последует артобстрел или налёт авиации. Это также привлечёт пристальное внимание к району. О сокращении потерь тогда можно забыть. Нужно сделать невидимым и перемещение составных частей переправы до места сборки.
«Утопить и их тоже, но не полностью. Нагрузить камнями так, чтобы плоты скрылись под водой и могли перемещаться».
Успехи в проектировании переправы придавали сил Валентину. Если над поверхностью воды окажутся видны камни или небольшая часть конструкции, то это можно принять за труп красноармейца, а их всё больше и больше стало появляться на Днепре.
Теперь старший лейтенант решил снова дойти до танкистов, чтобы задать несколько вопросов. Куда направляться, он уже знал, поэтому дорога заняла немного времени. Не доходя до подразделения бронетехники, Валентин встретил младшего офицера-танкиста.
– Слушай, лейтенант, какую наибольшую глубину водоёма может длительно преодолевать танк и после этого продолжать выполнять задачу без каких-либо последствий? – спросил Валентин после небольшого разговора по житейским вопросам.
Старший лейтенант не стал раскрывать секретов, зачем ему нужна эта информация, а объяснил офицеру, что изучает возможности техники для лучшего устройства оборонительных рубежей своего стрелкового подразделения. Стоило ли ждать помощи от танков на участке, где нужно преодолевать небольшую водную преграду. Такое объяснение офицеру-танкисту вышло недалеко от истины. В полку приходилось сталкиваться с подобными задачами. Валентин впоследствии рассказал начальнику штаба о том, что узнал из личного общения с представителем моторизованных частей. То, что написано в справочнике, часто отличается от реальности, теория может не учитывать какие-то дополнительные условия.
– Пятьдесят сантиметров. По такой глубине водоёма техника может ехать большое расстояние. Если окажется глубже, то рано или поздно придётся на ремонт останавливаться, причём надолго, – ответил танкист.
Валентин больше года назад изучал тактико-технические характеристики танков на курсах по подготовке офицерского состава. За это время некоторые данные позабылись, но когда позже он снова просмотрел их в справочнике, то выяснилась существенная разница с тем, что рассказал лейтенант. В характеристиках указывалась глубина преодоления брода в полтора метра. Сначала Валентин не придал этому значения, но потом задумался, откуда такая большая разница. Он пришёл к выводу, что составители документов не обращали внимания на мелочи. Преодолеть брод глубиной полтора метра танк мог в случае, если ширина водоёма была небольшой, метров десять. Даже тогда существовала вероятность попадания воды внутрь, что могло привести к поломкам. В справочнике следовало указывать наряду с максимальной глубиной заодно и ширину преодолеваемого водного препятствия. Экипаж бронетехники прекрасно представлял последствия долгого пребывания машины в воде, поэтому для бесперебойного движения старался не заезжать на большую глубину. То, что написали в справочнике, так и оставалось лишь на бумаге, а на деле танкисты пользовались другими нормативами.
Во время выполнения задания от командующего фронтом Валентин забывал днём толком поесть. Он обходился сухарями, водой и прибережённой на всякий случай плиткой шоколада.
Вернувшись в расположение полка, старший лейтенант начал рисовать схемы подводной переправы. Глубину проезжей части решил сделать тридцать-сорок сантиметров от поверхности воды. Величину в полметра офицер-танкист назвал ему как максимальную для техники. Валентин не был чертёжником, поэтому рисовал как мог. Как только появилось наглядное изображение, выяснилось, что подводный мост короче надводного и что техника застрянет ещё на берегу, не доезжая до деревянного настила. Он решил предложить сбрасывать камни с приплывающих плотов в воду к началу переправы, а уже перед непосредственным проездом техники выкладывать дорогу из брёвен в низкой болотистой части берега. Таким образом сохранялась невидимость конструкции. Глубина в тридцать-сорок сантиметров не позволяла разглядеть подводное сооружение, так как вода в Днепре текла постоянно мутная из-за частых обстрелов артиллерией. Выходит, противник, не подозревая, делал себе хуже. Артиллерийские снаряды, попадая в реку, поднимали со дна землю и развороченные водоросли, которые не позволяли увидеть то, что находилось в воде глубже десяти сантиметров.
Для проезда по подводной переправе ночью следовало по краям и по всей длине ставить опознавательные знаки, какие-нибудь флажки. Перед началом передвижения танков строителям предстояло пройти и прикрепить метки к конструкции. Для водителей проезд по подводному мосту явится серьёзным испытанием, ведь из-за ошибки легко съехать мимо деревянного настила и утопить транспортное средство, но лучше ехать так, чем под обстрелом противника.
Валентин не знал способа, чтобы обезопасить людей от переохлаждения во время строительства. Он рассчитывал, что при получении приказа инженеры сами придумают, как справиться с последствиями пребывания в холодной воде.
И, наконец, чтобы заглушить звуки ударов при забивании свай, он решил применить известный способ стрельбы из артиллерийских орудий.
Подведя итог и ещё раз просмотрев свои записи, старший лейтенант понял, что с таким докладом можно появиться у командующего фронтом. Но тревожные ощущения всё равно не проходили. Ещё неизвестно, как воспримут его предложение и чем закончится завтрашняя поездка. Он порядком устал за последние три дня. Постоянное нервное напряжение, плохой сон, многокилометровые пешие переходы тяжёлым грузом отражались на самочувствии. Осталось только сделать доклад.
Утром 28 сентября Валентин отправился на попутной машине в расположение командования фронтом. Ещё оставалось время до конца текущих суток, но он решил не откладывать поездку. Почти всё время, пока автомобиль ехал, старший лейтенант проспал, сидя в кабине.
После приезда он доложил о прибытии помощнику командующего фронтом. Тот велел ожидать. Старший лейтенант провёл около получаса во дворе командного пункта, затем его позвали на доклад. Валентин Владимиров оказался в комнате, где находились начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант Матвей Захаров, его заместитель и помощник командующего фронтом. Сам Иван Конев на тот момент отсутствовал. Старший лейтенант предоставил рисунки и характеристики подводной переправы, предварительные координаты основного и вспомогательного районов строительства, а также сопроводительное письмо с комментариями. Те, кто слушал доклад, не пр