За всё время работ у Валентина возникло только одно серьёзное возражение по строительству. В месте примыкания переправы к берегу рабочие сделали подъем последней секции, сгладив тем самым угол съезда для техники. Хотя брёвна и находились под водой, но глубина оказалась существенно меньше тридцати сантиметров, и эту часть конструкции можно было заметить в дневное время наблюдателю противника. Старший лейтенант настоял на том, чтобы все составные части переправы установили на одной глубине, в том числе примыкающие к берегу. Съезд для танков и автомобилей в воду получался не очень удобный, под углом, зато сохранялся принцип невидимости.
У представителей штаба фронта находились и другие замечания. В основном они требовали не допускать демаскировки и не оставлять за собой рабочих следов.
После завершения сборки моста инженерные подразделения остались на противоположном берегу, чтобы лишний раз не привлекать внимания и не раскрывать секрета подводной конструкции своим перемещением. Валентин догадался, что работы закончены, только по действиям связиста, который сматывал телефонный провод на катушку. Ещё до рассвета все, кто принимал участие в строительстве, покинули берег, убрав следы своего присутствия.
На следующий день, 30 сентября, артиллерия противника открыла огонь по району строительства лжепереправы. Территорию около берега строители вытоптали на большой площади и начали сооружение моста. Как ни старались рабочие скрыть последствия их деятельности, видимость изменений сохранялась. Обстрелы неприятелем производились регулярно, и всякие попытки продолжить работы сопровождались бы большими потерями.
По такому сценарию происходило форсирование Днепра на соседних фронтах. Люди гибли, восстанавливая повреждённые переправы, но основные жертвы оказывались при попытках войск перебраться на другой берег. Техника и солдаты, оказавшиеся на мосту, были беззащитны перед артиллерией и авиацией неприятеля, в том числе и ночью.
Существовала опасность, не обнаружит ли противник подводную переправу. Но все обошлось, и к вечеру основные силы 7-й гвардейской армии находились в готовности выдвинуться на правый берег.
Утро и полдня Валентин спал в своей землянке, укрывшись шинелью. Те, кто были поблизости, старались не шуметь, понимали, что старший лейтенант вернулся с задания. Он здорово устал всю ночь быть на ногах и контролировать ход строительства, хотя ему не пришлось заниматься физическим трудом. Оставалось только догадываться, в каком состоянии сейчас солдаты инженерных войск, которые собирали переправу, каких усилий им стоила такая работа. Непрерывная физическая нагрузка в ночное время по подъему и перетаскиванию брёвен, забиванию свай и металлических скоб, нахождение в холодной воде тяжким грузом отразились на самочувствии людей. Кто бы рассказал, какие последствия для здоровья принесло выполнение такого задания? Не все обращались за медицинской помощью. Только сами солдаты знали, какой ценой им досталась переправа. У кого грыжа появилась, у кого воспаление лёгких, кто руку себе топором в темноте разрубил. Это ещё притом, что обошлось без артобстрела и действий авиации противника. Работы производили вручную, никакой техники. Молоток, пила и топор – вот с помощью каких инструментов возвели подводную переправу длиной восемьсот метров всего лишь за одну ночь.
Валентин был впечатлён столь высокими темпами строительства. Это объяснялось необходимостью форсировать Днепр в условиях ожесточённого сопротивления противника, приложить максимум усилий для переброски техники на правый берег. Война меняла представления о том, как надо работать. Если поступил приказ соорудить мост, то пока задание не выполнят, инженерные части не могут даже подумать об отдыхе. Порою без сна трудились солдаты по нескольку дней под непрерывным обстрелом со стороны противника, восстанавливали только что построенные и уже разрушенные части конструкции.
На участке, где находился Валентин, удалось закончить работы за одну ночь благодаря отсутствию артобстрела и авианалётов. Но не только за счёт этого.
Строительство велось с большой скоростью в ущерб долговечности и качеству. Перед инженерами не ставилась задача создать полноценное сооружение на долгие десятилетия, а всего лишь дать возможность одной армии оказаться на другом берегу. Подводную переправу рассчитывали использовать несколько дней или даже одну ночь, пока не будет возведён рядом низководный (выше уровня воды на метр-полтора) мост через реку. А уже к весне требовалось построить долговременный высоководный мост, который смог бы пропускать корабли и лёд во время таяния. Если времянку-переправу получилось сделать за ночь, то низководный мост уже за неделю, а высоководный, включающий железнодорожное сообщение, как впоследствии оказалось, строили три месяца.
Временную и капитальную переправы между собой Валентин сравнивал, как шалаш из веток и полноценный дом. Шалаш можно поставить за час, просто накидать веток. Зато комфорта в таком жилище искать бесполезно. Быстро и недолговечно, но хоть как-то можно получить кратковременный отдых, а не оставаться в лесу под открытым небом на морозе. Полноценный дом строили кто за год, кто за два.
Не сказать, что подводную переправу сооружали кое-как. Всё-таки по ней требовалось проехать технике, но качество строительства выходило гораздо хуже, чем у капитальных сооружений. Такую времянку в мирное время даже рассматривать бы не стали, потому что велик риск аварии при проезде по ней. Подводный мост являлся просто опасным, у него невозможно было проводить осмотр целостности отдельных соединений. Под нагрузкой проезжающих многотонных машин элементы конструкции расшатывались и требовали ремонта. Но для войны все средства оказывались хороши, если они приводили к выполнению поставленной задачи.
Через год Валентин узнал, что в Красной армии существовал опыт возведения подводных переправ ещё до форсирования Днепра осенью 1943 года, но который распространения не получил. Поэтому те, кто принимал участие в строительстве либо в обсуждении его, не догадывались о возможности применения такой конструкции.
Подводные переправы имели ряд недостатков по сравнению с надводными. В их число входило следующее:
• Ограничение скорости передвижения техники.
• Во время движения отсутствовала видимость разрушений конструкции, вызванных обстрелом артиллерией или авиацией противника.
• Строить подобные сооружения оказывалось труднее.
• Существовала вероятность съезда с моста, что увеличивало потери.
Использование подводных переправ на других фронтах не приводило к успеху во время переброски техники через реку, из-за чего от такого способа стали отказываться.
Идея, придуманная Валентином, состояла не только из подводной конструкции моста, но и из остальных хитростей. Эти хитрости включали в себя сбор частей сооружения отдельно от места возведения переправы, сплав заготовок вниз по реке под видом трупов. Этот способ не позволял в течение последующего светового дня разведке противника обнаружить мост, который возводился без следов строительства. Мутная вода реки не давала увидеть конструкцию. Переправа сохранилась целой к моменту перехода через неё техники. Также во время переброски подразделений на другой берег не было авианалётов и обстрелов артиллерией противника, что позволило обойтись без потерь, в отличие от форсирования Днепра на других участках.
В ночь с 30 сентября на 1 октября через подводный мост пошла техника. Сначала инженеры-строители положили брёвна поперёк проезда машин на берегу, тем самым создали надёжный подъезд к переправе и обозначили края сооружения сигнальными флажками по всей длине.
Первым пошёл лёгкий танк БТ-7 без башни, который использовался в качестве вспомогательного тягача. В данном случае он служил проверяющим дороги, первопроходцем. В одном из боёв ему повредило башню, и вместо того, чтобы отправлять танк в ремонт в тыл, его оставили на фронте. Для боя он не годился, зато применялся для буксировки, прокладывания дорог, ремонта других танков. Масса его была меньше, и топлива потреблял относительно немного.
После успешной проверки дороги поехали боевые танки БТ-7 и Т-70. Экипажи в полном составе помогали водителю сохранить траекторию и не свалиться с переправы. Танкисты ехали на броне и указывали дорогу. Над водой виднелись только метки, обозначающие левый и правый края моста. Ехали в темноте без включённых осветительных приборов с небольшой скоростью.
Во вторую очередь запустили грузовики с топливом и боеприпасами для танков. Следующими поехали артиллеристы и стрелковые подразделения на автомобилях. Вся техника двигалась медленно, сохраняя большую дистанцию. Последними рискнули отправить средние танки Т-34-76.
Произошли случаи съезда с переправы, и несколько машин всё-таки упали с моста, но эти утраты ни в какое сравнение не шли с тем, если бы колонна передвигалась под бомбёжкой. Наблюдатели неприятеля так и не заметили передвижения наших войск.
Валентин Владимиров не присутствовал при передислокации. Подробности ему передали позже. Ни один водитель не высказал возмущения условиями переезда по невидимому мосту, хотя это и было огромным испытанием для нервной системы – стрессом, который длился на протяжении всего восьмисотметрового пути. Те, кто вёл танки и автомобили, видели перед собой только воду и маленькие флажки справа и слева. Они ехали по воде ночью, скрипя зубами, с риском утопить вверенный им транспорт и с риском для жизни. Наоборот, Валентин слышал только слова благодарности за то, что люди целыми и невредимыми преодолели реку.
Передовые отряды, удерживавшие плацдарм, сумели сохранить свои позиции до подхода основных сил. 7-я гвардейская армия сразу после перехода через реку вступила в бой. Переброска бронетехники через Днепр в район Мишурина Рога – Бородаевки и ввод в бой советских танков и артиллерии оказались для противника снова неожиданностью. В последующие дни плацдарм увеличили на глубину до двенадцати километров, и река оказалась вне досягаемости артиллерией неприятеля. Это позволило приступить к наведению постоянных надводных переправ и переброске на правый берег тыловых частей. Верхнеднепровский плацдарм увеличился по правому флангу до Дериевки при участии 37-й армии, по левому флангу до Верхеднепровска – при участии 57-й армии.