Наступление началось утром 24 января. После артподготовки на ширине фронта в тридцать километров вперёд устремились войска 4-й гвардейской, 52-й и 53-й армий. Поддержка с воздуха осуществлялась 5-й воздушной армией. Взломав оборону неприятеля, ударные части начали перемещение на северо-запад. На следующий день для развития наступления в бой вошла 5-я гвардейская танковая армия. Плохие погодные условия затрудняли наступление, но тем не менее бои продолжались. По мере продвижения вглубь занятой противником территории, как и задумывалось, на флангах создавались оборонительные рубежи. 28 января передовые части 2-го Украинского фронта встретились в районе населённого пункта Звенигородка с частями 6-й танковой армии 1-го Украинского фронта, который начал наступление на два дня позже, то есть 26 января. 29 января продолжалось выстраивание обороны на внешней и внутренней стороне коридора окружения. Группировка в районе Корсунь-Шевченковского оказалась блокирована (у противника использовался термин «Черкасский котёл»), но неприятель пока никак себя не проявлял.
После успешного, точно по плану, соединения фронтов Валентин стал замечать на себе недовольные взгляды сотрудников штаба. Раздражение генералов и старших офицеров он расценивал как укор за проявленную излишнюю осторожность в планировании операции. Но ведь это являлось всего лишь началом сражения, и как поведёт себя противник в дальнейшем, предсказать точно не представлялось возможным.
26 января 1-й Украинский фронт перешёл в наступление силами 40-й, 6-й танковой и 27-й армий из района юго-восточнее Белой Церкви. Поддержка с воздуха осуществлялась 2-й воздушной армией. Сломив сопротивление неприятеля стрелковыми подразделениями, в бой вступила 6-я танковая армия. 27-я армия, занимавшая ранее оборону в северо-западной части Корсуньского выступа, перешла в наступление на всём своём участке фронта. Продвигаясь с боями, за четыре дня 27-я армия вышла на рубеж реки Россава, овладев при этом Каневым, Шендеровкой. Населённый пункт Ольшаны оказался местом встречи с 4-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта на внутреннем периметре. В результате наступления 27-й армии существенно уменьшилась территория, занимаемая окружённой группировкой, но эти достижения снизили боеспособность наступающих частей. Занимавшая противоположную юго-восточную часть Корсуньского выступа 52-я армия, в отличие от 27-й армии, не предпринимала подобных действий.
Судя по развивающимся событиям, план наступления 1-го Украинского фронта не содержал изменений, на которых настоял старший лейтенант Владимиров перед командованием 2-го Украинского фронта.
На 29 января внешняя сторона коридора окружения состояла последовательно из 40-й и 6-й танковой армий 1-го Украинского фронта, 5-й гвардейской танковой и 53-й армий 2-го Украинского фронта. Звенигородка являлась разграничительным пунктом между фронтами. Внутренняя сторона коридора окружения состояла из 27-й армии 1-го Украинского фронта, 5-го гвардейского кавалерийского корпуса, 4-й гвардейской и 52-й армий 2-го Украинского фронта. Также 2-й Украинский фронт располагал резервами в районе населённого пункта Шпола. Ольшаны являлись разграничительным пунктом между фронтами на внутреннем периметре.
«Слишком хорошо всё идёт, как по маслу. Вот так бы до Берлина дойти», – думал Валентин. Никаких задержек и неожиданностей не произошло. То, что планировали, то и получилось. Как договорились 28 января фронтами соединиться, так и вышло. Но это оказалось лишь затишьем перед бурей. Уже тогда стоило задуматься, почему противник не принял никаких мер по противодействию окружению. 26 января стали очевидны намерения советских войск. Можно было предположить, где наши фронты могут соединиться, и самое логичное срочно перебросить ряд подразделений в район Звенигородки. Выстраивание неприятелем обороны на две стороны по отношению к наступающим 1-му и 2-му Украинским фронтам не позволило бы произвести столь успешное их соединение.
А дальше началось…
30 января с 1-го Украинского фронта пришло сообщение о прорыве внешней обороны на участке 40-й и 6-й танковой армий в районе Рубаный Мост, Ризино. Причём уже сразу о прорыве, а не о начале наступления и боях за сохранение позиций. По сравнению с началом наступления наших фронтов 24—26 января, где приходилось гораздо медленнее, с боями взламывать сопротивление, здесь противник пронёсся словно ураган по позициям первого эшелона. В следующие три дня оборона 1-го Украинского фронта трещала по швам. Ещё немного, и наступающие могли соединиться с окружёнными. Тогда операция советских войск не достигла бы своей цели. Бои шли уже в районе Лисянки.
Чтобы совершить такой прорыв, требовалось обладать большими силами, но не только это. Неприятель заранее подготовился к боям, изучил местность, на которой находился долгое время, знал, где лучше проводить атаки. Также не исключалось, что разведка противоборствующей стороны следила за созданием оборонительных рубежей советскими войсками, что облегчало проход минных полей и огневых точек. К таким выводам Валентин пришёл позже, когда появилась возможность проанализировать ситуацию в спокойной обстановке. Несмотря на то что фронты готовились к нападению противника, с внешней стороны коридора окружения такого напора никто не ожидал.
В сложившейся ситуации штаб выработал решение помочь 1-му Украинскому фронту. После чего командующий приказал частично снять с занимаемых рубежей ближайшие подразделения 5-й гвардейской танковой, 4-й гвардейской армий, 5-го гвардейского кавалерийского корпуса и направить их на сдерживание наступления неприятеля в район Лисянки. 2 февраля продвижение войск группы армий «Юг» было остановлено. При этом окружённая группировка не проявляла никаких действий по выходу из котла, хотя ей представлялся шанс попытаться избежать плена или уничтожения. Возможно, они экономили силы и ждали, что помощь подойдёт ближе, и уже тогда готовились перейти в атаку. Резервы 1-го и 2-го Украинских фронтов продолжали стягиваться к месту боёв в район Лисянки, чтобы не допустить соединения частей противника.
После прорыва обороны противником ухудшилось положение 6-й танковой армии. Снабжение по кратчайшему пути оказалось невозможным. Связь с тылами 1-го Украинского фронта теперь приходилось осуществлять обходным путём севернее Лисянки.
Фронт стабилизировался, и казалось, что худшее позади, но не тут-то было. В штабе допускали, что окружённая группировка предпримет попытку выхода из котла. Самым ожидаемым местом являлся район Шендеровки, навстречу прорывающимся войскам снаружи.
Наступление группировки, находящейся в котле, всё-таки началось. 3 февраля поступило сообщение об артиллерийской подготовке и атаках на наши позиции, но только из того района, откуда никто не предполагал. Со стороны Смелы войска из котла двинулись в южном, юго-западном направлении на позиции 52-й армии ориентиром на Капитановку. Им предстояло пройти тридцать километров до выхода из окружения.
Судя по артподготовке, по количеству выпущенных снарядов, противник израсходовал все боеприпасы для артиллерии, которые по предварительным расчётам были в распоряжении окружённых.
Штаб 2-го Украинского фронта находился недалеко от боёв, и грохот от разрывов снарядов крупнокалиберных орудий доносился с поля сражения. Слышно было, что происходило в районе Капитановки, из-за этого в хате дрожали стёкла и мебель ходила ходуном. Ложка в стакане при каждом ударе брякала о стенки, а сам стакан немного подбрасывало вверх. Валентин, несмотря на то что находился на фронте больше года, столкнулся с сильной артиллерийской стрельбой впервые. На Калининском фронте ни наши, ни противник не вели такого интенсивного огня. При наступлении на левобережной Украине раз или два слышалось только подобие происходившего под Корсунь-Шевченковским. Бои за Днепр для большинства солдат, привыкших за август-сентябрь 1943-го к лёгкому наступлению, оказались неожиданно тяжёлыми.
«Интересно, чем они воевать дальше собираются? Снаряды должны быть на исходе. Получается, можно теперь брать их голыми руками», – думал Валентин.
Но лёгкой добычи не получилось, противник оказался очень силён. Наоборот, все резервы пришлось бросить на защиту. В атаку переходили и пехота, и танки. Снова поддержанные артиллерией, у которой – по расчётам – давно должны закончиться боеприпасы, волна за волной накатывались они на рубежи обороны 52-й армии и подразделений 5-й и 7-й гвардейских армий. Откуда столько сил взялось у окружённых? Такого мощного наступления не предполагалось. Если бы не резервы, оборона 52-й армии не справилась бы с натиском противника.
Это являлось именно наступлением, а не выходом из окружения. В случае выхода из окружения находящимся частям в котле предстояло снять подразделения с остальных участков обороны, сконцентрировать силы и ринуться напролом в сторону основных войск, не считаясь с потерями, по принципу «будь что будет», ва-банк. По данным, поступившим из 52-й армии, на фронте в районе Днепра, Черкасс, реки Ирдынка, Смелы, оборона неприятеля оставалась такой же, как и прежде.
Невероятно! Окружённый противник вёл наступление! Как будто у него в тылу работали оборонные предприятия, добывались полезные ископаемые, процветало сельское хозяйство, шла мобилизация. Но на небольшом клочке блокированной территории в районе Корсунь-Шевченковского ничего подобного уместиться не могло.
В тот же день, 3 февраля, с внешнего периметра окружения, из штаба 53-й армии, сообщили, что их атакует противник. Направление удара обозначилось со стороны Новомиргорода на Капитановку. Валентин подошёл к карте, указал направление движения неприятеля, но ещё долго не мог поверить в то, что видел на бумаге, и в свои предположения. Бои в районе Капитановки выглядели не попыткой выхода из окружения, а попыткой отрезать войска 2-го Украинского фронта от тыла! Доводов оказалось несколько.
• Наличие двух мощных мест наступления на оборону наших частей в противоположных краях коридора окружения.