Валентин сначала не придал большого значения словам пленного. Становилось понятно, что тот старается произвести впечатление. «Ну да, рассказывай больше! А что мешало тебе подать в отставку, если происходили вещи, не совместимые с твоими убеждениями?» – подумал старший лейтенант.
– Это Соединённые Штаты Америки столкнули лбами СССР и Германию. Они оказывают помощь как нам и нашим союзникам, так и вам, а сами только наживаются на войне, – продолжал генерал. Валентина пот прошиб, когда он услышал такое. Всем известно, что США и Великобритания являлись союзниками СССР, поэтому воспринять услышанное оказалось нелегко.
Время прошло быстро. Беседа с пленным длилась час или два. Пора было заканчивать и возвращаться назад. Полномочиями забирать генерала с собой старший лейтенант не обладал, поэтому пришлось оставить его там же под присмотром охраны. Бои только что закончились, и нашему командованию не хватало времени на военнопленных, хотя удивительно, что на обладавшего большими знаниями командующего группировкой не обращали пока внимания. Валентин получил ответы на свои вопросы, узнал много интересного и на этом этапе решил, что выполнил свою задачу. Он козырнул на прощание, сел в автомобиль и отбыл в расположение штаба фронта.
Последнее, что запомнил старший лейтенант, Штеммерманн стоял растерянный и смотрел ему вслед. Генерал думал, что автомобиль прислан за ним. Немец рассчитывал, что его заберут с поля боя и доставят в тепло.
Стемнело, когда автомобиль добрался обратно. По прибытии в штаб Валентин доложил помощнику командующего о результатах поездки и содержании беседы с пленным. Помощник тоже немало удивился услышанному. На этом день, а заодно и вечер подошли к концу, и старший лейтенант отправился отдыхать. В то время для ночлега ему уже было разрешено располагаться не в помещении штаба.
На следующий день Валентина вызвали для допроса. Старший лейтенант предположил, что вызов связан с немецким генералом, и не ошибся. На командном пункте его ждал майор НКВД. Полномочия у старшего офицера НКВД можно было сравнить с генеральскими, поэтому мало кто желал связываться с представителями указанной службы. Валентин подробно рассказал о вчерашнем выезде к местам боёв и о том, что узнал из беседы со Штеммерманном. Проинформировал майора о большой численности войск противника в котле, намерениях его командования и о заявлениях пленного относительно союзников СССР по антигитлеровской коалиции, в частности США.
На что представитель НКВД рекомендовал не говорить больше никому о событиях вчерашнего дня, о поездке к пленному. Валентин догадался, что Штеммерманн не раскрыл всех секретов при встрече. Иначе майор действовал бы более строго.
А позже из сводок стало известно, что генерал Штеммерманн убит при попытке выхода из окружения.
«С кем же я разговаривал, если Штеммерманн убит?» – подумал Валентин, прочитав новость. Ответ затянулся на долгие годы. Только через несколько десятков лет в газетах и книгах появилась информация о событиях февраля 1944 года. Была опубликована фотография немецкого генерала, по которой Валентин безошибочно узнал пленного собеседника. Ну и раз официальные власти разрешили писать в газетах на всю страну о Штеммерманне, секретность спала, то Валентин сделал вывод, что и ему можно говорить об этом.
Если военнослужащие Германии и её союзников видели, что им предстоит нападение на СССР или другую страну, то что мешало им во избежание войны высказать протест на действие своего командования? Рядовые и офицеры могли воспользоваться правом подать рапорт и в нём изложить несогласие с вторжением на территорию другого государства, так как армия создается прежде всего для обороны, а не для нападения. При большом количестве подобных рапортов командование Вермахта могло пересмотреть свои планы и Вторая мировая война так могла и не начаться.
Но военнослужащие Германии и её союзников не нашли в себе сил воспротивиться развязыванию международного конфликта. Лень, страх перед командованием и жажда наживы подтолкнули армии западных стран к началу войны.
Шесть дней наступления и девятнадцать дней обороны не прошли даром. Некоторую пользу Красная армия всё-таки получила для себя. Освобождение территории Корсуньского выступа позволило соединиться 1-му и 2-му Украинским фронтам, что предоставило возможность перемещать войска и установить связь по кратчайшему пути. Появление одного большого плацдарма на правом берегу Днепра создало благоприятные предпосылки для дальнейшего наступления на запад. Река Днепр в среднем течении оказалась полностью свободной от влияния противника. После замены временных переправ на постоянные появилась возможность использовать её для транспортировки грузов.
Основные ошибки командования группы армий «Юг» заключалась в недооценке состояния войск 2-го Украинского фронта в целом. И в недооценке штаба 2-го Украинского фронта, в котором, вопреки традиционным представлениям, решили усилить в два раза оборону коридора окружения. Основная ошибка фронтов Красной армии в Корсунь-Шевченковской операции заключалась в неудовлетворительной разведке.
Посчитать потери на войне непросто. Даже непосредственно после боёв существовали искажения в сообщениях с передовой. Случалось, что бойцов заявляли как пропавшими без вести, а они через некоторое время выходили из окружения или бежали из плена. Тяжелораненые могли скончаться в госпитале. В случае смертей командиров взводов, рот точно определить убитых и раненых было сложно. Иногда заявляли потери, исходя из того, сколько их оказалось в других взводах. Бывало, в штабах писали число меньше, чтобы избежать взыскания за неумело проведённую операцию. Иногда наоборот, завышали данные для того, чтобы получить дополнительные подкрепления. Но больше всего искажений по потерям создавали политики. В своих целях они добивались двух-трёх- и более кратного изменения количества убитых, раненых, пленных. Поэтому ориентироваться на официальные данные по потерям стоило с большой оглядкой. Значение в такой статистике имело соотношение потерь своих и противника в сражении.
С обеих сторон в боях под Корсунь-Шевченковским участвовало примерно по 300 тысяч человек (со стороны Красной армии подразделения 1-го и 2-го Украинских фронтов, со стороны Вермахта основные части группы армий «Юг» и окружённая группировка). Силы оказались равны. Потери тоже сопоставимы. Количество жертв в Корсунь-Шевченковской операции в сумме и по отдельности для каждой стороны насчитывало самое большое среди сражений на Днепре в конце 1943-го – начале 1944 годов.
Из окружения вышло около 100 тысяч человек противника, много танков и грузовиков.
Ни одна из сторон не смогла добиться поставленных целей. Советские войска не уничтожили и не пленили группировку, оказавшуюся в окружении. Дивизии Вермахта в свою очередь, оказались не в состоянии окружить и расправиться с частями Красной армии в Корсуньском выступе. Поэтому, по мнению Валентина Владимирова, ни для 1-го и 2-го Украинских фронтов, ни для группы армий «Юг» Корсунь-Шевченковская операция не являлась победной. Ничья, 1:1 – таков итог этого сражения.
Коренным переломом в войне называется ряд событий, в результате которых происходит смена преобладающих тенденций от ведения оборонительных действий к наступательным. Инициатива переходит к ранее отступавшим войскам. Противник начинает нести большие потери и получает вероятность проиграть всю кампанию.
Курская битва являлась оборонительной для Красной армии. Поражение противнику наши войска не нанесли, но рубежи удалось отстоять. Последующее передвижение с боями на запад во второй половине июля – сентябре 1943 года сложно назвать сменой тенденций на наступление. Упорного сопротивления Красной армии в тот период не оказывалось, что создавало иллюзию слабости частей Вермахта. Это было заманиванием в ловушку, игрой по правилам неприятеля, которому всё ещё принадлежала инициатива ведения боевых действий.
Анализируя события военных лет, Валентин впоследствии объяснил планомерный отход противника и отсутствие большого сопротивления на подступах к Днепру следующими доводами:
• Одновременный выход в двадцатых числах сентября (22—25) к Днепру Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов. В результате ожесточённых боёв обязательно появились бы очаги упорного сопротивления и места прорывов обороны, что привело бы к неравномерному продвижению линии фронта на столь протяжённом участке.
• Успешное применение противником тактики «выжженной земли». У неприятеля нашлось достаточно времени, чтобы организованно, заранее, без особой спешки отвести войска, забрать с собой боеприпасы, военную и гражданскую технику, продовольствие, испортить инфраструктуру. Осуществить такой масштабный проект возможно, только тщательно спланировав вместе с ним и пути отхода. Удерживать разорённую территорию неприятелю больше не имело смысла. В ином случае использование опустошённой левобережной Украины как тыла негативно сказалось бы на положении Вермахта и его союзников.
• Свидетельство самого Валентина во время наступления до Днепра. Фронты Красой армии вели бои с подразделениями прикрытия противника, в задачу которых входило лишь задерживать на некоторое время наши войска. Теперь Валентин мог объяснить и слишком быстрое передвижение наших войск летом – в начале осени 1943 года, и незначительную артиллерийскую стрельбу в то время.
• Красная армия несла существенно большие потери во время тяжёлых и кровопролитных боёв на Днепре, чем на подступах к нему. Форсирование Днепра и прорыв обороны противника на плацдармах дались нашим войскам с огромным трудом и жертвами. Только благодаря хитрым манёврам наших фронтов удалось взломать оборону неприятеля на правом берегу вопреки его намерениям.
В официальной литературе Корсунь-Шевченковская операция значится как успешная. Группировка Штеммерманна, по официальной версии, была уничтожена, остатки захвачены в плен. Если бы события развивались так, это означало бы, что противник допустил серьёзный стратегический просчёт, не выведя войска из-под Корсунь-Шевченковского. Что очень сомнительно. Немецкие стратеги на протяжении всей войны доказывали свою грамотность и коварство. Это означало бы также, что противник отступал от Курска в силу своей слабости, что вступает в противоречие с вышеизложенными доводами Валентина Владимирова.