Советские диверсанты оказались в добровольном окружении и продолжали движение в тыл неприятеля. Они выбирали маршрут согласно данным разведки, а также на основании рекомендаций местных жителей, которые иногда помогали сопровождением. Количество лошадей в этих подразделениях превышало количество бойцов примерно на треть. Животные перевозили миномёты и боеприпасы. На одну лошадь с миномётом приходились две, везущие ящики с минами. В качестве груза также были продукты питания, стрелковое оружие, патроны, рации для связи с тылом. Многие кавалеристы остались в своих частях, им тяжело далось расставание с четвероногими друзьями.
Одно из преимуществ конных отрядов заключалось в их бесшумном передвижении шагом. В отличие от танков, звук моторов которых слышен далеко, лошадям удавалось скрытно пробраться на большое расстояние. Также кавалерии не требовалась солярка (топливо для танков). При пересечении линий обороны противника впереди отрядов шли сапёры с миноискателями и прокладывали путь остальным участникам. Ночь помогала отрядам пройти незамеченными. Командирам приходилось вести свои подразделения, ориентируясь на местности в темноте. Им из штабов поступила рекомендация не пользоваться картой в целях экономии времени. Чтобы свериться с маршрутом, требовалось остановиться, присесть, накрыться плотно плащ-палаткой и только тогда посветить фонарём на бумагу. Офицеры запоминали маршрут ещё до выхода на задание по особенностям рельефа, растительности, наличию рек, ручьёв, строений. По ходу движения подразделениям не удалось избежать столкновений с войсками неприятеля, но это не создало препятствий для выхода к обозначенным заранее целям.
На ширине фронта были организованы три точки прохода кавалерии в тыл неприятеля. После ввода в прорыв конные отряды делились на более мелкие и расходились в разных направлениях для выполнения своих задач. Не доходя до целей, всадники спешивались, снимали с лошадей вооружение, боеприпасы и дальше шли пешком два-три километра, неся всё необходимое. Делалось это с целью обезопасить животных, отдалить их от мест будущих боёв и чтобы внезапным ржанием от испуга они не демаскировали отряды. Свою задачу лошади выполнили, доставили грузы и теперь могли отдыхать под надзором нескольких кавалеристов. В том же месте бойцы оставляли основную часть продовольствия и некоторые боеприпасы, то есть устраивали базу. Тащить дальше красноармейцам на себе весь груз, перевезённый лошадьми, не приходилось.
Валентин использовал данные разведки для определения целей нанесения ударов. В основном они касались мест расположения артиллерии противника. Подобравшись на расстояние прямой видимости, в дело вступали бойцы миномётных частей, которым нелегко пришлось без особого опыта ехать на лошадях. Сейчас успех мероприятия зависел от точности и слаженности их действий. Не во всех местах отрядам удалось незаметно подойти близко к расположению артиллерийских орудий. Кое-где завязались перестрелки, но это уже не могло существенно повлиять на исход операции. Появившийся туман позволил вести диверсии скрытно.
Ночь ещё не закончилась, когда по общей договоренности конно-миномётный десант начал атаковать. Сначала в небо взвились осветительные ракеты. С помощью них артиллеристы миномётных расчётов делали поправки исходя из увиденного на местности. На ничего не подозревающего противника посыпался шквал огня. Благодаря небольшому расстоянию до целей и прямой видимости точность попадания снарядов получалась высокой. Осколочно-фугасные мины как уничтожали личный состав, так и разрушали деревянные дома и землянки. Под прикрытием огня вперёд устремились автоматчики. В результате скоротечных боёв в ближайшем тылу неприятеля оказалось захвачено множество артиллерийских орудий, которые наши солдаты сумели использовать против их бывших обладателей. Конно-миномётный десант занял оборону захваченных позиций от возможных контратак и одновременно начал обстреливать из орудий передовые траншеи противника, находившиеся на расстоянии нескольких километров. С помощью связи по рации со своими штабами происходила координация огня.
Наиболее многочисленный отряд начал атаки по освобождению Умани. Диверсанты перерезали шоссейные и железные дороги, нарушили связь, захватили склады. Сложно представить, что творилось в штабах и среди командования противника. Скорее всего, ничего подобного руководство групп армий «Юг» и «А» не ожидало. После небольших стычек, в результате которых конные отряды скрытно пробрались на территорию неприятеля, фронт быстро стабилизировался, высадку воздушного десанта не выявили, движение бронетехники замечено не оказалось, поэтому появление советских войск в тылу явилось полной неожиданностью для противника. Небольшие отряды численностью десять-двадцать человек ещё могли незаметно проникнуть, но большого ущерба, какой осуществили конно-миномётные части, нанести были не в состоянии.
Что думало командование противника? Как оно объясняло появление у себя в тылу подразделений Красной армии, вдруг проявивших невероятную активность, резко увеличивших свою численность и каким-то образом скоординировавших свои действия на огромной площади от Тарнополя до Ново-Украинки, а затем и до Нового Буга? Ответов на эти вопросы немецкие генералы в мемуарах не предоставили. Валентин говорил, что на месте штаба группы армий «Юг» он в той ситуации не пытался бы тратить силы на выяснение причин появления отрядов Красной армии в сорока километрах от линии фронта, а искал бы пути выхода из сложившейся ситуации.
Противник явно не рассчитывал на бесшумное применение кавалерии в качестве тайных лазутчиков. Техника за короткий период превратилась в неотъемлемую часть войны. Военнослужащие всех уровней не мыслили проведение крупномасштабных боевых действий без танков и авиации. Во время сильной распутицы наступление вообще являлось не целесообразным. А если уж советские войска и решились на проведение операции, то ждать приходилось шума моторов танков либо самолётов, осуществляющих заброску воздушного десанта.
Противник настолько увлёкся применением техники, что на кавалерию, широко применявшуюся три десятка лет назад, внимания особо не обращал. Соответственно, не создавалась защита от конных частей в глубине территории. К 1944 году на расстоянии, достаточно удалённом от первой линии обороны, перестали строить заграждения из колючей проволоки, непреодолимые для лошадей, минные поля и оборудовать пулемётные точки. Не было смысла отвлекать силы на такие средства защиты, когда они требовались для отражения танковых атак, а кавалерия не могла уже совершить серьёзного наступления в традиционном понимании этого выражения.
Новое – это хорошо позабытое старое. Эта поговорка перекликается с тем, что придумал Валентин. Существовавшие давно конные подразделения были усилены миномётами, правда, за счёт снижения скорости передвижения. Ему удалось так изменить задачу для кавалерийских частей, что противник оказался не готов к отражению нападения.
Маловероятно, что командование Вермахта рассматривало вариант, что диверсии устроили местные жители. Проведение таких серьёзных боевых действий не под силу гражданским лицам. Чтобы совершить вылазки, захватить артиллерийские орудия, нанести ущерб коммуникациям, предпринимать попытки овладеть Уманью, требовалось много оружия, знание военного дела и, главное, боеприпасов и взрывчатки, которые добыть неподготовленным людям было практически невозможно. Собрать разведданные на большой территории, организовать многотысячное войско, вооружённое миномётами, имеющее опыт боевых действий, и почти одновременно нанести удар по противнику могли только части регулярной Красной армии.
Утром 5 марта в наступление перешли основные силы фронта. Артиллерийский огонь неприятеля оказался недостаточно мощным. Вместо того чтобы обстреливать позиции советских войск, орудия, захваченные с помощью конно-миномётного десанта, действовали против обороняющихся. В результате на некоторых участках появилось преимущество нашей артиллерии. Это создало благоприятные условия для взятия обороны неприятеля. С севера и юго-востока к Умани на соединение с передовыми отрядами начали продвигаться части общевойсковых и танковых армий. Удар на Ново-Украинку явился вторым по значимости направлением наступления 2-го Украинского фронта.
5 марта войска 3-го Украинского фронта осуществили боевые действия, в результате которых оказались скрытно введены в тыл противника конно-миномётные подразделения. Они производили подрывные операции, захватывали артиллерийские орудия неприятеля и овладели городом Новый Буг. После подъезда механизированных частей к Новому Бугу кавалерийские дивизии при поддержке танков были направлены на юг с целью отрезать пути отхода, окружить и уничтожить группировку неприятеля.
Из воспоминаний командующего конно-механизированной группой 3-го Украинского фронта:
«6 марта с плацдармов на реке Ингулец началось наступление 3-го Украинского фронта под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского. Войдя в прорыв, конно-механизированная группа – главные подвижные войска фронта (4-й гвардейский Сталинградский механизированный и 4-й гвардейский Кубанский кавалерийский корпуса) – на одном дыхании совершила рывок к Новому Бугу и уже 8 марта овладела им. 6-я немецкая армия генерала Холлидта из группы армий «А» оказалась рассечённой на две части.
На посадку шёл самолёт командующего войсками фронта. Генерал армии легко спрыгнул с крыла, показывая молодцевато упругость мышц. Он с тёплой улыбкой принял мой рапорт, сказал весьма приятные слова поздравления по поводу только что проведённой рейдовой операции и, дотронувшись до плеча, как бы раздумывая, произнёс:
– Чтобы успешно осуществить идею мощного удара с фронта, необходим был взрыв изнутри, но его-то нам и не хватало. Конно-механизированная группа в этой операции произвела такой взрыв. Готовьтесь, Исса Александрович, мы запустим такую же «мину» на Одесском направлении» (Плиев И. А. Дорогами войны. – М.: Книга, 1985. С. 5, 12).