Дальше события стали развиваться не по плану. Некоторые подразделения неприятеля оказались между двух огней: нашими отрядами в тылу и основными силами. Оставшись без связи со штабами, противник решил, что советские войска каким-то образом совершили манёвр, направленный на окружение. Это, конечно, было ошибочно. У конно-миномётного десанта не хватило бы сил организовать мощную линию обороны. Вместо того чтобы попытаться уничтожить наши передовые отряды, зашедшие в тыл, неприятель, не зная, что происходит на самом деле, начал отступать. Видимо, учитывая сдачу позиций на многих участках фронта групп армий «Юг» и «А», командование противника начало теперь повсеместный отвод своих войск ввиду угрозы окружения. Отступление стало принимать стремительный характер, похожий на бегство. Это и явилось неожиданным сюрпризом.
Из воспоминаний командующего группой армии «Юг»:
«Когда 4 марта я побывал на передовой у Шепетовки, положение действовавшего там 59-го корпуса уже было весьма серьёзным. Противник вклинился за наш фронт по обе стороны от него и намеревался взять его в капкан охватом с востока и запада. Чтобы ликвидировать эту опасность, корпус пришлось отвести… Тем не менее противник продолжал попытки окружить корпус, преследуя его в направлении Проскурова.
В начале марта он также начал наступление на левом фланге 8-й армии, причём за две недели он сумел восполнить потери, нанесённые ему во время удара нашего танкового корпуса при освобождении войск из Черкасского котла. Как только мы отвели с этого участка два корпуса, чтобы перебросить их за левый фланг группы армий, противник начал наступление в направлении Умани. Бросив для прорыва не менее двадцати стрелковых дивизий, противник смог разгромить 7-й корпус, и 9 марта он уже стоял у врат города.
В районе действий группы армий «А» (6-я армия) противник также продолжил наступление и осуществил прорыв в направлении Николаева в устье Буга.
Поэтому в тот момент группа армий должна была отдать приоритет задаче выиграть время и приложить все усилия – даже ценой дальнейшего оставления территории – для того, чтобы суметь сохранить боеспособность её соединений до тех пор, пока распутица не вынудит противника остановить наступление» (Манштейн Э., Утерянные победы. – М.: Центрполиграф, 2021. С. 536—538).
Советские войска продолжали стремительно развивать наступление. Особую важность имела задача сохранить переправы через реки Южный Буг, Днестр, Прут. Снова использовалась кавалерия, прошедшая десятки километров вглубь расположения противника в самом начале наступления. На отдохнувших скакунах конные гвардейцы совершили марши до Южного Буга, а позже до Днестра и Прута. Кавалеристы смогли в результате боёв сохранить многие переправы через реки для прохода основных сил. Неприятель в большинстве случаев так и не успел уничтожить мосты, которые до самого последнего момента использовались для отвода его войск.
Очень заметна оказалась разница между форсированием Днепра осенью 1943 года и Южного Буга весной 1944-го. Перебраться через Днепр, с боями захватывая плацдармы, строя переправы, взламывая оборону противника на правом берегу, стоило огромных жертв. Южный Буг, который хотя и уступал Днепру в размерах, тоже являлся серьёзным препятствием. Его, как правило, советские войска проходили с ходу по захваченным мостам, построенным при оккупационных властях либо оставшимся ещё с довоенного времени. Происходили случаи, когда приходилось строить заново или наводить переправы в связи с большим количеством войск, переходящих реку одновременно. Но возведение мостов на Южном Буге не осложнялось, как на Днепре, непрекращающимся обстрелом артиллерией и авиацией противника, который занимался теперь больше выводом своих частей. Поэтому строительство переправ, а затем и продвижение советских войск по ним на Южном Буге шло гораздо более быстрыми темпами. Подобным образом происходило форсирование Днестра и Прута, что позволило сохранить высокую скорость наступления.
Противник был уверен в обороноспособности своих рубежей в условиях распутицы и не собирался покидать Западную Украину, в отличие от осени 1943 года, когда планомерно отходящие части Вермахта не оставили после себя ни одной действующей переправы через Днепр.
В конце марта части 2-го Украинского фронта вышли к государственной границе СССР и вступили на территорию Румынии. Образованное в 1941 году между Южным Бугом и Днестром и просуществовавшее два с половиной года, зависимое от властей из Бухареста губернаторство Транснистрия ликвидировалось.
Быстрое наступление советских войск проходило благодаря поддержке местного населения. Если танки, хоть и с трудом, но могли передвигаться по раскисшим дорогам, то грузовики, перевозящие боеприпасы, часто безнадёжно застревали в грязи, особенно становившейся непреодолимой под проливным дождём. Тогда на выручку приходили жители окрестных деревень. Если выпадала возможность, то они на телегах перевозили необходимые грузы. В некоторых случаях старики, женщины, дети несли снаряды на себе до следующей деревни и сдавали их из рук в руки своим соседям.
Восстановление дорог во время распутицы шло полным ходом, но как ни старались дорожные службы, не всегда удавалось вовремя сделать возможным проезд для транспорта.
В начале апреля в помещение, где находился Валентин, забежала знакомая радистка и радостно сообщила новость о том, что командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Манштейна сняли с занимаемой должности. Это означало, что коварные планы немецкого стратега потерпели крах, что отступление, происходившее в последний месяц, не запланировано командованием противника. Одновременно с Манштейном должности командующего группой армий «А» лишился фельдмаршал Клейст.
17 апреля закончилась Днепровско-Карпатская наступательная операция трёх фронтов. 1-й Украинский фронт провёл Проскуровско-Черновицкую, 2-й Украинский фронт – Уманско-Ботошанскую, 3-й Украинский фронт – Березнеговато-Снигирёвскую и Одесскую операции. Войска преодолели около трёхсот километров, причём основная часть пути была пройдена в марте, а в апреле бои шли за освобождение только некоторых городов и районов.
Успех операции состоял не только в освобождении значительной территории, а преимущественно в захвате огромного количества материально-технических ценностей противника. Отступающие войска оставляли их в местах складирования, на железнодорожных станциях, в крупных и небольших населённых пунктах, не в силах вывезти в столь короткий срок запасы на многие месяцы вперёд. Приоритетом для неприятеля являлось спасение личного состава, что ему в конечном итоге и удалось. Передовые советские отряды в своих рейдах, кроме захвата переправ, осуществляли блокировку железных дорог, в результате чего становилось невозможным вывезти готовые к отправке эшелоны.
На каждой железнодорожной станции наши войска находили полезные грузы. Случалось, когда отходивший противник всё же взрывал или поджигал здания или вагоны, но добра находилось столько много, что добраться до каждого склада не хватало времени.
На одной из станций недалеко от Умани наши бойцы захватили эшелоны с танками, требующими ремонта и готовыми к отправке на завод-изготовитель. Танки получили повреждения в предыдущих боях двумя с половиной неделями ранее. Количество техники получалось огромным – триста штук. Из такого числа бронированных машин можно было сформировать целый корпус, который через некоторое время пополнил бы ряды Вермахта. Один такой захват эшелонов с танками стоил, чтобы провести Уманско-Ботошанскую операцию. Недавно состоявшаяся Корсунь-Шевченковская операция задумывалась ради ликвидации двух корпусов противника, причём ни один из них так и не уничтожили. Пример с подбитыми танками демонстрирует преимущество близости действующей железной дороги к местам сражений. Чтобы доставить технику с мест прошедших в январе-феврале боёв, неприятелю требовалось преодолеть тридцать-пятьдесят километров. Советские танкисты перетаскивали многотонные машины на буксире сто пятьдесят километров, включая проезд по переправам через Днепр, либо оставляли технику, не подлежащую ремонту, на месте до установки железнодорожного сообщения правобережной Украины с тылом.
На станции Новый Буг 3-му Украинскому фронту достался элеватор с зерном. Подобных элеваторов на территории Западной Украины оказалось предостаточно. Количество добытых продуктов питания и зерна было огромное. На фронтах и в тылу люди сразу почувствовали улучшение снабжения. Продуктовые нормы потребления заметно увеличились.
Ситуация с захватом материально-технических ценностей в ходе Днепровско-Карпатской операции, в составе которой находилась Уманско-Ботошанская операция, оказалась противоположна тому, что происходило летом-осенью 1943 года в западных областях России и на левобережной Украине. В результате тактики «выжженной земли», применяемой отходящим противником, Красной армии вместо складов с продовольствием и вооружением доставались разрушенные дороги и аэродромы, пустые ангары и машинно-тракторные станции.
Вот как описывает в своих мемуарах добычу в ходе Одесской операции командующий конно-механизированной группой 3-го Украинского фронта Плиев:
«Итак, в 13:30 Раздельная была полностью захвачена нами. Мы решили задачу, поставленную командующим войсками фронта перед конно-механизированной группой: «Захватить Раздельную – последнюю узловую железнодорожную станцию на юге нашей страны – и этим отрезать пути отхода 6-й немецкой армии по железной дороге на запад».
На станции мы захватили богатейшие трофеи: под парами стояли десятки паровозов, к которым были прицеплены около тысячи вагонов. Большую ценность представляли эшелон с новенькими 75-мм орудиями (30 стволов) и эшелон с танками, покрытыми жёлтой краской (эти танки с экипажами спешно перебросили из Африки). Здесь были вагоны с боеприпасами, военным имуществом и, что особенно веселило всех, – эшелон с подарками. Ну, а крупнейшие склады с горюче-смазочными веществами, продовольствием, вооружением и боеприпасами особенно нам пригодились» (Плиев И. А. Дорогами войны. – М.: Книга, 1985. С. 50, 51).