Валентин часто замечал утром, что изо рта при дыхании идёт пар. Ещё находясь дома, в своё время он узнал об этом явлении. Пар при дыхании шёл, если температура воздуха становилась меньше двенадцати градусов выше ноля. После жизни в мирных гражданских условиях суровые будни на фронте воспринимались тяжело.
Но по сравнению с тем, что предстояло испытать Валентину и его боевым товарищам, холодная землянка могла показаться курортом на райском острове.
– Кто-то же построил жилище такое? – поинтересовался боец взвода, осматривая помещение. – Интересно, куда подевались бывшие хозяева, ведь на этих позициях войска уже давно находятся?
– На задание какое, видимо, их отправили, – предположил один из новобранцев.
– На том свете они. В крайнем случае в медсанчасти. В наступление приказали идти, вот там их и побило. Лежат сейчас где-нибудь на нейтральной полосе с пробитой головой, – ответил бывалый солдат.
После такого откровения всех начали посещать грустные мысли. Что ждёт их дальше? Какие сюрпризы приготовила судьба?
Дров на месте не оказалось, и пришлось отправлять бойцов в ближайший лес рубить деревья. В землянке ещё долго оставалось холодно, так как печь с трудом разожгли сырыми поленьями.
Валентину пришлось организовывать поиски продовольствия и медсанчасти. Только через два часа он узнал, где находится полевая кухня. Как оказалось, командир роты сам не знал о местонахождении свободных землянок, кухни и других необходимых солдату вещах. Поэтому задавать вопросы ротному было бесполезно.
Дальше начались будни на передовой в отсутствие боевых действий. Взвод осуществлял дежурство на отведенной территории по охране своих воинских частей. Старший лейтенант организовал смены, и бойцы поочередно несли службу. Караулы располагались в окопах и вне таковых. Находиться на одном месте, а тем более лежать, становилось холодно. Поэтому красноармейцы старались передвигаться вдоль назначенного участка. В этот период получалось спать больше обычного, если не забывать подбрасывать дрова в печку. Но все понимали, что когда-нибудь спокойное существование закончится.
Новый 1943 год военнослужащие встретили всё так же, в окопах и землянках. Поздравили друг друга со стаканом чая в руках. Спиртное не пили, по крайней мере, Валентин не заметил, чтобы бойцы его принимали. Новобранцам сложно оказалось найти алкоголь в незнакомой обстановке. К тому же за употребление могли наказать.
В некоторых частях перед наступлением выдавали спирт «для храбрости». Валентин считал, что это противоречит здравому смыслу. Боец во время боя должен быть собран, сосредоточен на точности стрельбы, скорости бега, внимательно смотреть вперёд и по сторонам. Имея ясную голову, солдату легче выполнить поставленную задачу. А в нетрезвом виде внимание рассеивается, скорость реакции замедляется, бежать становится тяжелее. Получается, что употребление спиртного перед боем вредило успеху наступления. Тем не менее такая практика получила распространение и приветствовалась личным составом.
Есть такое выражение – «пьяному море по колено». Пили перед боем, чтобы стать безразличными к происходящему. Видя, какие потери несёт армия, солдаты с трудом верили в успех наступления. Нетрезвому красноармейцу оказывалось легче пересилить себя и подняться в атаку, но такое состояние снижало боеспособность подразделения. Это ещё больше увеличивало потери в наших войсках.
Общение Валентина в этот короткий промежуток временного затишья ограничивалось ротой, к которой относился вверенный ему взвод. Командиром являлся капитан, немного старше его по возрасту. Остальные взводы возглавляли тоже младшие офицеры – лейтенанты и младшие лейтенанты, что позволяло беспрепятственно разговаривать друг с другом. Валентин оказался один старший лейтенант в роте и, соответственно, второй по старшинству после капитана. Старший лейтенант ещё не сталкивался с тем, что на фронте существовали барьеры в отношении между младшими и старшими офицерами, и тем более – генералами. В тылу такие ограничения имели место, но фронт – дело другое. Валентин предполагал, что в ответственной обстановке военнослужащие пренебрегали некоторыми условностями во благо общего дела. Но не тут-то было. В дальнейшем ему пришлось сталкиваться с препятствиями в общении со старшим командным составом.
Трудно представить, что рядовой спокойно подходит к генералу, который в тот момент ничем особо не занят, и просит закурить. Такое своеволие для рядового должно закончиться наказанием вместо прикуренной сигареты. Напрасно, генерал мог бы из разговора с толковым красноармейцем узнать много интересного и нужного о состоянии дел в войсках, сделать выводы. Но вместо этого командующий состав принимал решения, советуясь с равными по званию и находясь при этом далеко от передовой. Той информации, которую получали генералы из докладов, оказывалось недостаточно. Часто сообщения приходили в искажённом виде.
Военнослужащие за редким исключением боялись проявить инициативу. Если такое и случалось, то вместо поощрения, как правило, следовало наказание. Командиры не желали связываться с выяснением подробностей предложения, а подчинённые – высказывать мнение.
Одним из позорных явлений первой половины войны являлись заградительные отряды. Они представляли собой особые воинские формирования из состава армий, дивизий под управлением НКВД. Существовали заградотряды для предотвращения отхода частей, ведущих боевые действия. Располагались они вторым-третьим эшелоном. На вооружении таких формирований находились пулемёты, которые направлялись в спины своих соотечественников. В случае своевольного отхода или бегства с передовой солдат в обязанность участников заградотрядов входило останавливать их или открывать огонь на поражение. Проверять, что произойдет при незапланированном отступлении, у бойцов желания не возникало. Наличие заградотрядов свидетельствовало о недоверии и неуважении командующего состава к тем, кто находился на передовой, – рядовым и младшим офицерам. Соответственно, и у бойцов отношение к происходящему создавалось негативное. Не каждый мог удержаться, чтобы не высказать едкое замечание. Вне боевых действий случались конфликты, приводящие к применению оружия между красноармейцами, находящимися на передовой, и участниками заградотрядов.
Валентин считал, что их призвали в армию для защиты Родины, а вместо этого солдаты ощущали себя в роли преступников, которые оказались с двух сторон зажаты вооружёнными формированиями. Если с противником шла война, то свои соотечественники с пулемётами, направленными на них, вызывали возмущение.
Но не только моральная сторона характеризовала наличие заградотрядов. С тактической точки зрения они являлись ошибкой. Иногда было целесообразнее отвести войска для сохранения их боеспособности и в дальнейшем более эффективно проводить наступление или оборону. Предусматривалось, что в случае необходимости командир подразделения, находящегося на передовой, свяжется по телефону с вышестоящим командованием, доложит обстановку и получит разрешение на отход. Тогда заградотряду предстояло самому отойти вглубь обороны и не препятствовать манёвру других частей. Но на деле оказывалось не всё так просто. Иногда нарушалась связь, и разговоры с тылом оказывались невозможны. Иногда действовать требовалось очень быстро, а ожидание разрешения вышестоящего командования могло сказаться катастрофически на судьбе подразделения.
Защитники создания заградотрядов утверждали, что последние предотвращали проникновение в тыл дезертиров и диверсантов противника. Во всех войсках, и даже в тылу, существовали патрули, которых наделили полномочиями проверять документы у военнослужащих и при необходимости задерживать подозрительных лиц. Патрули составлялись, как правило, из трёх-четырёх человек, они постоянно перемещались, и предугадать их появление являлось не лёгкой задачей. Эффективность работы патрулей превосходила деятельность заградотрядов. Небольшие группы, наделённые специальными полномочиями, могли появиться в любом месте в любое время, и избежать встречи с ними дезертирам оказывалось затруднительно. Заградотряды находились не везде. Их в основном привлекали во время боевых действий. Большое количество военнослужащих в одном месте не способствовало эффективной поимке сбежавших из армии отдельных солдат.
Задержать диверсантов и шпионов противника могли находящиеся на оборонительных рубежах бойцы, которые постоянно следили за происходящим на нейтральной полосе. Также задержать непрошеных гостей могли патрули, а наличие заградотрядов мало влияло на ситуацию.
В начале января поступил приказ о переходе в наступление. Валентина вместе с другими командирами взводов вызвали к ротному, и там капитан ознакомил офицеров с задачей. Планировалось силами роты захватить и удерживать небольшую деревню. О действиях на соседних участках командир роты не проинформировал. Наступление назначили на следующее утро. Капитан рассказал, какие сложности ожидали атакующих и что в этом случае стоило делать. Роте предстояло преодолеть открытый участок перед позициями неприятеля, на котором оставались мины и заграждения из колючей проволоки.
Старший лейтенант выслушал ротного, пришёл к своему взводу и отдал приказ о построении. Когда подразделение оказалось собранным, ознакомил личный состав с предстоящим завтра боем.
– Товарищи бойцы, – сказал Валентин. – Завтра нам предстоит перейти в наступление и захватить деревню. Задача непростая, уже не один раз наши войска пытались это осуществить. Неприятель делает всё возможное, чтобы удержать позиции. Поле, по которому нужно атаковать, противник изначально хорошо заминировал, но неоднократные попытки взять населённый пункт привели к тому, что часть мин уже взорвана. Работа наших снайперов осложняет неприятелю задачу устанавливать новые боезаряды. Тем не менее от вас требуется предельная внимательность при преодолении поля. Бежать следует по краю воронок и рядом с трупами красноармейцев. В этих местах наименее вероятно нахождение мин. В крайнем случае разрешаю пользоваться наступательными гранатами. Бросаете их впереди себя для прокладывания безопасной траектории. Также с помощью гранат следует прокладывать путь через заграждения из колючей проволоки.