Как только связисты отчитались о проведении телефонной линии для соединения с тылом, старший лейтенант доложил командиру батальона о выполненной задаче и больших потерях. Командование, хоть и поздравило нового ротного с взятием деревни, ничего хорошего больше не сообщило. От роты теперь требовалось удерживать оставшимися силами населённый пункт до особого распоряжения. Питание и боеприпасы командир батальона пообещал прислать через некоторое время.
Если бы не продукты, захваченные у неприятеля, обедать красноармейцам пришлось бы сухим пайком, которого надолго не хватало. Дома в деревне были пустые, и, судя по обстановке, в них долгое время хозяйничали солдаты противника. Многие вещи находились на своих местах, но особую ценность представляли продукты питания, которые красноармейцы не пропускали при осмотре.
– Не видно ни одного местного жителя. Попрятались они, что ли? – поинтересовался молодой боец, обследуя избы.
– Убежали, наверное, куда-нибудь. Мало кто захочет жить на передовой под обстрелами, хотя зимой трудно найти себе жильё, – ответил солдат со шрамом на лице. – Ты, малый, головой помногу не крути. Смотри, вон банку не заметил и прошёл мимо.
Молодой боец остановился, увидел то, что пропустил, и начал рассматривать предмет.
– Тушёнка вроде. На немецком языке написано, а какая-то знакомая. Глянь, что за банка, – обратился он к старшему. Тот подошёл и прочитал надписи.
– Вот это да! Она ведь американская. Тут так и написано. Получается, что американцы продукты и нам отправляют, и немцам.
Бойцы собрали в избе необходимое, вышли, а вокруг уже обсуждали найденные банки с американской тушёнкой. Внутри она оказалась такая же, как поставляемая Красной армии.
Хорошо пришлось тем, кто не пострадал при наступлении, мог самостоятельно передвигаться, не мучился болями от раны. Раненым оказывали первую медицинскую помощь прямо тут же, на месте сражения. В течение нескольких часов их требовалось отправить в медицинскую часть. Валентин распорядился соорудить носилки для особо пострадавших. После подготовки всех тяжелораненых отправили в тыл. Сопровождать их поручили двум санитарам и легкораненым бойцам, которые и несли носилки. С ротой остался один санитар.
К вечеру возвратились разведчики. Два отряда ходили каждый по своему маршруту. Один из них за всё время пути не обнаружил противника, другой добыл важную информацию. К Валентину в избу, где обосновался командный пункт, пришёл с докладом сержант – командир четвёртого взвода. С ним прибыли бойцы, ходившие в разведку.
– Товарищ старший лейтенант, разведчики вернулись. Разрешите им самим рассказать, – доложил сержант.
– Пусть заходят, – ответил Валентин.
Вошли три человека, но говорил только один.
– Товарищ старший лейтенант, мы прошли около двух километров и заметили противника, – доложил разведчик. – Нас не обнаружили, видимо, потому что отряд небольшой. Нам удалось подползти довольно близко к расположению неприятеля. Смотрим, у них происходит какое-то движение. Потом догадались, что к ним прибывает подкрепление и выгружают миномёты. Я немного знаю немецкий со школы и сумел разобрать по отдельным словам, что готовится наступление. Нас собираются выбить и занять снова эту деревню в самое ближайшее время.
Новость не стала неожиданной. К такому повороту событий стоило готовиться, но что могла рота, пострадавшая в бою, противопоставить миномётам? Требовалось искать выход без промедления.
– А ведь у противника есть преимущество, – сказал Валентин. – Они хорошо знают наши, то есть свои бывшие, позиции, знают координаты, куда стрелять. В считанные минуты нас накроет точный миномётный огонь. От роты если кто и уцелеет, то не сможет поначалу оказывать сопротивления. Остаться здесь – значит погибнуть.
Срочно отправили связных за остальными взводными. Валентин успел за это время связаться с комбатом и доложить ему обстановку. Ответ получил прежний – держать позиции. Вскоре подошли командиры взводов. Им Валентин объяснил ситуацию, сообщил данные от разведки, и все сообща стали решать, что делать дальше.
– Самое разумное – это отойти из деревни на время артобстрела и сохранить людей, но сзади нас находится заградотряд, и нет гарантии, что нас не расстреляют как дезертиров. В лучшем случае прикажут идти обратно, – высказался лейтенант, командир первого взвода.
В роте не знали точного места расположения заградотряда, но стоило предположить, что его выдвинули ближе к полю, по которому бойцы бежали недавно в атаку. Если и покидать захваченную деревню на время артобстрела, то лучше отходить дальше середины поля, что предохранило бы людей от попадания осколков. Но так красноармейцы могли оказаться слишком близко к заградотряду.
– Кто же так наступление готовит! Нужно было гнать неприятеля дальше. Тогда захватили бы эти миномёты и применили сами. Послали всего одну роту без артподготовки и сопровождения танков, – в сердцах добавил младший сержант, командир третьего взвода.
– Неприятель наизусть знает местность, где мы находимся. Они сами строили оборону и долгое время здесь находились. Укрыться невозможно от обстрела, поляжем ни за что, – озвучил младший лейтенант грустные мысли присутствующих.
– А что, если в лес уйти, в сторону противника, – предположил сержант, командир четвёртого взвода.
– Решил в плен сдаться? – поинтересовался лейтенант.
– Конечно, нет. Раз нельзя отходить, а оставаться – значит погибнуть, то тогда только вперёд.
– За самовольный уход с позиций грозит трибунал, – напомнил Валентин.
– Нужно совершить какой-нибудь подвиг, тогда не расстреляют. Победителей не судят. К тому же лучшего варианта больше нет, – одобрил командир третьего взвода предложение своего товарища.
– Если мы покинем свои позиции, уйдём в тыл к противнику, то оставим открытым фронт, создадим брешь. Неприятель может воспользоваться этим, – засомневался лейтенант.
– Мы и так его откроем в случае прицельного артобстрела. – Боевой опыт сержанта прозвучал веским аргументом. – Точнее, остатки роты не смогут оказать существенного сопротивления. Зато если уйдём вперёд, то наведём шуму у них в тылу. Пользы в этом случае будет гораздо больше. И на месте противника я бы ещё подумал, прежде чем переходить в наступление, когда позади действуют диверсанты.
– Заградотряд, вооружённый пулемётами, теперь является вторым эшелоном обороны, и бреши не окажется, – напомнил младший сержант. – К тому же у нас нет сведений о предстоящем наступлении противника.
Опыт сержантов, которые не первый раз участвовали в боях, пригодился роте. Не все офицеры, том числе новый командир, обладали подобными навыками.
– Вперёд так вперёд. Что, ротный, принимай решение. Время поджимает, – обратился лейтенант к Валентину.
При молчаливом согласии младшего лейтенанта Валентину пришлось определять дальнейшую судьбу роты. Он до конца не понимал, что подразделение будет делать в тылу противника, какой подвиг требуется совершить и как люди смогут выжить в лесу в зимних условиях. Ответственность за принятие решения возлагалась на него как на командира роты, и в случае неудачи он первый окажется наказан. Но оставаться, чтобы зря погибнуть, старший лейтенант не собирался.
– Придётся уходить в тыл противника, – подвёл итог Валентин. – Товарищи командиры взводов, выводите подразделения. Будем двигаться по маршруту разведотряда, который нашёл проход в обороне неприятеля. Времени на построение нет, поэтому выходим сразу. Личному составу сообщите подробности по мере движения.
Старший лейтенант напоследок ещё раз посмотрел на карту местности, наметил путь на несколько километров, запомнил основные ориентиры для безошибочного движения и вышел из избы вслед за подчинёнными.
Бойцы собрали что успели. Хорошо, что запаслись неприятельскими продуктами в деревне. Боеприпасов тоже хватало. Патроны и гранаты взяли у раненых и убитых. Из колодца пополнили запасы питьевой воды и вышли навстречу неизвестности.
Рота уходила в сторону противника, нарушив приказ командира батальона удерживать захваченную деревню до особого распоряжения. Что толку от такого приказа, если выжить мало кому удастся, а оставшиеся после обстрела всё равно не удержат позиции. Возможно, командир батальона действовал согласно приказу вышестоящего командования. Скорее всего, решение принималось на уровне дивизии, но от этого бойцам роты лучше не становилось.
Наступали сумерки, и идти предстояло ночью, но навыки Валентина по ориентированию на местности и пользованию картой помогали передвигаться согласно намеченному плану.
Оборона неприятеля в районе действия роты Валентина оказалась не сплошной. Создать и удерживать непрерывные полосы обороны в зимних условиях представляло собой не простую, а иногда лишнюю задачу. Снег хранил следы. Дозорам было достаточно регулярно обходить территорию и по целостности снежного покрова убеждаться в том, что на их сторону никто не проник. Войска зимой в средней полосе в основном размещались в населённых пунктах, где находился тёплый ночлег, колодцы с питьевой водой, прочая инфраструктура.
Отойдя километра полтора от деревни, красноармейцы услышали позади грохот взрывов. Это противник открыл огонь по покинутым позициям. Небо озарилось от пожара, – это миномётный обстрел накрыл деревянные дома. Артподготовка наступления продолжалась двадцать минут, и бойцы понимали, что за это время от семидесяти человек роты осталась бы половина, а вторая не смогла бы оказать должного сопротивления атакующему неприятелю.
– Как считаешь, командир, стоит ли вернуться и снова занять деревню? – спросил Валентина один из взводных.
– Ничего не выйдет из этой затеи, – ответил старший лейтенант. – Противник уже занял населённый пункт и понял, что мы оттуда ушли, поэтому будет тщательно следить за обороной. Потеряем остальных бойцов, если вздумает сейчас в атаку идти.
Рота продолжила углубляться в тыл противника. Около деревни находилось множество следов на снегу. Их оставили солдаты Вермахта, располагавшиеся там долгое время, и красноармейцы. Преодолев некоторое расстояние по лесу, бойцы увидели, что старые следы закончились, и стало заметно, что здесь только что прошло много людей. Валентин решил исправить ситуацию, позвал связного и поручил ему донести до взводных распоряжение – построиться в колонны по одному для сокращения следов на снегу. Связной ушёл, но через несколько минут вернулся вместе с командиром второго взвода и одним рядовым.