Но где-нибудь во Вселенной все может быть совсем по-иному. В других местах жизнь может развиваться в противоположном направлении – в сторону все меньших и меньших форм. Подобно тому, как современные человеческие технологии научились уменьшать предметы, возможно, иной эволюционный путь привел к появлению более мелких форм жизни с явными преимуществами в виде меньшего потребления сырья, снижения стоимости космических полетов, отсутствия проблем с обеспечением провианта…
А вдруг самая развитая форма жизни на какой-нибудь далекой планете размером не больше блохи, а то и микроба? В таком случае проект «Лесной пожар» может уничтожить высокоразвитую форму жизни, даже не осознавая, что именно произошло.
Ливитт не единственный радел за эту идею. Его поддерживали Мертон из Гарварда и Чалмерс из Оксфорда. Чалмерс, известный юморист, приводил в качестве примера человека, который смотрит на предметное стекло микроскопа и видит там бактерии, сложившиеся в слова: «Отведи нас к своему лидеру». Тогда все только посмеялись над этой шуткой.
Однако сейчас Ливитт не мог выбросить эту мысль из головы – потому что она могла оказаться правдой.
Готовясь ко сну, Стоун думал о предстоящем совещании. И метеорите. Интересно, что сказали бы Надь или Карп, узнай они об этом.
«Наверное, – подумал он, – они просто сойдут с ума. Наверное, мы тут все с ума сойдем».
А потом он уснул.
Три комнаты на Уровне № 1, заполненные приборами для связи «Лесного пожара», называли «Сектором Дельта». Внутри были подключены линии связи для внутреннего сообщения между уровнями, а также кабели для телефонной связи и телетайпа. Связь с библиотекой и центральным хранилищем также регулировалась «Сектором Дельта».
По сути, это был гигантский, полностью автоматизированный коммутатор. Внутри «Сектора Дельта» было тихо; тишину нарушали лишь тихий гул вращающихся барабанов да приглушенные пощелкивания реле. Здесь работал всего один человек – одинокий мужчина, сидящий за консолью в окружении мигающих лампочек.
На самом деле этому человеку не было острой необходимости там находиться. Саморегулирующиеся ЭВМ были сконструированы так, чтобы проверять работу своих схем каждые двенадцать минут; при отклонении от нормы машина автоматически выключалась.
Согласно протоколу в обязанности этого работника входило следить за входящими сообщениями, о которых сигнализировал звонок на телетайпе. После звонка ему требовалось уведомить об этом командные центры всех пяти уровней. Он также был обязан сообщать о любой неисправности компьютера руководству Уровня № 1, если такое маловероятное событие вдруг произойдет.
День 3«Лесной пожар»
12. Совещание
– Пора просыпаться, сэр.
Марк Холл открыл глаза. Комнату заливал бледный флуоресцентный свет. Холл моргнул и отвернулся лицом к подушке.
– Пора просыпаться, сэр.
Он вновь услышал женский голос, приятный, ласковый и даже соблазнительный. Он сел в постели и понял, что, кроме него, в комнате никого нет.
– Есть кто?
– Пора просыпаться, сэр.
– Кто это?
– Пора просыпаться, сэр.
Холл протянул руку и нажал кнопку на прикроватной тумбочке. Свет погас. Он ждал очередной фразы, но голос молчал.
До чего же эффективный способ разбудить мужчину! Натягивая на себя одежду, он задался вопросом: как это работает? Это была не просто запись, потому что голос с ним взаимодействовал. Сообщение повторилось только после ответа Холла.
Он решил проверить свою теорию и снова нажал кнопку на тумбочке.
– Чем могу помочь, сэр? – вежливо спросил голос.
– Не подскажете, как вас зовут?
– На этом все, сэр?
– Да, наверное.
– На этом все, сэр?
Ученый ждал, пока свет вновь не погас. Затем он надел свою обувь и уже собирался уходить, когда услышал мужской голос:
– На связи руководитель службы автоответчика, доктор Холл. Будьте так любезны, отнеситесь к работе более серьезно.
Холл рассмеялся. Выходит, кто-то отвечал на его комментарии, записывая свои ответы через ЭВМ. До чего же умная система!
– Извините, – сказал он. – Я просто не особо разобрался, как работает система. До чего же сладкий голосок!
– Этот голос, – медленно произнес надзиратель, – принадлежит шестидесятитрехлетней мисс Глэдис Стивенс. Она живет в Омахе и зарабатывает на жизнь записью сообщений для экипажей ВВС США и других систем голосового оповещения.
– Ох, – выдавил из себя Холл.
Он вышел из комнаты и направился по коридору в столовую. По пути он осознал, почему проектировку базы «Лесного пожара» поручили проектировщикам подводных лодок. Без наручных часов он потерял любое представление о времени и не мог даже предположить, день стоит на улице или ночь. Он поймал себя на мысли, что переживал, переполнена ли столовая, гадал, время сейчас обеда или завтрака.
Как оказалось, там почти никого не было. Внутри сидел Ливитт; он передал, что остальные уже собрались в конференц-зале. Он пододвинул Холлу стакан с темно-коричневой жидкостью и предложил позавтракать.
– Что это? – спросил Холл.
– Питательная жидкость сорок два – пять. В ней содержится все необходимое для поддержания активного жизнеобеспечения семидесятикилограммового человека в течение восемнадцати часов.
Холл выпил эту сиропообразную жидкость, на вкус напоминающую апельсиновый сок. Довольно странное ощущение – пить апельсиновый сок коричневого цвета, но после первого глотка стало проще. Ливитт объяснил, что эту смесь разработали для космонавтов, и она содержит все, кроме растворимых в воздухе витаминов.
– Для этого вам понадобится эта таблетка, – сказал он.
Холл проглотил таблетку и налил себе чашку кофе из автомата в углу.
– А сахар есть?
Ливитт покачал головой:
– Сахара здесь нет. Все, что может обеспечить среду для роста бактерий, строго запрещено. С этого момента мы садимся на диету с высоким содержанием белка. Наш организм будет получать необходимое количество глюкозы путем расщепления белка – но не из кишечника. Как раз наоборот.
Он полез в карман.
– О нет.
– О да, – сказал Ливитт и протянул ему небольшую капсулу в алюминиевой фольге.
– Нет, – повторил Холл.
– Все через это прошли. Капсула широкого спектра действия. Вернитесь в свою комнату и вставьте капсулу внутрь, перед тем как приступить к заключительным процедурам обеззараживания.
– Я не против окунуться во все эти грязные ванны, – сказал Холл. – Я не против облучения. Но будь я проклят, если…
– На пятом уровне вы должны быть максимально стерильны, – не уступал Ливитт. – Мы простерилизовали вашу кожу и слизистые оболочки дыхательных путей настолько, насколько это вообще возможно, но не пищеварительный тракт.
– Да, – выдавил из себя Холл, – но суппозитории?
– Еще привыкнете. Мы все принимаем их в течение первых четырех дней. Конечно, толку от них немного, – произнес он со своим привычным кривым, пессимистическим выражением лица. Затем он поднялся на ноги.
– Пойдем в комнату для совещаний. Стоун хочет поговорить о Карпе.
– О ком?
– О Рудольфе Карпе.
Рудольф Карп – биохимик венгерского происхождения, переехавший в Соединенные Штаты из Англии в 1951 году. Он получил должность в Мичиганском университете, где в течение последующих пяти лет в тишине и спокойствии занимался своими исследованиями. Затем по предложению коллег из обсерватории «Энн-Арбор» Карп приступил к изучению метеоритов: он поставил себе целью доказать существование на них жизни или найти доказательства того, что их уже обнаруживали в прошлом. Он подошел к работе с полной серьезностью и усердно работал, не отвлекаясь на написание статей на эту тему до начала 1960-х годов, в то время как Кальвин, Вон, Надь и другие уже выпускали друг за другом статьи с громкими заголовками на подобные темы.
Приводимые в качестве аргументов и контраргументов факты всегда были неоднозначными, но в итоге всегда сводились к одному и тому же: каждый раз, когда кто-нибудь объявлял, что обнаружил какое-либо ископаемое или признаки белковых веществ в углеводородах, или любое другое указание на наличие жизни в метеорите, критики заявляли о нарушениях в работе лаборатории и загрязнении веществами и организмами земного происхождения.
Сдержанный Карп, предпочитавший предварительное тщательное изучение, был полон решимости положить конец этим спорам раз и навсегда. Он объявил, что приложил большие усилия, чтобы избежать загрязнения: он обработал каждый подопытный метеорит двенадцатью растворами, в том числе перекисью, йодным раствором, гипертоническим раствором и разбавленными кислотами. Затем в течение двух дней метеорит подвергался воздействию интенсивного ультрафиолетового излучения. Наконец, после погружения в бактерицидный раствор, его помещали в стерильную асептическую камеру, в которой и проводились все дальнейшие исследования.
Карп все же сумел выделить бактерии из своих образцов: кольцеобразные организмы, похожие на крошечную волнообразную камеру. Более того, он обнаружил, что они растут и размножаются. Несмотря на то что по строению они были похожи на земные бактерии, поскольку состояли из белков, жиров и углеводов, у них все же отсутствовало клеточное ядро, поэтому способ их размножения оставался загадкой.
Карп изложил полученную информацию в своей обычной тихой, спокойной манере и надеялся на хороший прием. Однако вместо этого на Седьмой конференции астрофизиков и геофизиков, проходившей в Лондоне в 1961 году, его подняли на смех. Такой прием отбил у него всю охоту продолжать работу, а выведенные организмы были уничтожены в результате случайного взрыва в лаборатории, который произошел ночью 27 июня 1963 года.
Общественность приняла результаты исследований Карпа так же, как выводы Надь и других ученых. В шестидесятые в существование внеземной жизни никто не верил, а все представленные доказательства было принято сбрасывать со счетов, не принимать во внимание и попросту игнорировать.