капсулой для ее непосредственного изучения был запрещен. Зато у них были микроскопы с дистанционным управлением, которые передавали изображение на экраны в комнате управления.
На ранней стадии проектирования встал вопрос о необходимости использования телевизионного оборудования или же иной системы прямой визуальной связи. Телевизионная установка была дешевле и проще в установке; телевизионные усилители изображения уже применялись в работе с электронными микроскопами, рентген-аппаратами и другими устройствами. Однако в конце концов команда «Лесного пожара» решила, что для их целей телевизионный экран не подходит; даже отбросили вариант с камерами с режимом двойного сканирования, которые давали вдвое большее количество строк, чем обычный телевизор – и, соответственно, лучшее разрешение. В итоге они остановили свой выбор на волокно-оптической системе, в которой световое изображение передается через змеевидный пучок из стеклянных волокон и затем выводится на экран, что позволяет получить достаточно четкое и резкое изображение.
Стоун зафиксировал капсулу и нажал кнопку на панели управления. С потолка тут же спустился черный ящик и просканировал поверхность капсулы. Мужчины приступили к изучению данных.
– Начнем с пятикратного, – предложил Стоун.
Ливитт установил необходимую мощность. Они наблюдали, как камера автоматически перемещается вокруг капсулы, сканируя поверхность металла. Полностью просмотрев капсулу, они увеличили мощность до двадцати крат. На этот раз сканирование заняло куда больше времени, так как поле зрения значительно уменьшилось. Однако они по-прежнему ничего не увидели: ни пробоин, ни вмятин, ни чужеродных организмов.
– Давайте на стократное, – вновь подал голос Стоун.
Ливитт настроил микроскоп и откинулся на спинку кресла. Они приступили к еще более длительному и утомительному поиску, который, как они подозревали, скорее всего, ни к чему не приведет. Затем они перейдут к изучению внутренней части капсулы, и вот там-то могут что-нибудь обнаружить. А может, и нет. В любом случае, они брали образцы для анализов и помещали соскобы и мазки в питательные среды.
Ливитт оторвался от экранов и обвел взглядом комнату с капсулой. Камера, подвешенная к потолку сложной системой стержней и проводов, с автоматической точностью медленно перемещалась вокруг капсулы. Он вновь перевел взгляд на экраны, которых в комнате управления насчитывалось три штуки, и показывали они одно и то же изображение. Теоретически они могли включить все три камеры, которые передавали бы три различные картинки, и разделить просмотр на троих людей, чтобы не тратить столько времени. Но этого они пока не хотели делать – по крайней мере, на данный момент. Ученые понимали, что со временем их интерес и внимание ослабнут, и, как бы они ни старались, надолго их не хватит. Но когда одно и то же изображение изучают два человека, вероятность упустить что-то важное снижается.
Площадь поверхности конусообразной капсулы длиной 94 сантиметра и диаметром у основания 30 сантиметров составляет немногим более 4 тысяч квадратных сантиметров. Три сканирования с увеличением в пять, двадцать и сто крат заняли около двух часов. В конце третьего круга Стоун сказал:
– По-хорошему следует перейти к максимальному увеличению.
– Но?
– Но меня тянет сразу перейти к сканированию внутренней части. Если и там ничего не найдем, то вернемся к наружной поверхности и пройдемся с увеличением уже до четырехсот сорока.
– Согласен.
– Отлично, – ответил Стоун. – Начнем с пятикратного. Внутренняя поверхность.
Ливитт взялся за панель управления. На этот раз автоматика им не поможет; камера была запрограммирована на отслеживание контуров объектов правильной формы, например куба, сферы или конуса. Но для изучения внутренней части капсулы требовался человек-оператор. Ливитт установил линзы на пятикратное увеличение и переключил дистанционное изучение на ручное управление, затем направил камеру в отверстие капсулы.
– Больше света, – попросил Стоун, не отрываясь от экрана.
Ливитт внес коррективы в работу системы, и с потолка спустилось пять светильников, со щелчком осветив внутренности «Скупа».
– Так лучше?
– Сойдет.
Ливитт начал передвигать камеру, не отрывая взгляда от экрана. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось плавно направлять камеру; это было крайне затруднительно – словно пытаться писать текст, всматриваясь при этом в зеркало. Но вскоре у него стало получаться.
Сканирование с пятикратным увеличением заняло около двадцати минут. Единственное, что они обнаружили, – крохотное углубление размером с кончик карандаша. Стоун предложил начать сканирование с двадцатикратным увеличением с этой же вмятины.
И сразу увидели крошечное зазубренное пятнышко размером не более песчинки. Оно было черного цвета с легким зеленоватым оттенком.
Оба ученых сидели тихо, хотя позже Ливитт вспоминал, что «дрожал от волнения. Я не мог выбросить из головы мысль, что вот оно, что-то новое, совершенно новая форма жизни…»
Однако вслух он выдавил только одно слово: «Интересно».
– Сначала завершим сканирование на двадцатикратном увеличении, – произнес Стоун. Он пытался сохранять спокойствие, однако в его голосе тоже сквозило волнение.
Ливитт хотел немедленно приступить к изучению этой частички, однако он понимал, что имел в виду Стоун. Они не могли позволить себе поспешных выводов – да и вообще никаких выводов. Их единственная надежда на решение этой задачи заключалась в жесткой дисциплине и невероятной педантичности. Им требовалось действовать методично, чтобы убедиться, что ничего не упустили.
В ином случае они могут потратить часы или даже дни на предположение, которое в итоге ни к чему не приведет. Допустят ошибку, неправильно истолкуют факты и зря потратят время.
Таким образом, Ливитт провел полное сканирование на двадцатикратном увеличении. Он останавливался пару раз, когда им казалось, что они замечали новые участки зеленого цвета, и отмечал их координаты, чтобы вернуться к этим участкам и рассмотреть их при большем разрешении. Спустя полчаса Стоун объявил, что сканирование при двадцатикратном увеличении можно заканчивать.
Они прервались для приема двух таблеток кофеина, запив их водой. Ранее ученые пришли к общему согласию, что не будут принимать стимуляторы за исключением совсем крайних случаев; эти препараты хранились в аптеке на уровне № 5, но в повседневных случаях предпочтение решили отдать кофеину.
Кофеиновая таблетка еще отдавала горечью во рту, а Ливитт уже поставил линзы со стократным увеличением и приступил к третьему этапу сканирования. Как и в прошлый раз, они начали с той же самой вмятины и крохотного черного пятна, которое отметили ранее.
Однако ожидание обернулось досадой: изображение при большем увеличении ничем не отличалось от предыдущих снимков, оно просто увеличилось в размерах. Однако теперь они могли предположить, что это был похожий на камень кусок неправильной формы. Также они отчетливо разглядели пятна зеленого цвета.
– Что скажете? – спросил Стоун.
– Если капсула столкнулась именно с этим объектом, – начал Ливитт, – то либо она двигалась с огромной скоростью, либо очень и очень тяжелая. Потому что с такими размерами…
– Спутник с орбиты точно не сбить. Согласен. В то же время вмятина не очень глубокая.
– Есть предположения?
Стоун только пожал плечами.
– Предполагаю, что он не имеет никакого отношения к изменению орбиты, либо настолько эластичен, что мы с подобным ранее не сталкивались.
– А что это за зелень?
– Ну уж нет, не поймаете, – Стоун ухмыльнулся. – Для меня это тоже что-то новенькое.
Ливитт тоже усмехнулся и продолжил сканирование. Ученые пришли в восторг и в глубине души уже поверили, что совершили важное открытие. Они осмотрели другие области, где заметили зеленые вкрапления, и подтвердили свою находку.
Но эти другие пятна выглядели иначе, чем те, что виднелись на песчинке, образовавшей вмятину. Во-первых, они были ярче и больше размером. Во-вторых, с правильными и округлыми границами.
– Они похожи на крошечные капли зеленой краски, которую разбрызгали по внутренней поверхности капсулы, – предложил сравнение Стоун.
– Очень надеюсь, что это не так.
– Возьмем на анализ?
– Лучше рассмотрим при 440-кратном увеличении, – ответил Ливитт.
Стоун согласился. Они работали уже четыре часа, но усталость как рукой сняло. Они внимательно следили за сменой линз в микроскопическом аппарате, изображение тем временем на мгновение размылось. Когда картинка вновь сфокусировалась, их взгляду вновь предстала вмятина и черное пятно с зелеными краями. Но при таком увеличении больше всего поражали неровности на поверхности песчинки – и они до ужаса напоминали крохотную планету с зазубренными вершинами и глубокими впадинами. Ливитту даже пришло в голову, что так оно и есть, что они смотрят на маленькую планету, на которой процветает жизнь. Но он покачал головой, выбросив эту мысль из головы. Это невозможно.
Стоун отметил:
– Если это метеорит, то он чертовски забавен.
– Что вас беспокоит?
– Левая граница, вот здесь, – Стоун указал на экран. – На поверхности камня, если это вообще камень, повсюду неровности, за исключением левой границы, где она гладкая и ровная.
– Вы подозреваете искусственное происхождение поверхности?
Стоун вздохнул.
– Если я так и продолжу на него смотреть, – сказал он, – то могу предположить и не такое. Давайте пока взглянем на другие зеленые пятна.
Ливитт ввел координаты и сфокусировал микроскоп. На экранах появилось новое изображение – на этот раз крупный план одного из зеленых пятен. При таком большом увеличении границы выглядели очень четко. Края были не ровными, а с небольшими зазубринами, и напоминали шестеренку из часов.
– Будь я проклят, – пробормотал Ливитт.
– Это точно не краска. Зазубрины расположены систематически.
И вдруг прямо у них на глазах зеленое пятно на долю секунды стало фиолетовым, а затем вновь приобрело зеленый оттенок.