Другой удар. Эф не мог ничего с собой поделать. Компьютер, содержащий интимную переписку был тут же на столе.
Фет начал понимать, что Эф, по крайней мере, что-то подозревает. Может он был бы и рад, если Эф напрямую обвинил его в чем-то, но Эф не делал этого. Так-что, вместо того, чтобы отвечать на его домыслы, Фет парировал как обычно, ударил в слабое место Эфа. “Полагаю, ты снова был у Келли дома, вместо того, чтобы быть здесь в назначенное время? Эта одержимость сыном, поломала тебя, Эф. Да, ты нужен ему. Но ты нужен и нам. Ты нужен ей. Дело не только в тебе и сыне. Остальные полагаются на тебя.”
“А как, что насчет тебя?”, парировал Эф. “Ты одержим Сетракяном. Вот чем была твоя поездка Исландию. Ты делаешь, то что думаешь, он бы сделал. Выяснил все секреты Люмена? Думаю, нет. Ты тоже мог быть здесь, но ты выбрал последовать за стариком, стать его самозваным учеником.”
“Я рискнул. Нам должно было хоть раз повезти.” Фет остановил себя, разводя руками. “Но-забудь об этом. Сосредоточься на Норе. Она, сейчас, наша единственная забота.”
Эф сказал: “Лучший сценарий, она находится в хорошо охраняемом лагере крови. Если мы угадаем, в котором, то все, что мы должны сделать, это проникнуть внутрь, найти ее, и вернуться обратно. Я могу вспомнить более простые способы покончить с собой“.
Фет начал паковать вещи Норы. “Она нужна нам.Просто-напросто. Мы не можем позволить себе потерять кого-нибудь. Нам понадобится любая помощь, если будет хоть один шанс выбраться из этой неразберихи”.
“Фет. Мы видим все это уже два года. Система Владыки укоренилась. Нам конец.”
“Неверно. Только потому, что я потерпел неудачу с Люмен, не означает, что я вернулся с пустыми руками”.
Эф попытался выяснить, что он имеет в виду. “Еда?”
“И она тоже,” сказала Фет.
Эф не был в настроении для игры в угадайку. Кроме того, при упоминании о настоящей еде, во рту появилась слюна, а живот скрутило в кулак. “Где?”
“В холодильнике, спрятанном не неподалеку. Ты можешь помочь перенести ее.”
“Куда перенести?”
“В жилую часть города”, ответил Фет. “Мы должны найти Гаса.”
Нора ехала на на заднем сиденье кроссовера, проносясь через дождливый пригород Нью-Йорка. Обивка была темной и чистой, но коврики были грязными от грязных ног. Нора сидела всю дорогу справа, свернувшись калачиком в углу, не зная, что должно было произойти дальше.
Она не знала, где ее везут. После ее шокирующей встречи с ее бывшим боссом Эвереттом Барнсом, Нора во главе с двумя громадными вампирами попала в здание с комнатами, полными душевых. Вампиры оставались рядом с единственной дверью, стоя вместе. Она, возможно, могла остаться, но чувствовала, что лучше идти вместе и посмотреть, что должно было произойти, может быть, больше шансов спастись.
Таким образом, она разделась и мылась. Сначала застенчиво, но когда она посмотрела на больших вампиров, их глаза были сосредоточены на дальней стене с далеким взглядом, не имеющим никакого интереса к человеческой форме.
Прохладные брызги - она не могла заставить их потеплеть чувствуя неприятное ощущения на голове. Ее кожу защипало иглами холодной воды, потоки заструились беспрепятственно вниз по задней части шеи и обнаженной спине. В воде было хорошо. Нора схватила половинку мыла сев во встроенной из плитки нише. Она намылила руки и голову и голый живот, найдя облегчение в ритуале. Она вымыла плечи и шею, делая паузу, чтобы запах мыла был напротив ее носа роза и сирень - пережиток прошлого. Кто-то где-то сделал этот кусок мыла. Наряду с тысячами других, упакованы и отправлены в обычный день с пробками и школьниками и торопливыми обедами. Кто-то думал, что кусок мыла с ароматом розы и сирени будет хорошо продаваться и разработали его - его форма и запах и цвет - должны были привлечь внимание домохозяек и матерей на переполненных полках Kmart или Walmart. И теперь, кусок мыла был здесь на перерабатывающем заводе. Археологический артефакт, пахло розами и сиренью и былыми временами.
Новый серый джемпер был сложен на скамейке в центре комнаты, с парой белых хлопчатобумажных трусиков, установленных на вершине. Она оделась и проследовала назад через карантинную станцию до передних ворот. Над ней, по дуге нержавеющего железа, возвышалось слово СВОБОДА. В город отправился автомобиль и еще один позади него. Нора разместилась в задней части первого автомобиля; никто не сел во второй автомобиль.
Прозрачный не бьющийся жесткий пластик разделял водителя и ее пассажира. Она была человеком чуть старше двадцати, одетая в костюм шофера и кепку. Ее волосы были выбриты. Нора предположила, что она была лысой, и поэтому, возможно она была жителем лагеря. И все же розовость ее плоти в затылке и здоровый цвет ее рук не вызывала сомнений у Норы, что она была обычным материалом.
Нора снова повернулась, увлеченно рассматривая автомобиль в хвосте, отстраняясь от лагеря. Она не была уверена, в блеске его фар, в темноте дождя, но что-то в позе водителя заставило ее думать, что это женщина-вамп. Резервный автомобиль, может быть, в случае она попытается убежать. Ее собственные двери были полностью лишены внутренних панелей и подлокотников, с удаленным управлением замками и окнами.
Она ожидала долгой поездки, но спустя чуть больше двух или трех миль от лагеря автомобиль съехал с дороги через открытый проезд ворот. Из туманного мрака в конце долгого петляния дороги вырос дом, больше и грандиознее, чем большинство из тех, что она когда-либо видела. Оказалось, в пригороде Нью-Йорка есть европейская усадьба, почти каждое окно освещено тепло-желтым светом, как будто на вечеринку.
Машина остановилась. Водитель остался за рулем, а дворецкий вышел из двери, держа два зонтика, один свободный над головой. Он потянул дверь Норы открыл и заслонил ее от грязного дождя, она вышла из автомобиля и пошла с ним по гладкой мраморной лестнице. Внутри он бросил зонты и взял белое полотенце с соседней стойки, опустился на одно колено, чтобы почистить ее грязные подошвы.
“Сюда, д-р Мартинес,” сказал он. Нора последовала за ним, ее босые подошвы тихо шли по прохладному полу по широкому коридору. Ярко освещенные комнаты, вентиляция выдувающая теплый воздух, приятный запах моющего раствора. Все это было так цивилизованно, настолько по человечески. Можно сказать, сказочно. Разница между лагерем крови и этим особняком была разницей между пеплом и атласом.
Дворецкий распахнул двойные двери, открывая роскошный обеденный зал с длинным столом с двумя приставками, прилегающими к одному из углов. Блюда были в золотой оправе с рифлеными краями, с небольшим гербом в центре. Посуда была совершенна, но она была из нержавеющей стали - не из серебра. Это была, по-видимому единственная уступка, на всей территории особняка в мире управляемом вампирами.
На медной блюде в виде котенка между двумя приставками были: миска великолепных слив, в фарфоровой корзине разнообразные пирожные, и два блюда шоколадных трюфелей и других кондитерских лакомств. Сливы манили ее. Она потянулась к миске прежде чем остановить себя, вспомнив наркотическую воду которую дали ей в лагере. Ей нужно было удержаться от соблазна и, несмотря на ее голод, сделать правильный выбор.
Она не села, оставаясь стоять босой. Где то в доме слабо играла музыка. В другом конце комнаты была вторая дверь, и она посматривала не пытается ли ее кто открыть. Она чувствовала за ней наблюдали. Она поискала камеры и не нашла ничего.
Вторая дверь открылась. вошел Барнс, снова одетый в униформу все-белого адмирала. Его кожа сияла здоровьем и розовела вокруг его белой клиновидной бороды. Нора почти забыла, насколько здорово выглядит упитанный человек.
“Хорошо”, сказал он , шагая вдоль длинного стола к ней. Он держал одну руку в кармане, как настоящий джентльмен . ” Это гораздо более приятная обстановка для повторной встречи , не так ли? Лагерная жизнь так тосклива. Это место мой большой побег. “Он обвел рукой зал, и дом за его пределами. ” Слишком большой для меня, конечно . Но с принудительным отчуждением частной собственности , все стоит одинаково, так зачем соглашаться на меньшее, чем самое лучшее? Это когда-то принадлежало порнобарону, я его понимаю. Тьма купила все это . Так что я не чувствую, что плохо . ” Он улыбнулся, уголки его рта подтягивали обрезанные края его остроконечной бороды, как он достиг конца стола. ” Вы ничего не ели? “, Сказал он, глядя на стол. Он потянулся за печеньем брызнувшим сладкой глазурью. ” Я представлял себе что вы очень голодны . ” Он посмотрел на выпечку с гордостью. “Это делают для меня. Каждый день в пекарне в Квинсе, только для меня . Раньше, когда я был ребенком, я много времени смотрел на них - но я не мог их себе позволить … Но теперь … “
Барнс откусил печенье. Он сел во главе стола и развернул салфетку, разглаживая ее на колене.
Нора, как только она поняла, что еда была неотравленной, схватила сливы и быстро стала их пожирать. Она схватила свою собственную салфетку, чтобы вытереть испачканный соком подбородок и потянулась за другой.
“Ты, ублюдок”, сказала она с набитым ртом.
Барнс категорически улыбнулся, ожидая лучших слов от нее. “Ничего себе, Нора - прямо в точку …” Реалист ” больше нравится. Вы хотите “оппортунист”? Вот то, что я мог бы принять. Может быть. Но сейчас новый мир. Те, кто принимает этот факт и акклиматизируется, тем гораздо лучше “.
“Как благородно. Сочувствующий им … этим монстрам ».
“Напротив, я бы сказал, что симпатия единственная черта, которой мне не хватает.”
“Спекулянт.”
По его мнению, он играл в вежливую беседу, доедая выпечку и облизывая каждый из его пальцев. “Может быть.”
“Как насчет ‘предатель’? Или-“ублюдок»?
Барнс хлопнул рукой по столу. “Хватит”, сказал он, отмахиваясь от слов как от надоедливых мух. “Ты цепляешься за самоправедность, потому что это все, что вам оставили! Но посмотрите на меня! Посмотрите на все, что я получил … “