— Ну, в себя он придет. Правда, насколько вменяемым будет — не знаю. Я же не врач, в конце концов. Мое дело — заштопать. Я заштопал. Сейчас он спит.
— Слышь, док, мы так не договаривались. Нам надо, чтобы он коды нам передал, — жарко шепчет сержант в лицо отшатнувшегося Сэма.
— Да вы тут поохренели все! Он же ранен! Умирает! Это же ваш товарищ!
— Док, ты нам на совесть не дави. Если он коды активации нам не передаст — мы тут все загнемся. Нас ведь сюда до окончания работ сунули. Пока не завершим — никакой смены. Секретность, мать ее. Понимаешь? Ему так и так на тот свет. А мы еще выкарабкаться можем. Нам всего-то осталось — чуть больше месяца.
Повидавший кучи трупов и привыкший, кажется, к любой грязи, я передергиваюсь. То, что я слышу, — чудовищно. Немыслимо. Так не бывает. Это страшный сон. Эти существа не могут быть легионерами. Но мертвецы напирают. Они здесь. Они реальны. Холодное сияние исходит от их кожи. Я не чувствую их дыхания. Амальтея выпила их до дна. Я смотрю на то, во что мне предстоит превратиться.
— Док, разбуди его. Слышишь? Не желаю тут кровью харкать. Нас так и так спишут — мы все тут трупы ходячие. Но пускай это на базе случится. Пускай нас накормят от пуза. Музыкой нас потешат. В тепле дадут отоспаться. И — в чан, баиньки. Здесь ад, док, понимаешь? Нам тут не место. Здесь нам умирать не с руки. Мы ведь не микробы какие, док! Разбуди его!
Собравшиеся придвигаются теснее. Отрешенность на их лицах сменяется решимостью. Скрюченные пальцы шевелятся в нетерпении. Я медленно отступаю к стене. Сантиметр за сантиметром. Безликие маски придвигаются следом. Я кладу руку на цевье винтовки. Гадаю — успею ли сорвать ее с крепления?
— Эй, легче, легче! Вы чего? Пускай ваш Убивец со штабом свяжется. Вам подмогу пришлют. Материалов подбросят. Делов-то!
— Убивец? Ха. Он честь роты отстаивает. Ресурсы экономит. Докладывает — механизмы в исправности, работы идут по графику. Совсем съехал, служака хренов, — лицо говорящего отчаянно морщится. В углах блеклых глаз копится влага. Взгляд его пронизывает меня до донышка. Зверь ежится под этим всевидящим взглядом. От проникновенного шепота мертвеца меня продирает озноб: — Ролье! Прошу: будь человеком. Не губи. Нам коды нужны. Пока не поздно. Не бросай нас тут.
— Да кто он такой, ваш Убивец!? Кем он себя возомнил?! Какого хрена!! — я толкаю изможденное существо в грудь. Срываю винтовку. Сухой щелчок предохранителя звучит оглушительным гонгом. — Назад! Док, ко мне! Все назад! Стреляю на поражение! Док!
Но Сэма уже ухватывают десятки рук. Держат цепко. Срывают его винтовку. Я поднимаю ствол к лицу. Палец привычно ложится на сенсор огня. Док еще может выкарабкаться. Он в скафандре. Рывком мускульных усилителей он порвет доходяг на куски. Жаль, раненого затопчут. Плевать на раненого — я отвечаю только за Сэма. Лицо сапера в прицельной панораме. Он смотрит мне в глаза. Тонкие растрескавшиеся губы беззвучно шевелятся. Крестик визира делит его лоб на части.
— Стреляй, парень. Какого хрена… Стреляй.
— ЖОС!
Док отталкивает от раненого самых нетерпеливых.
— Не стреляй. Я разбужу его. Отойдите все. Не мешайте.
…Жиль вырывается на свободу через тридцать минут. Док осторожно закрывает ему глаза. Нас хлопают по плечам. От души благодарят. Предлагают выпить. Мы молча мотаем головами, отказываясь. На лицах призраков лихорадочная радость. Они возбужденно гомонят, будто мы только что выписали им прямой билет в рай. От группы то и дело откалываются отдельные фигуры — зомби торопятся приступить к работе. Коридоры «Зонтика» наполняются шумом и свистом. Навстречу выкатывается приземистый грузовой кар. К шлюзу нас выводят четверо. Те, что несут труп, завернутый в палатку. Сержант Пети среди них. По местным меркам — давний знакомый.
Мы останавливаемся передохнуть. Доку не терпится вырваться из этого склепа, но я настаиваю. Обратная дорога требует сил. Медленный гусиный шаг — единственно возможный при местной силе тяжести способ передвижения в помещениях. Он вымотал меня до чертиков. Мы опускается на пол и вытягиваем натруженные ноги.
— Слушай, сержант, а вы с каторжанами встречаетесь? — неожиданно для себя спрашиваю я.
Док смотрит на меня озадачено. Сержант же вопросу нисколько не удивляется. Они тут ничему, похоже, уже не удивляются.
— С этими? Откуда? Пару раз издалека видел, как их ведут на работы, и все. Мы с ними не контактируем. Они только штольни бьют да стены сооружают. В готовые отсеки их не пускают. Да и то за них все больше роботы вкалывают.
— А женщины среди них есть?
— Не знаю. Кажется, видел однажды. А зачем тебе?
Выкручиваюсь на ходу:
— Просто так спросил. Интересно стало. Это мы их на Весте арестовывали.
Сержант отстегивает фляжку. Делает глоток. Несколько секунд сидит, ежась. Прячет руки между сжатых колен.
— Нашел интерес. Да они все равно что трупы.
— Как это?
— Как, как. Работу они почти закончили. А смертность у них — закачаешься. Перемрут скоро. Факт. Отсюда их никуда не выпустят. Объект-то секретный.
— Тоже мне, секреты. Научная станция, — я кривлю губы как можно презрительнее.
— Ага. Научная. Точно, — переглянувшись, саперы разражаются хриплым смехом, будто я сказал что-то невероятно занятное.
— И охрана их мрет, — отсмеявшись, говорит молчавший до этого призрак. Выпучив глаза, корчит жуткую рожу, изображая, надо полагать, кого-то очень смешного. — Эти пустоголовые — что дети малые. Без команды даже поесть не могут. Если их комплекс управления обесточить — они с голоду вымрут. И где их только понабрали?
Оживший док решает поучаствовать в разговоре.
— Это бывшие повстанцы, — говорит он. — Те, кто согласился на сотрудничество. Им чип в мозги вставляют. В зомби превращают.
— То-то я гляжу, они все разного роста, — сержант произносит это с таким брезгливым выражением, словно речь идет о невероятных уродах.
— Чисто роботы безмозглые, — подтверждает второй. — Чуть не так — нет, чтобы спросить — сразу штыком ткнуть норовят. Карлоса у нас убили. Он на окрик не отозвался.
— Да Карлос твой не узнавал никого, — возражает сержант. — Сам с собой разговаривал. Как напарник его от лихорадки помер, так он и спекся. Придет на смену — и ну с невидимками общаться. Док говорил — это от недостатка витаминов.
— Какая разница? Все равно убили. Парни, а у вас пожрать нету?
Не сговариваясь, мы вытряхиваем из штурмовых ранцев весь НЗ. Саперы держат плитки концентрата так бережно, словно это активированные детонаторы ударного действия.
Я поднимаюсь. Я узнал все, что хотел.
— Пора нам, парни. Мне скоро на вахту. А у Сэма в лазарете дел полно.
— Братишки, окажите услугу. Вытащите парня на холодок. И дока захватите. Он тут, неподалеку. Сил нет, как воняет, — с улыбкой деревенского дурачка просит один из призраков.
Теперь я понимаю, откуда исходит странный запах. Это запах недельного мертвеца. Лицо его распухло и густо укутано пеной плесени. И еще я узнаю, что тут подразумевают под карцером.
— Парни, а кто у вас командир на самом деле? — устало интересуюсь я.
— Да какая разница? — вяло удивляется призрак. — Был майор Джексон. Потом капитан Сафин. Сейчас вот Убивец. После него, наверное, Патон за главного останется. Шеф-аджидан. Уже недолго осталось.
— Убивец — это фамилия такая?
— Да нет. Лейтенант Берг его фамилия. Командир электротехнического взвода. Теперь вот за ротного. Если выживет — капитана получит.
— А что с майором случилось?
— Заболел. Кровь у него горлом пошла. Эвакуировали. Еще во второй срок.
— А с капитаном?
— Улетел.
— В каком смысле?
— Вышел на холодок, привязал к ногам заряды направленного действия, и — бабах! — улетел. Наверное, уже к Юпитеру подлетает. Хи-хи-хи…
Я осторожно втягиваю труп в шлюз. Помогаю доку. Оглядываюсь. Про нас уже забыли. Уходят по своим делам, ссутулив плечи.
— Эй! Как там тебя! Сапер!
Призраки оборачиваются.
— А мины-то вам зачем?
— Мины-то? — ближайший мертвец морщит лоб. — А-а, мины! Так это — у внешних шлюзов поставить.
— А зачем?
Мертвец подходит ближе. Переходит на громкий шепот:
— Убивец наступит и кишки вон. А мы его ключи заберем. В командирском отсеке станция в рабочем состоянии. Мы подмогу запросим. И комплектующие. Без комплектующих нам труба. И без роботов. Особенно без монтажников. Наши все сдохли. А вручную не всюду пролезешь. Нам объект сдать надо. Кровь из носу, как.
— Понятно, — говорю я.
Внутри моего котелка все снова укладывается как надо. Картина мира становится логичной. У этой мясорубки лишь один выход.
— Док, ты на базе не болтай. Не наше это дело.
— Конечно, Жос.
Мы понимаем друг друга с полуслова. Мы только что стали соучастниками убийства. Я опускаю лицевую пластину. Прощальный шепот. «Вы покидаете военный объект вооруженных сил Земной Федерации…»
В отсеке командира меня встречает целая делегация. Все смотрят на меня так, словно я открыл новое небесное тело. Скучно у нас с досугом — что верно, то верно.
— Ну что там? — спрашивает меня капитан Золото. — Помогли им?
— Так точно, сэр. Еще как. Саперы довольны.
— Как там у них дела?
Я пожимаю плечами.
— Да так как-то, сэр. Работают парни…
Поняв, что от меня больше ничего не добиться, народ скучнеет. Пристальный взгляд Сорма вот-вот прожжет во мне дырку.
— Погоди-ка, Жос! — он догоняет меня у самого камбуза.
— Да, мой аджидан?
— Может, все же расскажешь, как там у них?
Я пожимаю плечами.
— Раненый умер. Мы не успели.
— И все?
— А что еще? — мое удивление неподдельно.
— Я думал, мы однополчане, — разочарованно говорит Сорм.
— Так и есть, мой аджидан, — подтверждаю я.
Все-таки Сорм. Теперь бы еще узнать, на кого он работает.
Еще один адский месяц караулов, холода, недосыпания, ядовитых испарений, скудного пайка и одинаковых лиц. Рядовой Стефансон из первого взвода провалился в каверну. Трое суток спасательных работ вконец измотали всех свободных от службы. Следуя традиции не бросать своих, тело Стефансона все же достали, расширяя трещины шанцевым инструментом. Сорм уже раздал части его скафандра нуждающимся. Трезво оценив затраты, капитан принял решение воздержаться от поисков винтовки.