— Пойдем, я тебя проведу, — сказал я.
— Вот зачем ты это делаешь? — Вдруг сказал Гриша. — Мы ж с тобой враждовали. Я ж тебя тогда подставил, бойкот тебе объявил. А ты за меня заступаешься.
— Почему ты тогда наврал про то, что я украл деньги? — Спросил я, в общем-то, зная ответ.
— Испугался, — помолчав пару мгновений, сказал Гриша. — Испугался, вот и сплоховал. Знаешь, как мне стыдно за себя тогда было? Каждый день было стыдно ну и я…
— А если было стыдно, почему пошел к этим, чтобы они меня побили?
Гриша застыл на полуслове с открытым ртом. Потом громко сглотнул. Встал.
— Я пойду. Уроки еще делать и…
— Сядь. Не съем я тебя.
Мальчик медленно опустился на лавку. Поставил портфель под ноги.
— Сказать, почему я заступился за тебя? — Спросил я.
Гриша медленно кивнул.
— Я заступился, потому что не выношу несправедливости. А бить тебя целой гурьбой — это не справедливо. Деньги с тебя доить — не справедливо. Заступился потому, что решил — ты себя и сам достаточно наказал.
— Наказал, — согласился он. Потом вздохнул.
Кажется, моя откровенность и Гришу наставила на правильный лад. Видя, что я открыт, мальчишка и сам стал открываться в ответ.
— Если бы я знал, что так все выйдет, — сказал он. — Если бы все можно было вернуть назад, я бы никогда так с тобой не поступил. Никогда бы не струсил признаться, что потерял деньги.
— Все вернуть назад так просто уже нельзя, — сказал я. — Но можно не повторять старых ошибок.
— Да и тогда, когда все случилось у церкви, — продолжал Гриша, — после того раза я был на тебя страшно злой. Ну и с Егором был давно знаком, еще с яслей. Пошел я к нему за помощью, и тот обещал, что Коваль за меня заступится. Поверил я ему, дурак. А как увидился с Коволем, тот сначала, мол, поможем, но не бесплатно. Я тогда копилку свою и разбил, принес ему денег. А после… После началось…
— Стали тебя трясти.
— Ну да.
Гришины губы задрожали. Он быстро заморгал.
— Прости меня, Вова, — сказал он тихо. — Глупый я был. Глупый и злой. Я, наверное, плохой человек. Вот и вся недолга. Наверное, это хорошо, что со мной сейчас никто не дружит. Что все меня стороной обходят. Поделом мне.
— Знаешь, что я тебе скажу? — Улыбнулся я.
— М-м-м?
— Раз уж ты понимаешь, что натворил глупостей, что сам виноват во всем, что с тобой случилось, значит, это уже шаг к тому, чтобы исправиться.
Гриша улыбнулся, но почти тут же задавил улыбку. Посерьезнел.
— Ну ладно, пойдем, — встал он.
— Не забоишься? — Я указал взглядом на белое пятно общественного туалета.
— Ну вот, забоялся в прошлый раз, — ответил Гриша решительно. — И ничего хорошего из того не вышло. Я только и сам вляпался в неприятности, и много, кому бед доставил. Хватит уже бояться.
— Ну тогда пойдем на автобус, — я тоже встал.
Константин Викторович подошел к кабинету председателя, постучал в дверь, потом подергал ручку. Кабинет был закрыт.
— Нету, что ли? — Удивился он. — А куда ж он делся?
— Может, уехал по каким-нибудь делам, — сказал я.
— Так, надо выяснить, — задумался дядя Костя. — Наверное, так. Давай я схожу в канцелярию, порасспрашиваю, может он здесь где-то, в конторе ходит.
— А я тут останусь. Может, вернется.
— Давай. Ну все. Я пошел.
С этими словами дядя Костя отправился направо по коридору. Я же присел на лавку, стал ждать. Глянул на свои новые часы. Времени подходило почти четыре. Внезапно я услышал на лестнице шаги.
Мужчина, офицер, судя по форме, поднялся в коридор. Он был довольно молод. На вид я бы мог дать ему лет тридцать пять. Высокий, крепкий, гладко выбритый, он осмотрелся, широким шагом направился к кабинету директора. Когда постучал и дернул за ручку, задумался.
— Нету? — Спросил он у меня.
— Нету, — пожал я плечами.
У гладко выбритого мужчины были широкие скулы, большая волевая челюсть и некрасивый нос-картошка. Маленькие, но добрые глаза смотрели внимательно, со снисходительной добротой, с которой взрослый смотрит на ребенка.
— Тоже ждешь председателя? — Спросил офицер. По звездочкам на погонах я понял, что он был капитаном.
— Тоже жду.
— Один?
— С тренером.
— А. Разреши присесть?
— Разрешаю, — улыбнулся я.
Офицер тоже ответил улыбкой и сел рядом, на лавку. Снял фуражку.
— Как тебя звать? — Спросил офицер.
— Володей. Володя Медведь.
— Медведь? — Хмыкнул мужчина. — Это что ж, фамилия такая?
— Фамилия.
Капитан задумался. Потом выдал:
— А не тот ли самый Медведь? Знавал я одного такого. Сережа Медведь, спортсмен был. Работал с моим старшим братом на машиностроительном.
— Это мой Отец.
— Вот как, — он по-доброму хмыкнул. — И как он поживает?
— Погиб полтора года назад. В аварии.
Капитан потемнел лицом. Нахмурил очень белые, едва заметные на лице брови.
— Прими мои соболезнования, Вова.
— Спасибо.
— А меня зовут Сашей. Будем знакомы.
Офицер протянул свою большую ладонь, и я пожал ее.
— Ого, — он улыбнулся. — Крепко жмешь. Ты, я так понимаю, спортсмен?
— Штангист.
— Вот как. Я, знаешь ли, тоже спортсмен. Греблей занимаюсь.
— Вы местный? — Заинтересовался я.
— Нет, из Москвы. Я воспитатель в Московском суворовском. Приехал на малую родину по важному делу.
Я заметил, что, проговаривая эти слова, капитан поменялся в лице. Его светлые, открытые глаза вдруг погрустнели. В них появилась какая-то тяжесть. У меня сложилось впечатление, что над офицером довлеет какая-то личная беда. Однако какая именно я спрашивать не стал.
— А ты тут чего? — Поторопился он спросить, видимо, не желая вдаваться в свои личные подробности.
— Моего тренера, Константина Викторовича Перегудина, несправедливо отстранили от тренерства в юниорской сборной. Вот я и помогаю ему разобраться, что да как.
— Ты помогаешь? — Он хмыкнул. — Смелый парень.
— Мы с дядей Костей постоянно друг другу помогаем.
— Это правильно. А почему его решили отстранить?
— Наговаривают на него, — пожал я плечами. — Есть тут, у нас, в обществе кое-какой недоброжелатель. Ну вот он палки в колеса и вставляет.
Я кратко рассказал Капитану про историю с дядей Костей. Пояснил, почему он в прошлый раз напился на работе. Что было это от серьезных душевных переживаний, но в остальное время Константин Викторович такого себе не позволяет.
— И давно ж это случилось? — Спросил капитан.
— Несколько месяцев назад. дядя Костя — отличный тренер. Не заслуживает он, что б из-за такое пустяка его снимали.
— М-да… В жизни всякое бывает.
Снова на лестнице зазвучали шаги. Сначала я подумал, что это возвращается дядя Костя, но когда в коридор поднялся председатель Крылов, капитан встал.
— Саша? — Удивился Михаил Ефимович. — Ты, что ли?
— Здорова, дядь Миш, — улыбнулся капитан.
Председатель поспешил к нему, и мужчины крепко обнялись. Потом Крылов стал старательно трясти могучую руку Александра. На фоне крупного офицера, невысокий и худощавый председатель казался еще меньше, чем был на самом деле.
— Ты ко мне?
— Да, зашел повидать. Дома вас не найдешь, вот и решил заглянуть на работу.
— Тебя отпустили до Ани? — спросил председатель, и капитан вдруг снова погрустнел.
— Угу.
Погрустнел и председатель.
— Ну ничего. Нормально с ней все будет. Теперь уже самое плохое позади.
— Главное, чтоб заходила сама.
Все это время, казалось, председатель меня совершенно не замечал. Да и я не спешил сейчас вмешиваться в их с капитаном приветствие. Спешить пока что было некогда. К тому же Крылов заметил меня сам.
— Вова? Привет. А ты чего тут сидишь?
— Вас жду. Мы с дядей костей вместе. Он ищет вас по всей конторе.
— А. А что у вас за вопрос?
— По поводу того, что его из приказа по сборной убрали.
— Убрали? — Нахмурил брови Крылов. — Че-то я такого и не слышал. Как это, убрали?
Я встал.
— Ну, пойдемте. Сейчас все вам и расскажу.
— Ты надолго? — Спросил председатель у капитана.
— Да так. На пять минут.
— Ну погоди, Вова, — обратился ко мне председатель. — Сейчас мы с Сашей быстро…
— Мальчик пришел первым, — сказал Александр.
Директор беспокойно глянул на меня.
— А! Вот вы где! — Прибежал с другого края коридора запыхавшийся дядя Костя. — А я вас обыскался…
— Все в сборе, значит, — кисловато заметил председатель. — Ну лады. Пойдемте.
— Дядь Саш, — вдруг обратился я к офицеру по-простецки.
— А? Чего, Володь?
Казалось, председатель с дядей Костей даже удивились такому моему обращению. Молодой капитан не удивился. А у меня, между тем, возникла одна идея. Идея о том, как этот внезапный офицер может нам с дядей Костей помочь в нашем деле.
Глава 16
— А можно спросить у вас одного совета? — Сказал я.
Александр, заинтересованный моим вопросом, приподнял бровь. Дядя Костя и председатель переглянулись. На их лицах тоже играла легкая заинтересованность.
Дело было вот в чем. Мой отец, ведь тоже был офицером. У них в части не раз и не два бывало, что кто-нибудь из офицеров забарагозит.
Вспомнил я тогда одну историю, что рассказывал мне отец, будучи уже полковником и командиром части. Призвался к ним в часть, в медицинскую службу, один молодой хирург. Фамилию и имя я его позабыл, но был он лейтенантом. Ну и повздорил как-то с местным прапорщиком. Сильно повздорил.
После начались у того лейтенанта проблемы по службе: то медикаменты запаздывают, то антисептиков нету. Отец рассказывал, что это проказничал прапорщик. Да только по документальной части было к нему не подкопаться. Да и сам он руками разводил, мол, у меня все чисто.
А потом еще у лейтенанта и в семье проблемы начались: закапризничала жена. Не нравилось ей жить в военном городке. Короче, напился на службе лейтенант, ну а прапор, не будь дурак, об этом тут же доложил отцу. И казалось бы, все тут ясно: лейтенанту нужно втык вставить, выговор вынести серьезный. Да только отец, зная, что молодой врач — профессионал, хороший хирург, повременил с этим делом. Собрал он товарищеское заседание из ближайших офицеров, вызвал на него и лейтенанта, и прапорщика.