Ничего не ответив на это, дядя Костя только пожал плечами. Снова заулыбался.
— Хорошая у тебя была идея с этим собранием. Все решилось быстро и сразу. По-человечески. Без дурацких бумажек. Решили, что раз уж это единичный случай, а не систематическое пьянство с моей стороны, и выговор, и отстранение — это очень уж чрезмерные наказания получаются. Ну и отменили приказ о выговоре новым постановлением. Только старое замечание в силе оставили.
— Ну вот и хорошо. Значит, продолжаем готовиться к соревнованиям?
— Продолжаем, — кивнул мне улыбчивый тренер.
— Так это мы, получается, с тобой в одной весовой категории? — спросил Дима Чирков, когда подсел ко мне в раздевалку после взвешивания.
— Получается.
— Ты с какого веса начнешь свои первые подходы?
Отборочные соревнования нынче проходили в нашей спортивной школе «Надежда». Народу было море, в основном дети, готовящиеся соревноваться. Судили нас спортсмены-инструктора, работавшие в отделении школы спортивного мастерства. В жюри же заседали: руководитель отделения, его зам, ну и старший тренер нашей будущей юниорской сборной.
Спортзал вычистили от лишнего. Соорудили помост для выступающих. Поставили судейскую трибуну и лавочки для зрителей. Начало планировалось в час дня, хотя все пришли еще к девяти утра. До сих пор продолжалось взвешивание.
— Еще не знаю, не определился до конца, — слукавил я.
Так-то я уже знал, с какого веса я начну выступление. Да только знал я также и то, что Чирков будет дышать мне в спину. Фактически, судя по весовым показателям, что мы показывали на последних соревнованиях в проходке, мы с Чирковым оба претендовали на места в сборной. Зависеть будет все от того, как кто выступит. Возможно, сможем попасть вместе в нашу наилегчайшую весовую, а может быть, придется нам бодаться за одно и то же место.
К слову, похудевший и подокрепший Кайметов тоже опустился до нашей весовой. Полную силу за это время набрать он не смог, но прогрессировал быстро. Потенциал у него есть. Если раньше он работал в легком весе, теперь же будет вместе с нами, в наилегчайшем.
По его недовольному лицу было видно, что совсем он не рад такому развитию событий. Да только и отступать в силу своего характера Кайметов не хотел. Стремился выложиться на максимум и тоже попасть в сборную. Да только знал я, что вряд ли у него это дело выйдет. Если, конечно, не случится какое-нибудь чудо.
— А. Ну я тоже, — хитровато улыбнулся Чирков.
Я хмыкнул. Вот хитрец. Видит же своего главного конкурента. Понимает, с кем ему, скорее всего, придется бодаться. Ну и хочет выяснить, с какого веса я начну, чтобы подстроиться можно было.
Все же, в тяжелой атлетике и тактика важна: нужно знать, какой вес правильно будет поставить на подходе, как схитрить, чтобы обойти своих оппонентов. Иногда в таких «железных играх» счет идет на килограммы.
— А знаешь что, Вова, — вдруг сказал Чирков. — А я думаю, ты меня обойдешь.
— Да? А чего это ты так решил?
Он вздохнул.
— Просто ты парень крепкий. Я же помню, как ты на последней проходке выступил. Мне кажется, мне тебя не переплюнут. Вот я и решил, что, наверное, не буду сильно упираться. Не буду веса задирать. Пойду спокойно. Как получится, так получится.
— А я думал, ты хочешь в сборную.
— Хочу. Но выше головы же не прыгнешь, да?
— Зависит от того, как высоко ты можешь прыгнуть.
Чирков рассмеялся, хлопнул себя по бедру.
— Ну. Тоже верно.
Внезапно в раздевалку зашел Марат. Он, видимо, был только что после взвешивания, потому как надевал майку. Подойдя к своим дружкам, которые ждали его тут же, сообщил всем весовую:
— Легчайшая, — сказал он.
— М-да… Многовато нынче в этой категории народу, — Егор покосился на нас. — Много с кем придется соревноваться, чтобы пробиться в состав.
Он присел на лавку к своим, мальчишки защебетали о каких-то своих пустяках, кто-то пошутил, и все засмеялись.
— Ну что? Легчайшая? — Подошел ко мне Артемий.
— Ну.
— Не завидую, — подобному сказал он. — Я вот в легком весе. У нас народу получилось поменьше. Матвей и вовсе чуть-чуть до средней не дотянул.
— Ага, я булки последние два дня уплетаю, с маком, — похвалился он. — Думал, кинут меня в среднюю. Но не помогло.
— Зато наелся булок, — рассмеялся Сережа.
День был пасмурным, но спокойным. Осенний ветер стих, уступив место терпимой зябкости. Когда мы с ребятами решили сбегать в ларек за булочками, чтобы пообедать, Чирков, который куда-то исчез, как только появился Марат, окликнул меня из коридора:
— Вов, можно тебя на секунду?
Мы с ребятами, топая к выходу, обернулись.
— Вы идите, я сейчас, — сказал я.
Остальные вышли из школы, а Дима Чирков подошел ко мне.
— Чего? — Кивнул я.
— Дело у меня к тебе есть одно, — сказал он, немного помявшись. — Важное. Пойдем со мной в разминочную, пока туда народу не набилось.
Глава 17
— Какое дело? — Спросил я.
Чирков как-то помялся несколько мгновений, потом почему-то оглянулся.
— Важное, — повторил он.
У меня почти сразу возникло странное подозрение, что что-то тут не так.
— Чего ты, как шпион шифруешься, — приблизился Артемий. — Если тебе что-то надо, Дима, так и говори.
Чирков застыл в нерешительности. Потом все же сказал:
— Дело личное. Оно у меня именно к Вове.
— Ладно, иди с остальными, Тёма, — повернулся я к Артемию. — Я сейчас догоню.
Артемий с сомнением поджал губы.
— Ну если вдруг че, ты зови, — сказал он и пошел на выход.
Конечно, поведение Чиркова было странным, и это заставило меня насторожиться. Я решил, что буду начеку. К тому же вдруг у Димы что-то случилось? Все же он вступился за Гришу, когда нам нужна была помощь. В сущности, только поэтому я и согласился идти с ним.
Мы прошли по коридору. У волейбольного зала толпилась куча народу. Это продолжалось взвешивание. Весы и судьи, проводившие взвешивание, находились именно там, а вместе с ними и куча мальчишек, ждавших своей очереди.
Большинство из тех, кто взвешивание уже прошел, отпускали. Дети сидели в раздевалках, гуляли по территории. Некоторые ходили в ближайший продуктовый, чтобы перекусить перед началом основных соревнований. Все же многие не завтракали в этот день, стремясь попасть в более легкую весовую категорию, где можно было взять меньший вес и показать при этом лучший личный результат.
Как ни странно, это привело к тому, что самой объемной по людям оказалась именно легчайшая, в которой мы и выступали. Конечно, были ребята, стремившиеся и в легкую или даже среднюю. Там народу было меньше, и, как следствие, конкуренции тоже.
Правда, я не сильно переживал по этому поводу. Все потому, что я твердо знал: большинство ребят из легчайшей мне не конкуренты. Соревноваться по-настоящему мне придется с тремя-четырьмя парнями. И двое из них как раз Дима Чирков и Марат Кайметов.
Мы вошли в разминочную, которой, на время соревнований стал небольшой гимнастический зал.
В скромной, по сравнению с залом тяжелой атлетике, комнатке лежала дорожка матов, стояли гимнастические конь и козел. Всю дальнюю стену справа у окна занимала широкая шведская стенка с железными, прилаженными к ней турниками. С потолка свисала пара колец.
Ребята помладше, тоже тяжелоатлеты из легчайшей, игрались тут на матах. Когда мы зашли, трое или четверо ребят, смеясь, кувыркались на них через голову, становились в березки, боролись.
Чирков вдруг смутился, когда увидел детишек, которых видеть совершенно не ожидал. Мы застыли на входе, а дети, казалось, занятые своей игрой, не обратили на нас никакого внимания.
— Ну и че ты хотел мне сказать? — спросил я.
Чирков еще чуть-чуть помялся в нерешительности. Тогда я вздохнул и пошел к лавке, стоящей у окна. Чирков интуитивно последовал за мной и сел рядом.
— Да не стесняйся уж, раз притащил, — сказал я.
Входная дверь скрипнула снова. Мы почти разом глянули, кто же вошел. Это был Кайметов. Он сурово глянул на ребят.
— Чего вы тут творите? — Сказал он громко и строго.
Однако адресовано это было не нам. Мальчишки, что были, в среднем на год-два младше него, все как один застыли на матах. Удивленно вылупились на высокого Кайметова.
— Вы че балуетесь? Тут вам не ясли! — Зло прикрикнул на них Марат. — А ну, пошли отсюда!
— Да мы же ничего такого и не делали… — Несмело сказал один из ребят.
— Пошли, говорю!
Не успел я вмешаться, как все четверо юркнули в коридор, пряча от Кайметова взгляды.
После этого Марат пошел к нам, сел рядом с Чирковым.
— Пришел-таки, — сказал Марат. — А я думал, Димка тебе не уговорит.
— Ты не сказал, что твое дело — это Кайметов, — недовольно сказал я Диме и встал.
— Ну, куда ты, Медведь, — поторопился остановить меня Марат. — Да не бойся ты. Мы с Димой тебя и правда по делу позвали.
Я глянул на Чиркова, но тот как-то виновато отвел взгляд.
— А я и не боюсь, — сказал я. — Просто не доверяю я тебе, Кайметов. Раз уж ты тут, значит, будет какая-нибудь гнусность.
— Гнусность? — Нахмурил свои черные брови Кайметов. — А тебе напомнить, кто в последний раз мне гнусность сделал? Кто мне руку поломал⁈
— Ты сам полез в драку, — покачал я головой, — и тут виноват только ты сам.
Кайметов тут же вскипел. Я видел, как заходили желваки у него на лице. Мне показалось, что он сейчас вскочит, что станет со мной ругаться, как это бывало и раньше. Да только Кайметов удивил. Он лишь помял сжатые в кулаки пальцы, расслабился.
— Да речь сейчас не о том, — выдохнул он успокаиваясь. — У меня к тебе совершенно другое дело. Верне… У нас.
С этими словами он бросил взгляд Диме. Чирков был сам на себя непохожим. Если раньше его можно было назвать выскочкой, то теперь, когда в группу вернулся Кайметов, Дима стал тихим и необщительным. Кажется, Марат как-то подмял его под себя. Возможно, сделал что-то Диме, после того как он помог нам отстоять Гришу. Правда о том, что они подрались, я ничего не слышал. Ну и Дима мне, само собой, ничего не рассказывал.