Рыков просто не находил себе места. Минут десять он ходил в своем кабинете, словно волк в клетке, не зная, что ж ему делать дальше.
«А если Гришковец и меня сдаст? Если все расскажет? Тогда эти глупые таблетки самой последней проблемой у меня станут» — думал он.
Когда от волнения Рыков почувствовал страшную головную боль, он просто решил уехать из школы. Да и рабочий день уже час, как закончился.
По пути к дому, Вадим заехал в аптеку. Он решил успокоить чем-нибудь нервы. Постараться на здоровую голову придумать, что же ему делать дальше.
— Вам как обычно? — спросила уже знакомая ему фармацевт Света. — Метандростенолон?
— Нет, от головы что-нибудь, — угрюмо бросил тренер.
Когда большая деревянная дверь на пружине со скрипом открылась, и в аптеку зашла полноватенькая женщина в плотном красном платьице, Рыкову показалось, что он ее где-то видел.
— Здрасте, теть Зин! — Поздоровалась молодая и пухленькая фармацевт.
— Привет, Светочка.
Когда женщина встретилась с Рыковым взглядами, тот кивнул и немного неразборчиво буркнул:
— Здрасьте.
— Здравствуйте, — дежурным тоном ответила она.
— Вы… Проходите. Я подожду.
— Пропускаете? — Удивилась женщина.
— Ага. У меня тут просто много…
Странная мысль о том, что женщина казалась ему страшно знакомой, не покидала головы Рыкова. Когда женщина расстегнула свою красненькую сумочку, то достала и положила на прилавок аптечный рецепт, Рыков успел прочитать на нем фамилию, написанную все еще разборчивым почерком молодого, должно быть, врача.
«Медведь» — Подумал он.
— Извините, гражданка, — деликатно обратился он к женщине. — А вы, случайно, не мама Вовы Медведя?
Женщина, искавшая в сумке кошелек, будто бы даже вздрогнула. Подняла на Рыкова свои удивленные глаза.
Забравшись на высокую кучу гравия, я встал в полный рост. А потом, положив мизинцы к губам, свистнул что есть мочи.
Парни, сидевшие на старых стропилах, аж повскакивали. Уставились на меня. Большинства из ребят я не знал. Из знакомых были там парень в кепочке, Коваль, что приезжал на мопеде, да его дружок по имени Тима. Их мы с Джульбарсом тогда с пустыря и разгоняли.
— Э! — Крикнул я, — шпана! На разговор!
Ребята, переглядываясь, приблизились. Было их и правда где-то восемь человек. Все расхлябанные, неряшливые. Точно хулиганы.
— А ты кто будешь⁈ — Выступил вперед парень в кепке.
— Так это же Медведь! — Удивился Коваль. — Только худой!
— Ну! Он самый! — Поддакнул Тима. — Медведь! Ты что? Сдулся?
— Значь так, — пропустил я мимо ушей его вопрос. — Вы у моего друга сперли штангетки. Да еще и стекло в спортзале разбили! Короче, возвращайте штангетки немедленно. Иначе я вам щас такую свистопляску устрою, что долго еще не забудете!
Хулиганы снова переглянулись. Кто-то хохотнул. Кто-то стал ругаться по матушке.
— Это, что ли, Медведь? — Удивился парень в кепке-пирожке. — Пацаны, а вы говорили, он толстый!
— Был толстый, — нахмурил брови Коваль. — А теперь вот… Нетолстый.
— Он это! Он! Я его по наглой харе узнал! — Крикнул Тима.
— Если не замолчишь, я тебе твою харю разукрашу! — Ответил я. — А вы, остолопы, даже не те штангетки забрали! Не мои!
— Ты чужие, что ли, взял? — Спросил у Кепки Коваль.
— Да черт их, этих пухлых разберет! — Попытался оправдаться Кепка. — Вы мне сказали, у пухлого взять! Я и взял!
— Второй раз я повторять не буду! — снова крикнул я. — Считаю до трех!
Кепка хмыкнул.
— Коваль. Дай-ка сюда эти башмаки.
Коваль гаркнул на кого-то из ребят помладше, и я увидел, как ему передают штангетки, а тот уже предлагает их Кепке. Связанные на шнурках, Кепка повесил их на шею.
— Смелый? — Крикнул Ковыль. — Ну так подойди и забери!
— Раз!
— Ребят, да че с ним лясы точить? Давай с кучи его стянем да бока намнем!
— Ну! Давайте!
— Два! — отсчитал я.
— Значь так, умник, — начал Кепка. — Раз уж ты такой смелый, иди сюда, поговорим. Мы тебе объясним, что старших надо уважать.
— Ну, видать, по-хорошему вы не хотите, — ухмыльнулся я. — Ну тогда три!
Из-за кучи тут же выпрыгнули остальные мои ребята. Даже Саша запоздало забрался на нее, с горстью камней в руках. Вооружены были и остальные.
— А ну! Пли! — Крикнул я и потянулся под ноги, за камнем.
— У-р-а-а-а-а! — Закричал Матвей, и остальные тут же подхватили его боевой клич.
Первый залп устремился в хулиганов. Они заойкали, когда злые камни стали кусать их сквозь одежду.
— Ты че творишь, паскуда⁈ — Крикнул Кепка, и тут же получил от меня голышом в плечо. Ойкнув, он неумело защитился руками.
Камни продолжали градом лететь в воздухе. С гулкими хлопками они падали на сырую, вытоптанную от травы почву двора. Старшики забегали. Я видел, как двое, получив камнями побольнее, дрогнули, кинулись бежать прочь, за мельницу.
Кепка не растерялся. Получив еще одним камнем в кепку, он бросился за отработанным снарядом. Ковылю прилетело в лицо и до крови рассекло щеку. Тот ойкнул, но не отступил. Тоже схватился за камни.
Оставшаяся шестерка шпаны стала кидаться в нас в ответ. Я почувствовал, как камень просвистел над ухом. Рядом от гулкого хлопка по телу, сжался Сережа. Матвей замычал, когда ему прилетело по макушке.
Бой ожесточился. Теперь обе стороны метали друг в друга каменные пули. Камни черными точками мелькали на фоне серо-розового закатного неба.
Внезапно Кепка нанес мне рану. Запущенный им камень пролетел по дуге и врезался мне в лицо. Я почувствовал острую боль на скуле. Отвернулся на миг, схватившись, где заболело.
— Вова! — Крикнул вдруг пригибающийся Артемий.
— Все хорошо! — я подобрал новый камень — Давай их ребята! Ну!
Обе группы стояли до конца. Первым сдался наш. Саша, получив по плечу, взвизгнул, схватился за больное место и заплакал, прыгнув за кучу.
У них тоже дрогнул еще один. Ему прилетело по голове. Черноволосый парень схватился за лицо. Тая от окружающих слезы, отступил из-под огня.
Потом досталось Матвею. Ему тоже попали по голове, да сильно.
— Кровь! — Крикнул Сережа, запыхавшись от активной работы всем телом. — У Матвея кровь!
— Все нормально, пацаны! — Орал Матвей, стирая со лба красное. — Все хорошо! Я щас!
С залитыми глазами, Матвей все равно встал, схватившись за новый камень.
— Давайте в этого! — Я указал на Кепку!
Почти синхронный залп камней устремился к Кепке. Сразу два снаряда угодили в хулигана: один в плечо, другой в бедро. Кепка съежился, защищая тело руками.
Я взял с кучи новый камень, размахнулся и пульнул его в замешкавшегося Кепку. Камень угодил ему в шею.
— Ой! А! — Кепка выругался матом, схватившись за раненую кожу. — А не пошли бы вы все к… — добавил он грязное ругательство.
Со злости он схватил штангетки, размахнулся, запульнул в нас, а потом кинулся бежать.
— Подавитесь!
Обувь улетела недалеко, бухнулась под кучей.
— Сука! — Крикнул Кепка, когда камень Сережи прилетел ему в левую ягодицу.
Увидев, что самый старший парень среди них дрогнул, убежали и еще двое. Остались только Коваль, с раненой губой, да Тима с большой пунцовой шишкой на лбу.
— Э! Э! Ты куда⁈ — Обернулся Коваль, видя, что Кепка дал деру через кушери.
Он выматерился и побежал следом. За ним, сопровождаемый падающими камнями, метнулся и Тима. Спустя четверть минуты мы увидели, как Коваль разгоняет с толкача свой мопед, спрятанный до этого где-то за мельницей.
Звонко защелкал мотор, и мальчишка запрыгнул на седло, спасаясь от последних камней.
— Стой! Погоди! — Кричал ему Тима.
Потом и он заскочил на багажник. Хулиганы дали газу по грунтовке, подняли за собой пыль.
— Победа! Победа! — Крикнул Матвей, показывая нам окровавленное, но счастливое лицо. — Как мы вас⁈ А? Поганцы!
— План получился и правда рискованный! — Крикнул Артемий, звонко смеясь. — Но отличный!
— Дали мы вам на орехи! — Закричал им вслед Сережа.
Саша робко выбрался из-за кучи.
Видя, как Коваль с Тимой уже выехали на широкую гравийку, я сбежал с кучи. Подобрал штангетки.
— Саша! Вот они!
Саша неловко забрался на вершину, также неловко сбежал книзу. За ним помчались остальные ребята.
— Спасибо… Спасибо, Вова… — Всхлипнул, он принял от меня обувь. — Если б не ты…
Переполненный чувствами радости, обиды и стыда, что спрятался, Саша заплакал.
— Да не распускай ты нюни! — Матвей хлопнул его по спине окровавленной рукой. — Нашлись твои штангетки! Отбили мы их! Отбили!
— Качать командира! — Приказал Артемий и со смехом кинулся ко мне.
То же сделали и остальные.
— Э! Вы че творите⁈ — Рассмеялся я, когда все в четверо подхватили меня сначала под руки, а потом и под ноги.
Когда я оторвался от земли, ребята принялись меня подбрасывать, громко смеясь.
— Мед-ведь! Мед-ведь! — Скандировали они хором.
— Да поставьте меня на землю! — Кричал я сквозь смех.
Да только меня и слышать никто не хотел. Воодушевленные боем, а потом и победой, ребята праздновали. И в этом их победном кличе рождалась самое важное, что может быть между мальчишками. Рождалась дружба.
Домой я вернулся к половине восьмого вечера. Уже стемнело, и сквозь крохотные окошки нашего дома пробивался желтый свет.
Еще не дойдя до двора, я заметил странное: красный москвич стоял носом к воротам, занимая всегда пустую полянку перед двором.
— Кто-то приехал в гости? — Пробормотал я себе под нос и поспешил зайти.
Грюкнув калиткой, я пересек двор и запрыгнул на сходни, зашел на веранду.
— Да что вы говорите⁈ — Рассмеялась мама из кухоньки. — Что, прям так все и было⁈
— Точно так, — прозвучал знакомый низковатый голос. — Точно так, как говорю.
С веранды я тотчас же влетел в кухню. За маленьким столиком сидели мама, бабушка, дед Фомка и… Рыков. Они пили чай с бабушкиными ватрушками. Вадим Сергеевич, разулыбавшись от их разговора, глянул на меня.