— Это муж у меня сбрендил! Да я и не знаю, мож ли уже! Может, теперь посторонний мне человек!
— Так…
Рыков подошел к жене, схватил ее за плечи так, что она аж вздрогнула.
— Говори толком, что ты несешь⁈
— Видели тебя! Видели, как ты у аптеки с какой-то бабищей встретился, а потом пошел с ней гулять! Еще одна твоя любовница, да? Я тебе в прошлый раз говорила, что потом уже не смогу простить!
— Аня, ты че? — Рассмеялся вдруг остывший Рыков. — Какая любовница⁈ Давай я тебе сейчас все расскажу.
— Нет, Вадик, — Анна отвернулась. — В прошлый раз ты мне тоже врал до последнего. Хватит. Ни единому твоему слову я больше не верю. Пожалуйста, собери вещи и уходи. Сейчас же.
Я принял у Матвея складной ножик. Нож был крупный, охотничий. На крепкой стальной раме прикрепили черные накладки. У основания точеного клинка блестели рожки экстрактора патронов. В рукояти же, кроме самого ножа были еще открывалка для бутылок и консервов, они же отвертки разной ширины. Я взвесил ножик в руке. Глянул себе под ноги.
Местом для игры мы выбрали площадку для прыжков в длину, что разместилась у края футбольного поля, за воротами. На влажном после ночного дождя песке Матвей расчертил круг и поделил его напополам. В одну часть стал я, в другую Артемий.
— Вова бросает первый, — сказал Матвей. — И помни, солдатиком — нельзя.
— Я знаю правила, — сказал я. — Играл.
Летом ни раз мне приходилось играть с Глебом и Сашей в ножички. А в другом моем детстве, в самом первом, это и вовсе была одна из моих любимых игр. Любимых больше потому, что я мог похвастаться во дворе настоящим офицерским скальным ножиком, что принес мне из военной части отец.
Ножик был шикарный. Он содержал в себе шесть инструментов. В нем даже штопор был. Детскому моему счастью не было тогда предела.
Правила же и правда были просты: игроки расчерчивают круг и делят его по своему количеству. Обычно, больше чем вчетвером не играли. Разделить нужно так, чтобы на своем кусочке можно было стоять обеими ногами.
Далее, по жребию, ножик нужно кинуть в часть круга соперника так, чтобы он воткнулся в землю. По направлению плоскости клинка чертилась новая полоска разделения, а старая затиралась. Целью было забрать себе весь круг. Кидать можно было, пока нож втыкается в землю, а кусок оппонента считался захваченным, если на нем нельзя было стоять хотя бы одной ногой.
Да и кидать надо было не абы как. Ножик должен перевернуться в полете и только тогда вонзиться в территорию соперника.
Как только мы не кидали эти ножи: с пальца, с ногтя, с кулачка. Отдельным шиком было бросить с локотка, или вообще с носа.
— Ну что? Пускай ножик нам и покажет, кто пойдет против Дениса, — сказал Тёма немного высокопарно.
— Пускай, — ответил я.
Я, а потом поставил ножик острием на ноготь и бросил в землю.
Глава 5
Ножик перевернулся в полете и острием угодил в мягкий песок. Упал он недалеко от первой линии. Я немедленно достал нож, прочертил им новую, до половины, а старую затер. Так и отобрал у Артемия кусочек его поля.
— Осторожничаешь, — проговорил Артемий.
— Тише едешь, — буркнул я в ответ.
Снова взяв ножик, я кинул его с пальца. Тяжелый охотничий нож перекрутился не до конца и шмякнулся в круг боком. Артемий тут же подобрал его.
— Я, конечно, хвастаться не люблю, — сказал он, очищая рукоять от сырого песка. — Да только я во дворе своем лучше всех ножички кидаю.
— Эт правда, — хмыкнул Матвей, сидя на корточках. — Я с Тёмой играл. Он в этой игре зверюга настоящий.
— Меньше разговоров, больше дела, — ответил я.
Артемий сделался сосредоточенным, упер острие в кулачок, бросил. Ножик быстро перевернулся и угодил в мое поле сантиметров за пятнадцать дальше первой линии, причем так, что плоскость клинка встала почти параллельно ей.
Довольный собой, Тёма стер всю старую линию и прочертил новую.
— Он у тебя чуть не третью часть забрал, — заключил Матвей, увлеченно следя за игрой.
— Надо было бросать монетку, — пробурчал Сережа.
— Ну, я опять бросаю, — гордый собой Артемий, поднял ножик.
Новый бросок принес ему еще один кусочек моей территории, но уже далеко не такой большой. Следующий тоже оказался удачным, и Артемий отхватил у меня уже почти половину.
— Ты, Вова, только не обижайся, — сказал он серьезно, — если я даже и выиграю, это будет только для того, чтобы тебе с Рыковым помочь. Ты и сам знаешь, что я Диму обойду. Так что ничего страшного из твоего проигрыша сейчас не будет.
— Ну кидай, — беззаботно пожал я плечами.
Стоит признать, что Артемий был прав в том, что он крепче Димы. Это было видно даже внешне. Если Дима был поджарым и вытянутым, как типичный мальчишка, то Артемий выглядел иначе. Плечи его уже слегка округлились, и тугие мышцы бицепсов перекатывались под кожей, когда он выполнял очередное упражнение. Мальчишеская спина его уже оформлялась, и было ясно, что через несколько лет, она приобретет мужской размах.
Если бы я был уверен, что именно толстый Егор выйдет соревноваться с Тёмой, не думал бы не секунды, а просто отдал Артемию право идти против него. Да только я понимал, что соревноваться захочет именно активный Дима. Он, будучи новеньким в коллективе, тут же завоевал у всех уважение, не побоясь выступить перед тренером.
Думаю, для мальчишки это далеко не первый переезд и тем более не первый коллектив. Возможно, и не последний. Дима привык вливаться в новое общество, и, по крайней мере это у него выходило мастерски.
А еще я прекрасно понимал, что такие, как Дима играют только в те игры, в которых могут победить и показать свое превосходство над остальными. Против заведомо сильного Тёмы он выйти просто побоится. Найдет убедительную отговорку. А Диму надо именно что заманить на состязание. Чтобы отвертеться он не мог.
Артемий прищурил один глаз, как бы приглядываясь к разделенному кругу. Потом он хмыкнул, глянул на меня.
— Гля, как могу.
Тёма поставил ножик на выставленный нокоток, бросил. Ножик сделал лишний оборот и бухнулся в песок ручкой.
Я увидел, что на мгновение лицо Артемия загорелось удивлением. Мальчишка почти сразу взял себя в руки.
— Твой ход, — добродушно хохотнул он и потер шею.
Я подобрал ножик. Без выкрутасов кинул с пальца. Острие воткнулось в песок почти у самой линии, ближе к центру круга, плоскостью на девять часов.
— Ого, — даже привстал Матвей.
— Хорошо попал, — покивал Сережа.
Я затер старые линии, которые перекрывала моя, и в распоряжении у меня осталась почти что половина круга.
— Молодец, — сказал по-дружески Артемий, скрывая свою настоящую нервозность.
Я понял это по натянутой улыбке и хмурых глазах мальчишки. Видимо, Артемий был из тех, кто не привык уступать победы никому.
М-да. Если я выиграю, паренек почти наверняка обидится на меня. Ну ничего тут не поделать. Не мог я допустить, чтобы Рыков, после всего, что он сделал, вернулся на свое место. А тем более, чтобы ушел от ответственности. Тогда ушлый тренер почувствует себя совсем уж безнаказанно и точно пойдет в настоящий разнос.
Я снова кинул ножик и опять отрезал у Артемия кусок территории. Удачным оказался и следующий бросок. И хотя Артемий еще мог уместиться в свою часть обеими ногами, он разнервничался еще сильнее, видя, что сдает позиции.
Когда я снова бросил нож, он бухнулся на песок, задев его острием. Вышло так, что вроде бы и воткнулся, но на клинке не устоял, а только выковырял комок песка. Нож упал в рыхлую массу торцом, да так и остался лежать.
— Это не считалось, — тут же заявил Артемий.
— Ну, нож воткнулся, — указал на это Сергей. — Вон, смотри, и линию понятно, как проводить.
— Не-е-е, — протянул Матвей. — Надо, чтоб торчал.
— Ну, — кивнул Артемий. — Не считался твой бросок.
— Не считался, так не считался, — рассудив, что и правда заронил свою серию, сказал я. — Давай. Твоя очередь.
Артемий поднял нож. Угрюмо осмотрел площадку и решил кидать по-простому, с пальца.
— Давай с носа, — широко улыбнулся Матвей.
— Да тихо ты! — рявкнул на него Артемий недовольно. — Чего под руку говоришь?
— А чего это ты на меня рявкаешь? — Матвей встал. — Я че тебе, пес дворовый, чтобы рявкать?
— А чего ты под руку говоришь, да еще и невпопад? — Артемий тоже поднялся.
— Да я просто сказал! Пошутил! А ты давай на меня кричать, будто бы я враг народа!
Мальчишки застыли друг напротив друга, я видел, как разнервничавшийся Артемий мнет в кулаке рукоять ножа. Матвей тоже сжал пальцы добела. Казалось, сейчас начнется настоящая перепалка.
— Ну-ну, тихо вы, — вмешался я, встав между ними. — Чего вы, как щенята бойцовые, друг на друга скалитесь?
— А чего он? Нельзя что ли по-человечески сказать? — Недовольно кивнул на Артемия Матвей.
— А тебя кто-нибудь просил, сейчас рот открывать? — Ответил Артемий.
— Ах ты… Да я тебя…
Матвей было попер грудью, но я его тут же остановил.
— Тихо, тихо ты. Ну давай еще сейчас между собой все передеремся. Позорище тогда будет. Даже за одно дело постоять не смогли. Перессорились.
Мальчишки так и остановились. Напряжение между ними чувствовалось еще пару мгновений, но потом, вроде бы они успокоились. Артемий сконфуженно опустил взгляд. Матвей тоже повесил голову и даже отвернулся.
— Ну? Давайте, извиняйтесь перед друг другом, — строго сказал я. — Так, чтобы между вами никаких недомолвок не осталось.
Оба парня замялись еще сильнее. Я понимал, что каждый ждал, чтобы другой попросил прощения первым.
— Ну чего вы гордые, такие? — Если первыми не можете решиться, смелости не хватает, так давайте на раз, два, три. Что б хором.
Артемий зыркнул на меня, задетый словами про смелость. Он сжал губы, глядя в землю. Потом вдруг заговорил:
— Ладно, Матвей. Прости ты меня. Зря я на тебя так накричал.
— Ты тоже прости, — промычал, чуть погодя, Матвей. — Мне и правда не надо было тебе под руку говорить. Да я и сам, — он растерянно рассмеялся, — и сам не люблю когда под руку говорят.