Командир был очень расстроен, а когда подошел к мертвецу, лежащему на спине, расстроился еще больше. Погибший солдат был в расстегнутой шинели, что уже непорядок. Надел шинель — застегни, а не ходи расхристанным. А кроме того по разрезанному мундиру и пятну крови легко было догадаться, что его убили ножом или штыком сзади насквозь. Это какую надо силу иметь, чтоб проткнуть человека как букашку не русским тонким штыком, а настоящим ножом. Или немецким же штык-ножом. А еще увиденное означало, что враг подобрался к стрелку на расстояние руки. Безобразие!
— Эй, вы двое! Аккуратно берите своего камрада, отвезем его в часть. И те скелеты придется тоже забирать, это наши. Знать бы еще, кто из них кем был.
Два бойца без спешки подошли и взяли за руки и ноги своего невезучего сослуживца и приподняли над землей. Раздался тихий щелчок и тут же характерный хлопок. Никто не успел среагировать, это по паспорту запал Кавешникова горит три секунды, а по факту всякое бывает.
Одна из двух машин оказалась серьезно повреждена взрывом неизвестной мины большой мощности, скорее всего противотанковой. Все выжившие уехали в одном грузовике, сложив себе под ноги как целые тела, так и собранные по полю фрагменты своих камрадов. Такая война была им в новинку и не сказать, что эти новости их радовали. Самым старшим оказался гефрайтор-водитель, которому пришлось сначала устно докладывать о случившемся, а потом писать подробный рапорт. Рапорт не привлек внимание, точнее, высшее командование не сочло возможным выделять полноценную роту на прочёсывание местности. А силами пехотного взвода там было нечего делать — леса, непонятные злоумышленники не то из окруженцев, не то из диверсантов. Потому что для загнанных голодных разбитых и морально подавленных окруженцев действия этих бандитов не походили. Уж слишком всё было хорошо организовано. И уничтожение оружия, и минирование тела шуцмана. Явно какие-то профессиональные военные, которые никуда не спешили.
«Профессиональные военные, которые никуда не спешили» удирали, сверкая пятками и копытами, запутывали следы и только что не копали волчьи ямы с кольями на дне от преследователей. Которых не было, но Парамонов об этом не знал. Не знал и не слышал, что его минная ловушка сработала штатно, что все старые немецкие гранаты, в которых он сомневался, тоже взорвались. А кто бы не взорвался на их месте, когда у тебя под бочком выходит из себя такая граната как Ф-1? Любой бы подорвался и летел сломя голову подальше от эпицентра взрыва.
Наконец, он понял, что всё, сил нет не только у лошади, но и у его товарищей. «Привал!» — скомандовал он. Наступило время, когда можно выдохнуть, перемотать портянками и поделиться эмоциями. У мужчин тоже бывают эмоции, просто их не принято демонстрировать.
— Так может это, председатель, — может, нормально встанем на днёвку?
— Ага, с ночёвкой? — Поддержал Алексея Василий. Генка промолчал, он обычно не влезал в разговоры старших, но ёрзал. Ему тоже было что сказать.
— Давайте голосовать за поступившее предложение. Единогласно? Тогда отдышимся, а потом будем искать место для ночёвки. С днёвкой. Мы сегодня ночью сделали хорошее дело.
— Да чего там, дядь Саш, всего-то четверо фрицев задробили!
— Нет, Генка, я тешу себя надеждой, — выдал как типичный москвич председатель, — что мы там больше положили. Если мина сработает, мертвец за собой еще несколько своих потянет. Уже по времени должен был утащить кого-то.
— А местных не могло задеть?
— Местные сами трогать не станут, даже не подойдут к тому месту, уж больно сильно мы там нагадили. Да и свои сначала должны осмотреть, и вообще. Я обратил внимание, они своих дохлых камрадов сами ворочают, нашим не доверяют.
— Не уважаешь ты покойников, Александр.
— Так чего их уважать? Мёртвый немец лучше живого, но не настолько, чтоб я его зауважал. Разве что они все решать самоубиться. Тогда да, тогда я испытаю уважение к их грамотному поступку. Но чего-то я не верю в такой исход, придется нам их давить, своими руками и без помощи со стороны фашистов.
Рядовые члены общества разошлись по сторонам в поисках удобного места для стоянки, Парамонов решил, что в этот раз они встанут как следует и обстоятельно. Особого желания двигаться на восток со всей прытью у него не имелось. Что там ждет? Линия фронта, через которую то ли удастся просочиться, то ли нет. А даже при удачном раскладе что его ждет там? Без документов — это нормально. Но надо хотя бы слова знать подходящие. Примазаться к этим необмундированным и бездокументным мужичкам? Через сколько минут беседы с особистом вылезет правда об обстоятельствах их встречи? А вот еще вопрос: они сразу выложат все замеченные в своём товарище странности или чуть погодя? Что Парамонов может сказать о своей жизни до войны? Из известных фактов — то, что «Волга-Волка» уже снята, а товарищ Сталин стоит у руля нашей дружной страны. А, еще «Кубанские казаки» смотрел в детстве. И «Трактористы» с Крючковым в главной роли. Но кроме танца на вписке в бригаду в голове ничего не осталось.
Вывод какой? Такой, что если его начнут вдумчиво расспрашивать, то сразу признают в нём шпиона или диверсанта. И людям в васильковых фуражках ясно будет одно — он не британский и не японский засланец, а немецко-фашистский. А дальше начнут выпытывать, с какой целью заслан столь сложным способом, что аж десяток фрицев лично покрошил? Слово «выпытывать» — оно напрягает. Так что нечего ему делать по ту сторону линии фронта. К подпольщикам тоже подаваться без мазы, как говорили в девяностые. Эти люди через одного тупо идейные, как ему кажется. В борьбе приказа и здравого смысла всегда победит линия партии. Даже, если она ведет в тупик. Даже, если в никуда.
Этих людей Родина часто посылает на убой без пользы и ума, а они летят и отдают жизни с гордостью. Парамонов так не сможет. Погибнуть с пользой еще туда-сюда, а с гордостью бессмысленно — его такому жизнь не учила. Приказ «Ни шагу назад» еще не издан, наверное. Глупейший приказ, если разобраться. Это как выставить боксера на ринг со связанными ногами. Лишить маневра и выбора. Александр на ринг со связанными ногами выходить отказывается. Он вообще туда не пойдет, если можно выстрелить из зрительного зала. Так вернее, так по уму. А медаль? Медаль за такую победу не вручат, да и не нужна она. Не за медаль воюем, за Родину. Вот бы и она за нас что-нибудь полезное сделала.
Пока он думал думу, планировал, так сказать, его более простые товарищи нашли целых две площадки, подходящих для обустройства лагеря. По их рассказу, никаких особых преимуществ ни одна не давала, так что решено было отправляться на ближнюю. И уже там, пока крестьяне обустраивали добротный шалаш, Генка пристал к председателю с гениальной идеей — устроить пулеметную тачанку.
— Как в Гражданскую! Представляете, Дядя Вася правит, а я за пулеметом. Выскакивам на поле, а враг нас не ожидал! И я ка-ак очередью по ним! А потом мы как поскачем, только нас и видели.
— Видели, — передразнил его Парамонов, — ты такое сам придумал или тоже видел? Даже угадаю, где. В фильме «Чапаев»?
— Ну да. Там же всё взаправу было показано. Так и воевали.
— Ну да. А еще там показано, что Чапаев был неграмотный.
— Да! Он же из крестьян, царизм не давал возможность простому народу учиться. Это все знают.
— Точно! И командиром дивизии поставили неграмотного крестьянина. Дураки ж одни кругом. Неграмотный? Вообще-то, фельдфебель царской армии, георгиевский кавалер, слушатель первого набора академии генштаба Красной армии. Когда командовал дивизией, по фронту перемещался в автомобиле, а не верхом. Это в кино показывали?
— Нет. А вы откуда знаете?
— Поживи с моё. А насчет тачанок — они хороши против больших масс противника на открытой местности да с большой дистанции. Когда по вражескому эскадрону или роте, наступающей цепью выпустил всю ленту, а потом убежал. Перезарядился, и уже в другом месте выскакиваешь на взгорок и опять по скоплению противника — хренак всю ленту! Где ты увидел скопление противника? Кто тебе даст отстреляться по немцам невозбранно?
— И что, совсем никак?
— Только из засады с переменой позиции после пары очередей, только так и не иначе. Застал фашистов на марше, лупанул по ним врасплох, и тут же убегаешь, пока тебя не накрыли.
— Что, так и бегать от врага?
— Так и бегать. Пока весь враг не перемрет. А иначе — вон разбегись и об березу лбом. Толку столько же, но хоть товарищей не подведешь.
Глава 11Банно-минный день
Одним из плюсов нового места стоянки было наличие ручья и небольшой заводи чуть ниже. Небольшой, но не настолько, чтобы в ней нельзя было искупаться самим и устроить водные процедуры Дуняше. Лошадка с благодарностью воспринимала уход и только волнительно дула ноздрями в такт движениям импровизированной мочалки. Из минусов — здесь были комары. Вернее, они были везде, но здесь их было очень трудно игнорировать. Так что после стирки одежды голяком ходить не решался никто, все переоделись в исподнее, которого у членов общества был теперь изрядный запас.
Весь остаток первого дня в новом лагере ушел на хозяйственные заботы, вроде стирки, помывки, штопки. Василий еще и упряжь взялся починять. Он сказал, что без пригляда однажды наступит такой день, когда лошадь уйдет от телеги прямо вместе с хомутом. Под это дело он, как оказалось набрал всяких ремней и поясов, кожаных и из тесьмы. Брезента тоже было изрядно.
Председатель от безделья даже смастерил из того, брезента, который был потоньше какие-то накидки, назвал их маскировочными. Лохмотья и лохмотья, девок на святках пугать, больше им никакого применения не найти, считали крестьяне. А Генка кричал, что он читал про такие, мол разведчики ходят теперь по лесам в маскхалатах и их никто не может увидеть, словно они в шапках-невидимках. Спорить с ним не стали, тем более что он поддерживал москвича, а у того в военных вопросах авторитет был на недосягаемой высоте. Умеет человек придумать пакость врагу, этого не отнять.