— Подействовало, вон он как подскочил.
— Может, просто от страха? Тебе так заорать, Алексей, ты бы не подпрыгнул? — Засмеялся Василь.
— От страха я бы за лавку держатся или под стол полез. А он по привычке выполнил команду.
— Ладно, мужики, что сделано, то сделано. Наш пациент уже очнулся, постараемся его разговорить. Эй, лейтенант, ты готов отвечать на мои вопросы честно, или сначала тебя отделать как следует?
Глава 13Калинов мост
Вот тоже непонятно, думал про себя Парамонов, закрепляя обрабатываемую деталь, то есть допрашиваемого в станке, чего они все непременно командирами притворяются? И в книжках про войну, и сейчас вот. Боец Красной армии не имеет никаких документов, пойди его проверь, их тысячи всяких винтиков в машине войны. Без клейм и номеров. Но нет, всяк диверсант коленчатым валом норовит обозваться! Или так легче свои коварные планы осуществлять? Вот у этого какие планы, у кого спросить? И Парамонов засмеялся уже вслух. Нехорошо засмеялся, «лейтенанту» этот смех не понравился.
Станок представлял из себя ствол осинки, нетолстый и несолидный. Такой шашкой не перерубишь, но и плашек на крышу из него не наколоть. А зафиксировать тело, примотанное практически по всей длине — в самый раз. а еще этот стволик мог качаться как качели вместе с примотанным телом на подложенном куске бревнышка.
— Ты чего⁈ Развяжите меня! Как вы смеете так обращаться с командиром!
— Еще скажи, с офицером. Ты ведь офицер?
— Какой, чёрту, офицер? Я командир РККА и разговаривать буду только со старшим по званию. Позовите командира отряда, я отказываюсь с вами разговаривать. А там посмотрим, кто офицер, а кто пойдет под трибунал.
— Какая незадача, — улыбнулся Парамонов, чисто так улыбнулся, по-доброму. Его товарищей аж пробрало от такого несоответствия. — Нет у нас командира. И отряда нет тоже. Всех ты уже видел. Сейчас мы тебя будем пытать, а потом казним. Ты будешь запираться, врать, мы снова будем тебя пытать. И так до того момента, пока не сломаем. Потом ты всё расскажешь, и умрешь. Как тебе такой расклад?
— А есть другие?
— Нет. То есть был вариант развития событий, когда ты нам сразу всё рассказываешь, и умираешь, но он тебе не подходит. Знаешь, почему?
— Почему? — И Парамонов для себя определил, что это уже начало диалога, когда собеседник произносить ожидаемые вопросы.
— А ты пока не веришь, что всё закончилось. Ты думаешь, что так не может быть, тупые коммуняки не могут обыграть умного тебя. Ты решил попритворяться, думая, что тебя берут на испуг. И тут две ошибки. Мы не коммунисты, не красноармейцы, мы штатские люди. Нам незнакомо понятие чести и доблести. Какая доблесть в сборе урожая? А еще мы не пугаем тебя. Просто ты уже взвешен, посчитан и признан негодным. «Мене, мене, текел, упарсин»
А вот тут допрашиваемого пробрало. Он узнал цитату из библии и понял её смысл без подсказки этого мясника.
— Ты же сам один из нас! Что ты забыл рядом с этим быдлом! Они попользуются тобой и выкинут! Сомнут, растопчут и выкинут! Как поступили с нашими родителями! — Кричал он, лежа на осине.
— Ты пошел к немцам. Разве не то же самое они собирались сделать с тобой?
— Зато я мог бы отмстить им! Вам.
— Всё-таки, месть. Понятно. Но я собирался услышать другое. Макайте.
По его команде Василий отпустил свой конец лесины, и сын белогвардейского недобитка, как его определили присутствующие, головой и грудью погрузился в воду. Где-то полминуты он провел в таком состоянии, пуская пузыри, а потом возвращен в воздушный океан по жесту Парамонова.
— Нет, братцы, я так не могу. Как хотите, а лучше давайте его расстреляем, и дело с концом!
— И то верно, председатель. Чего мы, звери дикие что ли! — Начали кивать головами мужики. — Признался человек во всём, так пусть умрет по-божески.
Василий и Алексей споро и с явной готовностью оттащили бревнышко от воды, а их жертва пыталась напоследок надышаться таким вкусным лесным воздухом. Но долго у него это делать не получилось, мокрого и со связанными руками перевертыша отвели подальше в лес. У одного в руках пленный, у второго лопата и винтовка. Мужики вернулись примерно через час после того, как грохнул одинокий выстрел.
А Парамонов рассказывал троим своим подопечным, в чем сознался фальшивый лейтенант, которого никто не пытал, потому как нет нужды знать больше, чем тот уже сказал. Подопечные… А как еще назвать этих людей? Женщина, она хоть и врач, а женщина с образованием, городская да к тому же еще с гуманистическими тараканами в голове. Молоденький боец, он как бы не беспомощнее Генке в своей покорности к жизни и надежде на кого-то умного. А Генка, о да, обстрелянный боец и в лесу скоро как рыба в воде будет. Но пацан пацаном, много ли ума у пятнадцатилетнего юноши?
Кто читал «Молодую гвардию», тот потом осознал, что толком ребята так ничего и не сделали для освобождения родного города. Стали маяком, мерилом комсомольской морали — это да. А с военной точки зрения — ноль. Лучше бы нашли канал связи и снабжали информацией Большую землю. Очень хотелось надеяться Александру, что его юный помощник впитает хотя бы часть даже не военной науки, а правильного подхода к решению задач. Военной наукой в голове Парамонова не пахло, если говорить честно. Только мысли про то, как поступать в конкретной обстановке. Смешно, но от даже стратегических целей себе и обществу не ставил. Не верил в перспективы. Месяц пробегают, уконтропупят с роту немцев — уже здорово!
Ближе к вечеру Парамонов с Василием отправились на разведку по второму разу, из-за пленных в прошлый раз ничего путного выяснить не удалось. Задача: найти расслабленное подразделение врага численностью до взвода, прикинуть возможные пакости. Если найдется эксплуатируемый для переброски резервов мост — подумать над его уничтожением, благо взрывчатку имеют.
Даже вариант самого подрыва был придуман и признан рабочим. Парамонов решил, что правильнее всего закладывать заряд не под опору, а посередине самого длинного пролета, если мост деревянный. А если он капитальный каменный, то не дергаться вообще, там полкило взрывчатки не помогут. Под деревянным мостом он планировал привязать мину с взрывателем от ручной гранаты, а поводок от кольца привязать к ветке или коряге. Если такую преграду увидят проезжающие, то самым естественным желанием будет скинуть в реку или сдвинуть её на край полотна. А тогда пишите письма! Полкило тротила — это сила! Хоть одна машина, а кувыркнется в речку вместе с пролётом.
Почти пустые вещмешки, одну толовую шашку за груз считать нельзя, самозарядные винтовки, маскировочные накидки поверх гражданской одежды — вот и вся специальная экипировка истребителей вражеской силы. Почему Парамонов взял Василия? А почему бы нет? У него три проверенных бойца, любой в лесу не чужой. Алексей охотник, но Василя тоже надо натаскивать на разведку и диверсии, чем он сейчас и занимается. Штыки к «Светкам» неожиданно понравились Александру, чуть длиннее немецких и при этом легче, они были полноразмерными кинжалами и заняли своё место на поясах разведчиков. Парамонов уже убедился, какой страшный удар можно нанести штыком, примкнутым к винтовке. Не сравнить с ударом с одной руки.
Через два часа, уже в сумерках они наткнулись на мост. Небольшая речушка с топкими берегами была серьезным препятствием для всех, кто привык путешествовать на колесах или гусеницах. И по состоянию покрытия примыкающей дороги, состоящего из пыли и следов, было видно — пользуются мостом. А кто в такое время может кататься тут? Явно не колхозники, для которых автомобиль всё еще предмет непозволительной роскоши. Вернее даже не так, для них грузовик есть персонаж из фильмов про всё хорошее. Фильмов, которые они видят раз в год, и то не все, а только те, кто приезжает в город. И кто ухитрится купить билет в храм культуры — кинотеатр.
— Ну что, Василий, попробуем нашу задумку?
— Так понятно, что надо спробовать! Даже если просто взорвем, то и так вред учиним. А ежели с гансами, то хай мрут со всем нашим коханьем.
— Тогда на тебе контроль местности, отходи вон в те кусты и наблюдай за подходами. Я полезу под мост. Крякать умеешь?
— Как утка? Смогу. Или давай селезнем, утки пока на гнезде сидят, незачем им голос подавать.
— Да мне без разницы, кем. Два раза — слева идут. Один раз — справа, и не перепутай.
В указанных кустах на самом краю суши Ваську никто не заметит, прикидывал Парамонов, а он сможет поддержать огнем, если что. Недолго, но сможет. Не мешкая, Александр побрел под мост. Достаточно плюгавый внешне, особенно по меркам двадцать первого века, он тем не менее уверенно держал грузовик. И вообще, при ближайшем рассмотрении мост нес на себе следы свежего ремонта. Узкий, в одну колею, пролет держался на трех фермах-бревнах с настилом из досок. Некоторые доски были совсем свежие, словно кто-то очень хотел быть уверенным в нём. Высота до воды такая, что если с него упасть, то можно испугаться. Ну и глубина не впечатляла — Парамонову было по грудь. Забредя под пролёт, он ухватился за раскос и полез под самый настил. Технология строительства с щелями, размером не более лаптя, максимум двух позволила не сочинять крепление шашки, а просто всунуть её под центральное бревно. Нет, сначала вставить запал. И разогнуть усики. И шнурок подвязать тоже лучше заранее.
Отсветы, отражающиеся от воды давали минимальное количество света, но глаза привыкли, так что колдовать наощупь не пришлось. Было подозрение, что вслепую у Парамонова были бы все шансы погибнуть вместе с мостом. Ага, шашка лежит на своём месте, шнурок сначала пальцами, а потом щепкой просунут наверх в щель между досками. Можно сползать.
Никого? Молчит Василий, будем надеяться, что по делу молчит. Сухой сук, достаточно большой, чтоб под ним не было видно узелок, а главное что не притащенный издалека, выглядит достаточно убедительно. Для чего? Для мысли, что какая-то тварь его тут бросила, чтоб напакостить бравым немецким солдатам, марширующим по покорённой России. У них эта страна до сих пор Россия, не привык народ так быстро менять именование своих государств-соседей.