В конце 1944 года в письме к нацистскому вождю Йозеф Геббельс уже решительно настаивал на мире с Россией. Характерно, что при этом он указывал Адольфу Гитлеру на то, что единоличное правление большевистского вождя выгодно отличает его, как партнера для переговоров, от лидеров США и Великобритании, ибо делает возможным для Иосифа Сталина самостоятельно и быстро решить вопрос о заключении мира, вовсе не утруждая себя сложностями процедуры завоевания общественного мнения и сбора голосов политического большинства в парламенте…[134]
Хотя с практической точки зрения эти попытки Москву интересовали мало. Сводной стороны, Геббельс не обладал реальной властью, а с другой — Иосиф Сталин был намерен довести войну до победного конца.
Переговоры о сепаратном мире пытались вести союзники Германии — Италия и Япония. Если Бенито Муссолини после серии бесед с Адольфом Гитлером отказался от этой идеи (фюрер уклонился от прямого ответа по двум причинам: не верил в дипломатические способности дуче и надеялся на реванш на Восточном фронте — весной 1943 года готовилось новое наступление), то руководство Японии попыталось претворить эту идею в жизнь.
Токио беспокоила реальная перспектива ведения войны на два фронта. Воюя против США на просторax Тихоокеанско-Азиатского региона, Япония была кровно заинтересована в сохранении мирных отношений с северным соседом. Более того, разрыв Иосифа Сталина с англо-американскими союзниками и возможный выход СССР из войны могли бы создать благоприятную обстановку для дальнейшей экспансии японской империи.
В СССР нападение Японии ожидали еще осенью 1941 года. Угроза продолжала оставаться реальной (по мнению Москвы) еще и в начале 1942 года. А между тем в Токио не планировали начинать войну против Советского Союза, пока не завершатся боевые действия в районах Южных морей. Так, в докладе, с которым 13 марта 1942 года премьер-министр Тодзио Хидэки и начальники императорского Генштаба маршал Сугияма Хадзимэ и морского Генштаба адмирал Нагано Осами обратились к императору Хирохито, говорилось, что следует «прилагать усилия к тому, чтобы во время операций против районов Южных морей всячески избегать войны с СССР», а также «прилагать усилия к тому, чтобы сохранить спокойную атмосферу в японо-советских отношениях…».[135]
Поэтому неудивительно, что именно японцы, в конце концов, выступили посредниками в вопросе о советско-немецком сепаратном соглашении.
Весной 1943 года министр иностранных дел Японии Мамору Сигемицу обратился к германскому руководству с официальным предложением оказать посредническую помощь в организации советско-германских переговоров о сепаратном мире.
МИД Японии подготовил специальный план переговоров, согласно которому Германии должна была возвратить СССР все оккупированные территории. Для того чтобы заинтересовать Москву, японские руководители были готовы сделать огромные уступки и со своей стороны: Токио соглашался отдать Советскому Союзу Южный Сахалин и Курилы и признать «советской сферой влияния» Северный Китай, Маньчжурию и Внутреннюю Монголию. Сторонниками мирного плана являлись многие влиятельные представители японского руководства, в том числе председатель Тайного совета князь Коноэ, министр императорского двора маркиз Кидо, видные генералы и адмиралы.[136]
О том, что Токио планирует начать переговорых Москвой, в Берлине впервые услышали от бывшего кадрового сотрудника немецкой разведки Курта Янке,[137] который в марте 1942 года вернулся из поездки в Швейцарию и на встрече сообщил Вальтеру Шелленбергу, что Япония в ближайший год попытается сыграть роль посредника между Россией и Германией. Дело в том, что в Токио скептически воспринимали перспективы военных операций Вермахта на Востоке. Японцы якобы располагали достоверными сведениями о военном потенциале СССР и высказывали опасение, что Германия выдохлась и не способна нанести решающие удары до того момента, пока Запад не откроет Второй фронт. И все же, считали в Токио, имелись основания полагать, что Москва, учитывая нерешительную позицию союзников относительно вторжения на европейский континент с Запада, заинтересована в компромиссном решении. «Во всяком случае, — заметил Янке, — мы должны иметь в виду, что нам по самым различным каналам могут быть сделаны соответствующие предложения. Я только боюсь, что Риббентроп окажется первым, кто воспротивится этому».
И действительно, начиная с апреля начались контакты представителей японского военно-морского флота и германского военно-морского атташе в Токио. Немецкому военному разведчику было сообщено о роли Японии в возможных переговорах Германии и Советского Союза. Однако только в конце мая 1942 года последовал официальный отказ Берлина от этого предложения. По мнению Вальтера Шелленберга, это стало результатом интриг Риббентропа.
В июне 1942 года японский Генеральный штаб — на этот раз через немецкого военного атташе в Токио — вновь предложил свое посредничество. Японцы предложили направить на немецком самолете в Германию миссию во главе с одним из генералов армии, чтобы начать переговоры о координации политических и военных интересов. И вновь руководитель внешнеполитического ведомства сорвал реализацию этого проекта.[138]
По версии украинского журналиста Владислава Гриневеча, в конце апреля 194.3 года в Берлин из Японии поступило сенсационное сообщение о том, что «русские готовы сесть за стол переговоров о мире!». Тогда же японские представители сообщили Иосифу Сталину о немецких условиях заключения перемирия. Вот эти требования (по версии Токио):
1. СССР и Германия возвращаются к границам 1939 г. по реке Сан;
2. СССР передает Германии право контроля над сельским хозяйством Украины с одновременным созданием на этой территории «немецкого коридора» или Украинской автономии;
3. Германия возвращает России Бессарабию;
4. Одесса получает статус порто-франко;
5. Ближний Восток, за исключением Турции, но включая Египет (без нефтяных районов), переходит в сферу советского влияния;
6. Индия — в сферу советско-японского влияния.
Ознакомив Иосифа Сталина с этими предложениями, японские дипломаты заявили, что их страна готова выступить гарантом выполнения условий соглашения.
По словам Владислава Гриневеча, встреча японских дипломатов с Иосифом Сталиным в целом носила обнадеживающий характер. По их мнению, все свидетельствовало о том, что Иосиф Сталин в целом был за подписание соглашения о мире. Такой же позиции, по дипломатическим источникам, придерживались в этот период и Лаврентий Берия, Георгий Жуков, некоторые другие представители высшего военного командования, а также часть членов политбюро ЦК ВКП(б).
Переговоры с японцами продолжались некоторое время в Москве, после чего Иосиф Сталин предложил перенести обсуждение на конец августа 1943 года.
Попытка Японии возобновить свою посредническую деятельность неожиданно провалилась: 14 сентября 1943 года в ответ на поступившее в посольство СССР в Стокгольме предложение японского дипломата продолжить переговоры ТАСС официально заявил, что вопрос о мире с Германией не подлежит обсуждению. Советская сторона также проинформировала США о «сентябрьских инициативах» японцев. При этом сталинские дипломаты заверили своих коллег-американцев в том, что речь идет о «первой попытке японского правительства с начала войны взять на себя роль посредника в установлении мира».[139]
По утверждению Вальтера Шелленберга, в 1944 году Токио предпринял очередную попытку выступить в роли посредника. В Германию инкогнито на японской подводной лодке прибыл контр-адмирал Коджимой с заданием прозондировать возможности посредничества. Однако его миссия закончилась неудачей.[140]
Последнюю попытку склонить Иосифа Сталина к переговорам с Адольфом Гитлером Токио предпринял в начале 1945 года, когда Вермахт был уже практически разгромлен, а советские войска стремительно наступали на Берлин. 15 февраля советского посла в Японии Малика посетил генеральный консул Японии в Харбине Миякава, который предложил советскому руководству выступить в роли миротворца. Он заявил советскому дипломату:
«Если бы Сталин сделал такое предложение, то Гитлер прекратил бы войну, а Рузвельт с Черчиллем не осмелились бы возражать против подобного предложения советского правительства».
В Кремле, где уже готовили марионеточные правительства «народной демократии» для освобождаемых Красной Армией от фашистов стран и планировали новые победоносные походы в Европу и Азию, только посмеялись над наивностью японцев.:.[141]
Выше мы рассказали о том, как Иосиф Сталин реагировал на предложения противников о сепаратном мире. Однако ведь он и сам еще в 1941 году занимался тем же самым — рассматривал различные варианты сепаратного мира. Например, старшего майора госбезопасности Павла Судоплатова через несколько дней после начала Великой Отечественной войны вызвал руководитель НКВД СССР Лаврентий Берия и сообщил о «решении Советского правительства, согласно которому необходимо неофициальным путем выяснить, на каких условиях Германия согласится прекратить войну против СССР и приостановит наступление немецко-фашистских войск».[142]