остойно выглядит, прекрасно держится, производит впечатление ироничного и простого «своего» парня – и при этом говорит легко, ясно и убедительно. Такое редко встречается. Воплощение американской мечты.
Его хозяевам стало понятно, что он послушен, управляем – но держится, как сильная личность, и вызывает доверие. Продается задорого, но деньги отрабатывает, – подумала Джоанна. На него можно ставить. Не подведет. И книги, проникнутые заботой о людях, полные метких наблюдений, четких фраз, которые можно цитировать. При этом не пьет, не играет в казино, не увлекается девочками.
Образцовый семьянин, даже не по себе. Обаятельный Кеннет с супругой Катариной и тремя детьми. Две девочки и мальчик. Описания их совместных прогулок, отдыха в кемпинге. Чтение книг детям, игра в теннис на свежем воздухе.
Походы с Катариной в оперу. Похороны отца Катарины. Вся семья в сборе, скорбные лица. Около сотни человек в черном, под черными зонтами – в тот день шел дождь. Это кладбище в Цинциннати Джоанна узнала.
А вот и факты из биографии тестя. Хозяин нескольких ресторанов, создатель ставшей популярной торговой марки кетчупа. Вначале руководил производством, потом количество заводов выросло. Стоял во главе корпорации по производству кетчупа. Замечательно. Видимо, он и профинансировал Гарвард. Теперь понятно, почему, развозя пиццу, Кеннет не имел права беседовать с девушками. Скорее всего, Катарина уже появилась в поле зрения, и бедный студент очаровывал будущего тестя трудолюбием и целеустремленностью. А ведь историй, таких как с Сильвией у него случалось множество! Это она поняла, когда выслеживала его. Но истории тайные, тихие, негромкие. Одна из девушек так напоминала Катарину! – вспомнила Джоанна, глядя на фото супруги. Но та посексапильнее, конечно – с широкими бедрами, высокой грудью, густыми рыжими кудрями ниже спины. Видимо, Катарину он охмурял платонически, а окружающие красавицы служили выходом скопившейся и нерастраченной сексуальной энергии молодца. Хорошо хоть прояснилось.
Польза есть от встречи с прошлым, несомненно. Джоанна невесело улыбнулась, вспомнив переживания тех лет. Жалко ее, Сильвию, очень страдала. А Кеннет боролся за право стать родственником кетчуп-магната. А мог бы стать мужем миллионерши. Хотя – кто знает, рядом ним она, возможно, действовала бы иначе. От того, с кем человек связывает жизнь очень многое зависит. Может, она стала бы беспомощной. А он не писал бы книги о социальной психологии. Возможно, они просто были бы счастливы вместе. Нет, с такими, как он, счастье невозможно. Они намечают цель, наверное, еще с младенчества, и идут к ней безостановочно. Ничего и никого вокруг не видя. И что можно возразить? Спокойная и скромная жена, даже следы косметики на лице не видны. Кстати, получила педагогическое образование, и теперь по всей науке воспитывает детей. Замечательные дети появлялись на свет с разницей в два года. Крепкая семья – гарантия стабильности общества и идеал мечтаний среднестатического избирателя. И Кеннет – идеальный кандидат в президенты.
Сделал себя сам, умен, воспитан и образован. Заботливый муж и любящий отец. В скобках напомним – управляем, и может нести в массы любую нужную информацию в привлекательной и продаваемой форме. Не говорит глупостей.
Джоанне стало страшно. Оттого, что если бы она не знала Кеннета Томпсона много лет назад – то приняла бы за чистую монету его высказывания типа: «Наши дети смотрят на нас глазами нашей совести», «После работы мы идем домой, чтобы отдохнуть в семье. Каждый хоть раз этот говорил, правда? А ведь семья – это и есть наиважнейшая работа. Потому, что в ней – ростки истинных чувств. Цветы должны распуститься. Они не должны увянуть от нашей беспечности или невнимания. Помните это». Или: «Все мы – труженики в саду нашей любви».
И как много людей, которым она готова аплодировать, с хладнокровной искренностью несут такую же околесицу, такую же ложь. Крикливые фальшивые лозунги, она бессильна что-то изменить. Да и чем она отличается? Тем, что не окружила себя поддельными картинками семейного счастья? А счастье, которое она демонстрирует, разве оно настоящее?
Мобильный затрещал – мелодии она терпеть не могла. Сейчас не жизнь, а сплошной концерт для мобильника. Ее телефон лишь потрескивал. Голос Бена Рэддла она и ждала.
– Ну что, наш мальчик завтра поговорит с тобой?
– Да, Бен, я готова. Просматриваю его досье, мне собрали коллеги. Подробное.
– Ты очень не углубляйся. Про новую книгу поговорите – и достаточно.
– По-моему, ты должен поменять род деятельности. В тебе дремлет незаурядный творческий потенциал.
– Джоанна, не заводись. Я просто не хочу, чтобы ты уж очень много времени на него тратила.
– Не волнуйся. Только привезите его прямо к записи. Мне не нужно с ним репетировать.
– Нет проблем. Кстати, ты о юбилее не забыла?
– А что, ты пригласительный не получил?
– Получил, получил. Это я так, тему сменить. Не все же мы препираться будем из-за этого…
– … талантливого писателя, ты хотел сказать?
– Да-да, именно это и хотел сказать, – он закашлялся. – Я курю, поперхнулся. – объяснил Бен. – Удачи, Джоанна. Привет от старины Уоррена. Мы тебе такой сюрприз готовим! Смертельный сюрприз! Целую ручки и щечки.
– Пока, – Джоанна улыбнулась потому, что разговор закончился. Завтра шоу с Кеннетом закончится, и можно будет просто улыбнуться. Она подумала об этом с удовольствием.
И, пожалуй, не надо, чтобы Саймон приходил в ее кабинет. Джоанна почувствовала, что устала сидеть за столом, тем более, что сегодня еще придется вернуться. Материала горы, удовлетворенное любопытство не спасает. «Детально, детально изучу. К любому повороту буду готова. Ласковый мой и политически созрелый фрукт. Нет, овощ». Ну, какой же он овощ. Он что-то неопределимое словами, вернее определимое очень конкретно. А определять нельзя. Она известна, как иронично-грубоватая теледива, но при этом добрая и сердечная. Она относится к людям с пониманием, не клеймит понапрасну. Пожалуй, теперь они с Кеннетом похожи. То есть, как это похожи? Чем?!! Джоанне внезапно стало смешно, она даже засмеялась, громко и безудержно. И безутешно. Стоп. Голова нуждается в перерыве прямо сейчас. Пора. Она позвонила Саймону.
– А я уже собрался к тебе, дорогая.
– Вот и хорошо. Я спущусь вниз, поедем куда-нибудь, где нас не знают.
– Какую именно страну ты имеешь в виду? – мгновенно отреагировал Саймон.
– Саймон, я устала. Очень устала. Внезапно почувствовала. Не шути. Помоги сообразить, где в этом городе тихое место. Есть же еще тихие места. Ок, я знаю ресторан, где играет негромкий джаз и нет яркого освещения. Там можно уединиться, как раз то, что нужно. Вспомнил?
– Да, дорогая. Мы были там три года назад. В очередной раз обсуждали нашу помолвку.
– Милый, нет такого ресторана в Нью-Йорке, где мы что-нибудь не обсуждали. Говорить мы любим оба. Неважно, я спускаюсь. До встречи!!
Джоана нажала кнопку с номером Зельмы и отменила обед в кабинете.
– Я ночую здесь, но для вечернего чая у меня все есть, для утреннего кофе тоже, а вот если привезешь свои фирменные гренки и что-нибудь легкое на завтрак – буду счастлива… С утра заедешь?
– Конечно. Как только буду готова – позвоню. Ты так много работаешь эту неделю!
– Что поделаешь? Я не имею права о чем-то забыть, такая судьба. Целую тебя, кормилица, сыну привет. Как у него, горло уже не болит?
– Да о чем ты – конечно, все прошло. А завтра опять что-то из холодильника схватит. Один же дома – целый день.
– Ну, он большой уже мальчик. И следующую неделю вы будете с ним вдвоем. У тебя семь дней отпуска.
– Отпуск у тех, кто на службе, Джоанна. А ты – моя жизнь. Я очень за тебя волнуюсь. Не меньше, чем за Тобиаса.
– Я знаю. Ложись сегодня пораньше спать. И будь спокойна за нас обоих. Мы тебя любим. – Она нажала отбой и какое-то время сидела неподвижно, будто забыв обо всем. Телефон опять зазвонил. Да, пора, пора.
– Я еду вниз, одну минуту подожди! – Джоанна поискала глазами утренний журнал, который прихватила у Марка. Какой замечательный журнал с картинками! Быстро бросила в сумку и размеренным шагом направилась к дверям.
– Женни, ты можешь идти домой. Завтра жду вовремя, мне нужна твоя помощь. Никто не должен войти в мой кабинет без предупреждения. А скорее всего, я никого не приму. Будешь держать их в приемной или посылать за пирожными. Чтобы размялись по дороге. Кстати, ты знаешь о своем бонусе в двенадцать тысяч? Только никому не говори. Бонус для остальных – десять. Ты же особенная.
Женни сверкнула глазами и только улыбнулась в ответ. Она вообще говорила мало. Что большая удача, кстати.
Через несколько минут Джоанна уже ехала с Саймоном в ресторан «Блюз», тихое место для укромных бесед. Его спортивная машина могла разгоняться до 170 миль в час, но Нью-Йорк – не место для гонок. Они плавно перемещались, не более того.
– Умница, ты о парковке тоже подумала. Здесь площадка для клиентов.
– У меня это автоматически. Сама поражена наличием паркинга, – засмеялась Джоанна, она вдруг поняла, почему приехали именно сюда. В студии она бы точно устроила ему скандал и зачем тогда вообще встречаться? Есть надежда, что в «Блюзе» она не даст волю эмоциям. Она с ним просто поговорит. Спокойно обсудит их поведение на юбилейной вечеринке. А странно, желание видеть Саймона днем появилось. Днем же и пропало.
Зачем?!!
Они прошли к столику на втором этаже. Вокруг почти никого. У Джоанны голова кругом шла, калейдоскоп настроений. Она видит друга, давнего друга, и это радостно. Ей все равно, с кем он спит. И эмоций нет, нечего сдерживать. Просто очень хочется есть, это правда. Ужин принесли быстро, как и просила Джоанна – то, что вкусно и поскорее! Официант наполнил бокалы красным вином. Но многозначительные тосты не произносились, встретились старые добрые знакомые. Да, теперь это именно так. Джоанна озорно посмотрела на Саймона и немедленно принялась за куриный салат.