— Вот сюда, думаю, если леском пройдём, то двести метров показывает. А в объезд четыре километра.
— Ладно, — Стас поджал губы, — Латунин, давай с водилой в объезд, а мы лесом пройдём.
— Не-не, а я как же машину здесь оставлю? — запротестовал Журавлёв.
— А ты здесь стой, отдыхай, — медленно произнёс Стас, — в себя приходи.
Уазик сдал назад, перекатился через край поляны и, едва не задев красивый бок машины Журавлёва, укатил. Марк, обогнув несколько раз свою машину, сел за руль и, откинув кресло, прикрыл глаза, а Визгликов с Погореловым пошли по маршруту, указанному на карте.
Лёгкий ветерок купался в ароматной листве берёзовой рощи, которая плавно начала проявляться, когда закончилась сосновая поросль. Белые стволы, украшенные тёмными побегами ветвей и яркой охапкой свежей листвы, махали появившимся гостям, беспечные пичуги скакали с дерева на дерево, природы дышала спокойствием.
— Остаться бы здесь жить, — вдруг проговорил Погорелов.
— Дело раскроем, можешь смело переезжать, — Визгликов показал вперёд на небольшой просвет между деревьями. — Смотри-ка.
Лес обрывался небольшим кустарником, росшим по краю поляны, на которой одиноко возвышался большой деревянный дом. Автор странного архитектурного проекта явно не мог решить, какой стиль выбрать, поэтому первый этаж был вроде простой деревенской избы, на втором угадывались штрихи шале, а крышу венчали башенки и шпили.
— Ну такое, — Погорелов критично оглядел, — интересное решение.
— Нет, Серега, это из серии «где что спёрли, то и построили», — резюмировал Визгликов. — Ладно, пойдём, вроде сюда наша Лидия Васильевна сказала таксисту её привезти.
Вокруг дома не было забора, свободное пространство двора заканчивалось, упираясь в соседние заброшенные угодья, и нигде не было ни единой живой души.
— Хозяева? — Визгликов постучал в дверь, когда они поднялись на крохотную открытую веранду, но ответа не последовало.
Он надавил на железную ручку со следами облезающей краски, но полотно двери лишь немного поддалось и, встретив какое-то препятствие, остановилось.
— Припёрта, что ли, чем-то? — нахмурился Визгликов.
— Сейчас попробую рассмотреть, — оперативник подошёл к низко расположенному окну, попробовал открыть раму, но та лишь зазвенела стёклами и осталась на месте. — Стас, я обойду дом, гляну, может, есть возможность ещё где-то пройти.
— Давай, — Визгликов попытался в щёлку рассмотреть, что происходит внутри, но мешал деревянный косяк, который загораживал весь обзор.
Во дворе шумно припарковался уазик, из-под капота которого валил белый дым. Водитель, одаривая окружение изощрёнными ругательствами, выскочил и побежал к багажнику за инструментами. А Латунин с зелёным лицом выпал из салона и, отойдя в ближайшие заросли, надолго там остался.
— Стас, — из-за угла дома появился Погорелов. — Пошли, там вторая дверь через кухню есть.
Крохотная летняя кухня была нагрета солнцем, загажена мухами, и здесь невыносимо воняло протухшими овощами. Стас поморщился, наклонился и увидел, что под самодельным столом стоят несколько ящиков с гниющими яблоками, капустой и оттуда же торчали поникшие хвостики высохшей моркови.
— Чисто вроде, откуда мух-то столько? — спросил Погорелов, разглядывая полки с ровными рядами чистой посуды, сложенные стопочкой полотенца, блестящую поверхность плиты.
— На пиршество прилетели, — сказал Стас, показывая под стол. — Пошли дальше.
Сразу за кухней был небольшой коридор, куда, наверное, никогда не проникал свежий воздух и свет. Здесь было довольно сыро, и на стенах местами висела плесень. Скрипучая дверь выводила дальше в гостиную, куда они и пытались пройти с улицы.
— Ну, что ж, — зло сказал Визгликов, остановившись на пороге, — вроде нашли.
Подпирая входную дверь, лежало остывающее тело Лидии Васильевны. Руки женщины были разбросаны в разные стороны, ноги лежали параллельно друг другу, одна щека была прижата к стене, и по всему было ясно, что она пыталась сбежать, но убийца настиг её в самый последний момент.
Стас посмотрел на мигающую полоску на экране, тяжело вздохнул и, глянув на Погорелова, сказал:
— Оглядись здесь, я пойду медиков вызову и Казакова, — Стас ещё несколько секунд постоял и, покачав головой, вышел на воздух.
— Что там? — глотая воду из бутылки, спросил приходящий в себя Латунин.
— Труп там. У вас что случилось?
— Водитель нервный. Его, сука, тракторист подрезал, так он так по кочкам погнал, что я думал, у меня желудок на хрен вывалится.
— Дебил, — сквозь сомкнутые зубы прорычал Стас. — Жилая местность?
— Вначале так, вполне себе. Там что-то вроде каких-то дач. Но люди копаются. Сюда ближе уже начинается запустение.
— Ладно, Рома, чеши к Марку, оттуда позвони Лисицыной, объясни, что у нас здесь за беда опять приключилась. Пусть выдвигаются, — Визгликов вздохнул. — Польскую пусть возьмут, она под присмотром пусть протоколы попишет. Домина огромный, задолбаемся осматривать.
— Ок, — Латунин быстро скрылся в роще, звенящей музыкой листьев.
Быстро выйдя на опушку, Рома спустился с пригорка и, увидев машину Журавлёва, пошёл вперёд. Марк продолжал сидеть в салоне, и издалека казалось, что молодой человек просто дремлет.
— Марк, подъём! — Латунин открыл дверь и еле успел подхватить оперативника, когда тот стал падать на землю.
Глаза молодого человека закатились, из уголка рта шла белая пена, венка на шее уже слабо пульсировала, а левая рука корчилась в судороге.
— Твою мать! — гаркнул Латунин.
Он быстро перекинул Марка на пассажирское сиденье и, вспомнив, что они проезжали знак больницы, развернулся и выжал педаль газа.
— Анна Михайловна, — кричал Латунин, летя на предельной скорости, — Анна Михайловна, там Визгликов обнаружил труп заявительницы. Нужен Казаков и медики. Там на месте связи почти нет. Тут ещё Журавлёв в отключке. Я не знаю, что с ним. Я везу его к медикам.
— Рома, Казаков сейчас не может приехать. Глаша пропала прямо из квартиры. Есть следы борьбы.
— Да что же это происходит? Чёрт, — в этот момент Латунин стал нажимать на тормоз, но понял, что нога просто проваливается в пол, а машина продолжает нестись на огромной скорости.
Люди на заправке с удивлением смотрели, как красивая иномарка, проскочила т-образный перекрёсток, пробила отбойник, взмыла вверх на краю небольшого обрыва и исчезла из вида.
Глава 8
В многоквартирном доме обычная тишина буднего дня сегодня волновалась хлопаньем дверей, быстрыми шагами людей в форме и чьим-то тихим плачем, доносившимся из раскрытой двери квартиры Казакова. Лисицына мерила шагами расстояние от стенки до стенки, пока участковый бегал в поисках старшей по дому, а Казаков ползал по полу в коридоре и собирал возможные улики.
— Анна Михайловна, почему камеры не смотрите? — донёсся из ванной комнаты голос Юрия Арсеньевича.
— Серверная, куда сливается вся информация, закрыта. Участковый ищет мадам с ключами, — прошипела Лисицына, поглядывая на безвольно сидевшую на стуле мать Глаши. — Вы, пожалуйста, так не переживайте.
— Это работа убьёт мою девочку, — потухшим голосом сказала женщина.
— Пожалуйста, давайте надеться на лучшее, — ляпнула Лисицына и сразу же пожалела о своих словах.
К счастью, дверь распахнулась, и на пороге появилась тётя Рая, вызванная Казаковым, чтобы удалить мать Глаши с места происшествия, потому что ни на какие уговоры она не поддавалась, а просто сидела и раскачивалась на стуле.
— Да что ж у вас здесь творится? — с порога закудахтала тётя Рая, — Люда, ну что ты сидишь? Надо идти на вашу квартиру, может быть, она там появится. Не сиди, не сиди, идём скорее. Может, всё не так страшно, как кажется.
— Раечка, зачем идти?
— Не спорь, — хлёстко сказала Раиса. — Люда, приди в себя, ты здесь мешаешь, и люди боятся тебя расстроить, поэтому все бегают вокруг стула, на котором ты сидишь. Ты сама усложняешь поиски.
— Стойте, — вдруг сказала Лисицына, — я сама мать и понимаю, как вам тяжело. Но могу ли я сейчас просить о помощи?
— Что вы хотите? — мать Глафиры подняла на неё заплаканные глаза.
— В больнице лежит девочка, Аня Нефёдова.
— Да, мне Глаша рассказывала, — упавшим голосом проговорила Людмила.
— Я могу сейчас позвонить и попросить, чтобы вас пропустили. Может быть, вы могли бы вдвоём навестить ребёнка? Ей сейчас очень непросто.
— Хороший ход, Анна Михайловна, — отозвалась Людмила, — поменять одного ребёнка на другого, более маленького и беззащитного, — она помолчала и добавила: — Но он сработал, это и правда то единственное, что я сейчас могу сделать. Пусть не для своего ребёнка, но всё-таки.
— Вы неправы, — отозвалась Лисицына. — Глаша многое сделала для того, чтобы найти эту девочку.
На площадке послышался громкий топот, в комнату вбежал участковый, он быстро подошёл к Лисицыной и сказал:
— Нашёл я Галину Сергеевну. Ключи у неё, она ждёт. Тока у них нет монитора, какие-то дундуки его спалили, всё теперь просто на сервер льётся.
— Хорошо. Кирилл уже прислал какого-то специалиста, чтобы он разобрался на месте.
— А, так я его запускаю? Он уже минут двадцать как ждёт.
Лисицына рыкнула что-то невнятное и поспешила к выходу из квартиры, цокая невысокими каблуками по звонким бетонным ступеням парадной.
— Здравствуйте, — у входа в серверную стоял унылого вида молодой человек, он всё время поправлял очки и беспокойно поглядывал на упиравшую руки в бока домоправительницу.
— Добрый день, — Лисицына зыркнула на Галину Сергеевну и проговорила: — Откройте дверь, пожалуйста.
— Точно ваш? — презрительно фыркнула женщина, оглядывая щуплую фигурку паренька, на котором были надеты короткие брючки и рубашка горчичного цвета.
— Да!
— Н-да, — в тон ей ответила управляющая. — Вот поэтому так фигово и работаете.
Анна не стала уточнять детали этого замечания, а просто ждала, когда молодой человек разберётся в куче проводов, подключит свой ноутбук и выведет на экран изображение на нужную дату и время. Не отрывая взгляда от экрана, Лисицына ответила на телефонный звонок, увидев, что это входящий от Латунина. Она долго слушала молодого человека, потом послышался крик, визг тормозов, и через минуту связь оборвалась, а в этот момент на мониторе ноутбука, который настраивал присланный Кириллом сотрудник, всплыла картинка. Они увидели, как открылась дверь из подъезда, и Лисицыной стало сильно не по себе. Глафиру к машине тащил Журавлёв.