— Позвони Визгликову, скажи, чтобы приехал.
Когда Погорелов вошёл в их прежний кабинет в управлении, то увидел Визгликова лежащим на рабочем столе.
— Это какая-то новая корпоративная этика? — спросил он.
— Да.
— Ну чего-то не очень удобно работать, наверное.
— А зачем? — спросил Стас. — Да и почти уже некому работать. У нас не работа, а такая игра на выбывание.
— А чего ты сразу не сказал? Я бы не мотался полдня, чтобы разузнать всё про машину, которую Глаше презентовали, — зевнул Погорелов.
— Чё узнал? — равнодушным тоном спросил Визгликов, глядя в потолок.
— Приобрели её в Купчино. Машина новьё, брали с салона, бабло поступило от некого Бородулина А. В., — сказал Погорелов, заглядывая в бумажки. — Разыскал, поехал, допросил с пристрастием, — усиливая тоном конец предложения, сказал оперативник. — Короче, ему нужна была услуга, он готов был дать взятку. Ему сказали, где и какую машину купить и на чьё имя записать.
— Услугу получил?
— Да. В полном объёме. Сейчас сидит в допроске, пишет признание.
Визгликов резко сел на столе и посмотрел на Сергея.
— А от кого услуга нужна была?
— Ему нужно было согласование на строительство, и там требовались три финальные подписи, — сказал Сергей, — а так как мужичок невысокого полёта и не особо оборотистый, он потыркался, поспрашивал, но, к его сожалению, не нашёл нужных людей, кто бы свёл с этими товарищами. А однажды вечером поступил звонок и ему предложили помощь. Как только он купил машину, услуга была оказана сразу.
— Отлично. Теперь нужны те, кто должен был согласовать незаконное строительство.
— Не совсем. Там на самом деле всё не так уж страшно, вопиющих нарушений нет. Но если идти без поклона и презента, то точно мимо или долго, — покривился Погорелов.
— Хорошо, пусть напишет, к кому он собирался идти с поклонами.
— Как Андрюха? — тихо спросил Погорелов.
— В реанимации. Там мать и жена его, — проговорил Стас. — Лисицына, кстати, тоже в больнице. У неё нервный срыв. Латунин еле-еле приходит в себя.
— Ну такое… — протянул Погорелов.
— Что за выражение дебильное? Где ты подхватил-то?! — нервно сказал Стас и слез со стола. — Нажраться нужно, а то у меня нервы к чёрту лопнут.
— Я за, — от двери вдруг послышался тихий голос Глафиры.
— Привет, — Визгликов смотрел на девушку и не мог уловить, что произошло. Но что-то явно поменялось то ли в лице, то ли в манере поведения. Ушло в прошлое что-то незримое, чистое, детское. И свободное место сразу же заняла боль, которая сейчас читалась в каждом движении, повороте головы, слове.
— Как ты? — спросил Стас.
— Нормально, — сказала Глаша и вздохнула. — Ну что? Имеем мы право сегодня на свободный вечер?
— Мне кажется, вполне, — пожал плечами Погорелов.
— Ну вот и прекрасно. Я тогда доеду до мамы, а то она меня ещё не видела, потом договоримся, где встретиться.
Наверное, сейчас было самое время для обычного язвительного замечания, но Стас лишь покивал и, глянув на часы, сказал:
— Давайте к восьми в том кабаке, где Глаша проставлялась за первый рабочий день, — Стас взглянул на телефон и ответил спустя несколько звонков. — Да, Нинель Павловна. Понял. Еду.
С того момента, как Глафира подлетела к больнице, прошло не так много времени, но ей казалось, что прошла вечность. Она словно перешла русло прежней жизни и теперь обретала новую себя. И хотя агония страха всё ещё билась на задворках сознания, а свежие раны памяти постоянно тёрлись рваными краями и причиняли боль, Глаша поняла, что у неё есть два варианта на выбор. Либо она просто сойдёт с ума, либо примет ситуацию и постарается выжать из неё максимум пользы для себя и для дела.
— Алё, мама, это я, — набрав полные лёгкие воздуха, сказала девушка, позвонив матери.
— Глаша, Глаша, Воробушек. Мне позвонили несколько часов назад, сказали, что ты нашлась. Что произошло? — в телефоне послышался крик матери.
— Ты где? Я сейчас приеду.
— Я на нашей квартире. Я жду тебя.
Глафира повесила трубку, подошла к сверкающему новизной боку автомобиля, нажала на пульт, и через минуту уже ехала в сторону отчего дома.
— Ой, и откуда же такая роскошь? — услышала Глафира голоса за своей спиной, когда припарковалась на улице и подходила к арке.
Девушка оглянулась, увидела кочующую стайку старушек, которые сейчас покинули насиженные места возле парадной и мигрировали в магазин.
— Любовник подарил, — устало выдохнула Глаша и без дальнейших разговоров просто скользнула в прохладную тень арочного проёма.
Девушка поднялась по лестнице, коротко глянула наверх, туда, где находилась квартира Нефёдовых, стоявшая до сих пор опечатанной, и позвонила в свою дверь.
— Глаша, ты с ума сошла? — мама с порога начала плакать. — Ну как так можно? Я уже всё передумала.
— Мам, прости. Я своё уже от Лисицыной получила. У меня телефон разрядился, а Латунин, — девушка мысленно извинилась перед опером, — забыл ей сказать, что я в область поехала статистку по кражам снимать, — несла какую-то околесицу девушка.
— Но в квартире погром?! В квартире была кровь.
— Мам, я время перепутала, когда электричка должна прийти, заторопилась, сорвала занавеску. Порезалась, — тараторила девушка, заваливая заплаканную женщину мелкими подробностями. — Прости!
— Глаша, всё. Я просто настаиваю, чтобы ты уехала со мной. Это невыносимо! Ты даже не представляешь, что я пережила за эту ночь. Ты с этой работой перестала быть нормальным человеком, ты потеряла грань ответственности и стала безоглядно эгоистичной.
— Мам, — каждое последующее слово давалось с новой болью, но девушка прекрасно понимала, что родительская опека должна приобрести удалённый характер, — я тебе уже говорила, что никуда не поеду, и давай поставим точку в этом разговоре.
— Как же быстро ты меня удалила из своей жизни. Точно так же, как когда переехала в Москву.
— Мама, тогда ты была не против даже переехать ко мне туда, — тихо проговорила Глаша. — И сейчас подменяешь понятия. Короче, я и правда очень занята по работе и поэтому не буду пускаться в долгие душевные разговоры. Пожалуйста, прими ситуацию такой, какая она есть, — проговорила Глафира. — Когда ты уезжаешь?
— Послезавтра, у меня образовались неотложные дела. Сегодня ночевать буду у бабушки.
— Тогда позволь мне поспать несколько часов, а потом я тебя отвезу.
— На чём? — спросила мать.
— На машине. Премировали меня за хорошую работу.
Глафира окунулась в пахнувшее свежестью постельное бельё, прикрыла глаза и просто заснула.
Глава 10
День выдался ветреным, и природа явно не знала, на каком настроении сегодня остановиться: сначала по небу пробежало стадо тучек и вроде как брызнул дождь, потом показалось яркое солнце, а вскоре и вовсе объявили, что ближе к вечеру будет штормовое предупреждение.
Погорелов, обжигаясь дрянным кофе, перехваченным в киоске, сонно потирал глаза и клял на чём свет стоит Визгликова и Польскую, которые так и не явились вчера к месту сбора, и Сергею пришлось одному решать оперативную задачу по расслаблению в баре. А сегодня с самого утра у него разрывалась голова и телефон, потому что попеременно звонили то Визгликов, то мама, у которой отвалились недавно приклеенные обои, то соседи, потому что Погорелов вчера заснул перед орущим телевизором, и люди не могли полночи уснуть.
Остановившись перед розоватым зданием станции скорой помощи, Сергей поискал глазами урну, выбросил туда бумажный стаканчик и, сунув на входе в лицо охраннику удостоверение, хрипло спросил:
— А где мне найти, — он на секунду задумался, вспоминая номер бригады, выезжавшей к месту дорожного происшествия, в котором погиб Журавлёв, — там у фельдшера такая фамилия смешная, — Погорелов поцыкал языком, вопросительно глядя на суровое лицо мужчины.
— Чихалка Анатолий Петрович? — поджав губы, вопросительно проговорил мужчина. — Но он прямо звереет, если даже улыбнуться при произношении, — подмигнул он Погорелову и открыл турникет. — Третья дверь дальше по коридору.
— Информирован, значит, вооружён, — благодарно покивал Погорелов и направился к указанному месту. — Можно? — Сергей постучал по новенькому полотну двери, которое сразу же открылось, и из помещения быстро вышли несколько мужчин в униформе.
— Что вы хотели? — приостановился один из них.
— Мне Анатолий Петрович нужен, — Погорелов решил не заострять внимание на фамилии, так как был не в самом лучшем расположении духа и мог сорваться, если бы ему нахамили.
— Я! — отозвался собеседник и побежал дальше оглядываясь. — Мы торопимся на вызов.
Погорелов тяжело вздохнул и посеменил рядом.
— Мужики, я тоже на службе, совсем не улыбается вас здесь ждать. Может, я с вами? Несколько вопросов задам, и всё. Котелок с утра совсем не варит.
— Понимаю, — усмехнулся Чихалка и треснул себя пальцами по шее, — усугубил?
— Было дело, устал как собака, — не стал отпираться Погорелов.
— Ладно, пошли в машину, я тебе витаминки заодно вколю, будешь как новенький.
Погрузившись в машину, Погорелов устроился в кресле, где обычно едут сопровождающие, и воззрился на Чихалку, ловко набирающего в шприц растворы из разных ампул.
— Вы же выезжали на место ДТП, на трассу несколько дней назад.
— Ох, куда мы только не выезжали, — доктор покачал головой. — Что там было-то?
— Возле АЗС машина в кювет ушла, — Погорелов назвал трассу и опасливо покосился на остриё иглы.
— Заголяйся, — скомандовал доктор.
— В смысле руку?
— В смысле жопу, — широко усмехнулся Чихалка.
Сергей неловко повернулся и стал расстёгивать ремень.
— Больно, наверное?
— Слушай, у нас для капризных пациентов есть особые приспособления, — засмеялся мужчина, — ты ж опер. Так что не бзди. А насчёт аварии той, — он быстро вогнал иглу, нажал на поршень и проговорил, — всё, облачайся. Насчёт ДТП, ну а что там? Всё как обычно. Один, помню, сразу был груз двести, второй триста.