— Стащи для меня перчатку из процедурки.
— Как стащить? — не понял полноватый мужчина с рыхлым лицом и вторым отвисающим подбородком.
— Молча. Или применив своё огромное обаяние.
— Понял, — неуверенно пробормотал мужчина и побрёл к открытой двери кабинета.
Через минуту, получив искомое, Стас вытащил из мусорки пакетик, рассмотрел его поближе и подошёл к кровати Лопатина-старшего.
— Ну, так как ты обездвижен, то приписать тебе, что ты сгонял за наркотой, я не могу. Кто пронёс?
— Стас, какая разница? Больно очень. Обычный обезбол мне не помогает, — скривился Андрей.
— Когда ж ты так сторчаться успел? — вздохнул Стас.
— Наверное, в тот момент, когда мама забрала тебя из детского дома и назначила любимым сыном, — огрызнулся Лопатин.
— Так это было-то чуть меньше, чем сорок лет назад, — прищурив глаза, сказал Стас.
— Накопилось.
— Понятно.
Не попрощавшись, Визгликов вышел в коридор и подошёл к дежурному.
— Кто заходил к нему? — он кивнул на дверь.
— Никто.
— Что, даже медперсонал? — рявкнул Стас.
— А, эти да, — согласно покивал мужчина. — С утра медсестра и санитарка. Блондинка и фигура такая, — медленно произнёс он.
— У кого? Санитарки или медсестры?
— Ну конечно, у медсестры, — даже слегка обиделся дежурный.
— Ты, прежде чем о чужих фигурах мечтать, лучше за своей присмотри, — похлопав собеседника по выдающемуся животу, сказал Стас и набрал номер. — Аня, я в больнице. Нужно сегодня Андрея перевести в тюремную больницу. Хотя ещё вчера нужно было это сделать. Я буду здесь ждать, пока его не заберёт конвой. Дежурного я с уликами сейчас к Казакову отправлю, — Визгликов повесил трубку и набрал номер Юрия Арсеньевича. — Юра, мой добрый друг, я сейчас к тебе одного Карлсона пришлю, он тебе принесёт в клювике возможную улику. Мне очень нужен анализ порошка, ну а если ты найдёшь отпечатки, то я тебя даже расцелую. Что? Нет, летать он не умеет, приедет на метро.
Погорелов, подъехав к знакомому до боли входу в психиатрическую лечебницу, постоял на улице, поглядел на редких посетителей, являющихся в неприёмные часы, и, сверившись с ответом на запрос «Кто вёл Катин случай?», — вошёл в здание.
— Здравствуйте. Я к Хворостиной, — сказал он, предъявляя удостоверение.
— Добрый день. Не работает сегодня, — не поднимая глаз от книги, отозвалась вахтёрша.
— Я звонил, мне сказали, что она дежурная сегодня.
— Ну, может и так, только час назад она ушла, — женщина надела очки в тонкой пластиковой оправе и поводила взглядом по журналу. — Вот, я отметила: Хворостина вышла.
— Вы до сих пор так фиксируете режим работы врачей?
— Кто как — не знаю, а я да. У меня всё строго. Врачи, посетители, гости, — сухонькая старушка вздохнула и перевела цепкий взгляд на Погорелова. — Всегда на любой вопрос отвечу. Чтоб претензий ни у кого не возникало.
— Хорошо, но кто-то же её заменяет? Она же не могла бросить отделение в дежурство и уйти?
— Да, скорее всего, попросила Корейкину с соседнего, — махнула рукой пожилая дама.
— Ну, тогда я к Корейкиной.
Погорелов прошёл внутрь, нечаянно зацепился ногой за выбитую плитку и, схватившись для опоры за шаткую рекламную стойку, еле удержался от падения. Рассыпав несколько пачек рекламных буклетов, Сергей вздохнул, нагнулся и стал собирать прямоугольные листики, на которых светились радостью лица медсестёр и врачей, призывающие пациентов довериться опытным сиделкам. Погорелов рассовал карточки по местам, покосился на выделяющийся буклет, скоро прочёл название «Штопая сердца» и пошёл дальше.
— Здравствуйте, а когда вернётся на рабочее место доктор Хворостина? — спросил Сергей, подойдя к дородной жующей на ходу женщине, на криво висящем бейдже которой было написано Корейкина.
— Вы родственник? Сегодня неприёмный день, — на ходу плюнула она словами и поспешила дальше.
— Я из следственного комитета, — устало сказал Погорелов.
Женщина резко остановилась, глянула на него и, набрав номер, буркнула:
— Света, разбирайся сама, тут к тебе из СК пришли, — она сунула Погорелову трубку и шёпотом добавила, — Пожалуйста, недолго, у меня тяжёлые на обходе.
— Хорошо, — кивнул Погорелов. — Я сейчас запишу ваш номер, — сказал он Хворостиной, — и перезвоню. Будьте на связи.
Позвонив со своего номера, он несколько секунд слушал сбивчивые объяснения, потом резко перебил женщину и, назвав фамилию Кати, сказал:
— Мне нужны сведения по этой пациентке. Где вы сейчас находитесь, я подъеду.
Добравшись до нужного адреса, располагавшегося неподалёку за железнодорожными путями в окружении полоски леса, Сергей вошёл в старенькое, мрачневшее облупившимися кирпичными стенами здание. Пройдя по длинному коридору с рваным линолеумом на полу, он остановился перед новенькой дверью, за которой слышались певучие голоса и игра на пианино.
— Нотку выше, чуть выше, мои хорошие, — говорила невысокая рыженькая женщина и для усиления своих слов поднимала руки вверх. — Отлично, тянем, тянем. Вы к кому? — тихо спросила она, глянув на Сергея.
— К Хворостиной.
— Присядьте, она выбежала, ей кто-то позвонил.
— А что у вас здесь? Театральная студия? — оглядываясь, спросил Сергей.
— Да, это заслуга Светы Хворостиной. Это для наших пациентов. Есть такие, кто выписывается, живёт дома, но взаимодействовать с социумом не может. Наташа где-то раздобыла денег, мы выкупили полностью это здание, — гордо сказала женщина, — и теперь здесь делаем такой замечательный проект. Планируем студии, кабинеты психологической помощи, — улыбнулась она и снова отвлеклась на хор. — А теперь нотка вниз, словно упала.
Погорелов подождал минут десять, несколько раз набрал безответный номер Светланы и решил выйти на воздух: находиться в этом орущем пространстве он больше не мог. На улице хорошо припекало солнце, ветер приносил из ближайшего пролеска ароматы хвои, сладкие нотки каких-то цветов, и вокруг царило полное спокойствие. Сейчас Погорелов вспомнил о Кире и вдруг осознал, что в тот миг знакомства с девушкой, ему было точно так же хорошо, как сейчас. Краем глаза Сергей зацепил выбежавшую из лесополосы женщину, он встал навстречу, подумав, что это Светлана, но заметив слёзы и корчивший гримасы страха рот, быстро пошёл навстречу.
— Вы кто?! — крикнула женщина. — Не приближайтесь! — завизжала она.
— Я из полиции, — быстро сказал Погорелов. — Что случилось?
— Там, — икая и крестясь, крикнула женщина. — Там! Лежит на земле… Кровь везде!
Сергей бросился в указанном направлении, пролетел десяток метров по узкой тропинке и остановился возле наспех спрятанного в кустах тела. Кровь ещё не успела свернуться, и по всему было видно, что нападение произошло совсем недавно.
— Света? — услышал он испуганный голос позади себя. — А я услышала через приоткрытое окно. Я крики услышала, — сказала женщина из студии.
— Это Хворостина? — быстро спросил Погорелов.
— Да, — тихо уронила женщина.
Несколько секунд подумав, Сергей быстро набрал Лисицыну, позвонил в местное РУВД, и через пятнадцать минут пространство вокруг занервничало, закружилось в тревожной дымке напряжения от снующих во все стороны полицейских.
— Что здесь, Серёжа? — первым делом спросила прибывшая на место Анна.
— Ну, так как совпадения слишком частыми стали, то я считаю, что Катю, которая в магазине работает, нужно срочно взять под охрану, — Погорелов сосредоточенно пересказал Лисицыной предшествующие трагическому моменту события.
— Здравствуй, Анечка, — сказала Нинель Павловна, проходя мимо. — Кто следователь на месте? Ты?
— Да, — задумчиво отозвалась Лисицына. — Я через минуту подойду. Ладно, Серёжа, в управлении всё подробно распишем, — набрав номер, она дождалась, пока ответит Глаша, и сказала: — Я не знаю, как ты это сделаешь, но Катю нужно привезти к нам. И учти, пожалуйста, что она боится полицейских. И под контроль её нужно взять немедленно, к вам в помощь сейчас выдвинутся несколько людей Ковбойкина.
Глафира вышла на нужной остановке, посмотрела на замолчавший телефон, перевела взгляд на Артёма и задумалась.
— Проблемы? — спросил молодой человек.
— Ну да. Нужна машина срочно. И ещё нам нужно как-то девушку уговорить с нами поехать, учитывая, что она немного, — Глаша осеклась, подбирая слова, — не в себе, что ли.
— С машиной решу. А девушку можно попробовать убедить с помощью человека, которому она доверяет, — быстро сказал Артём.
— Точно! Мать пропавшей. Как же её, — нахмурилась Глаша, — сейчас я ей позвоню, а вы решите пока с автомобилем.
Буквально через несколько минут Глаша с Артёмом уже ехали в полностью заваленной всякой снедью машине, весёлый балагур-водитель рассказывал местные небылицы, постоянно смеялся и смолил жутко вонючую папиросу.
— А я чё? А ничё! — поминутно повторяя любимую присказку, говорил он. — Я-то за продуктами езжу, меня начальство-то ценит. Так я с города еду, и когда электрон подъезжает, я сразу к перрону, если по дороге. Всё копейка, моей Леське на трусы и помаду.
— Вы слышали, что у вас здесь девушки пропадают? — в лоб задала вопрос Глаша, понимая, что прятаться бесполезно и нужно добыть хоть какую-то информацию.
— Куды? Сами наверняка ходули навострили. У кажной контры с родаками были или с мужиками. А у нас же теперь модно стало к психологам всяким бегать.
— В смысле? — не поняла Глаша.
— Ну баба к нам одна стала приезжать. Рекламу дала в группах, типа психолог для жертв домашнего насилия. А кто их там насиловал? Если родители ремнём по жопе протянули, то это значит было за что. А то юбки задерут, сиськи отрастят и ходют по посёлку, а мы-то все не железные, — зло буркнул мужик. — Приехали. Вам куды?
— К магазину, — быстро сказала Глаша, фиксируя информацию. — Артём, подожди меня на улице.
Проскочив по ступенькам, Глафира сразу направилась в отдел, где Погорелов встретил Катю. В магазине было пусто и тихо, слышалось только жужжание мух и неисправного вентилятора, а дверь в подсобку была приоткрыта. Глафира быстро огляделась, набрала Артёму сообщение, а сама пошла в виднеющийся за прилавками коридор.