Везде было тихо и безлюдно, только где-то вдалеке слышался грохот разгружаемой машины.
— Ну что? — спросил появившийся со стороны чёрного хода Артём.
— Не знаю. Ничего. Никого, — Глафира набрала мать пропавшей девушки, но на долгие гудки никто не отвечал. — Я попросила встретиться с нами здесь, — девушка стала открывать двери в подсобки, но везде был лишь бардак, валялись какие-то ящики и гниющие овощи. — Нет нигде, — выдохнула она.
Металлический звук в другом конце коридора заставил Глашу замереть. Они с Артёмом несколько секунд прислушивались, потом начали осторожно продвигаться к месту, откуда теперь слышался шёпот. Артём, дойдя до лестницы, ведущей вниз в темноту, движением руки остановил Глафиру, а сам стал спускаться. Через несколько секунд молодой человек вдруг странно замычал, потом закричал, а вдогонку за его воплем послышался женский торжествующий крик:
— Вот тебе, паразитина!
— Остановитесь, — заорала Глаша, бросаясь вдогонку, — это я, Глафира, я вам звонила. Это наш сотрудник.
Спустя несколько минут в одном из складов расположились Артём с синеющей кожей вокруг глаза, насупленная Катя и несколько смущённая Ольга Санна.
— Простите, молодой человек. Я же не знала, — она явно подбирала приличные слова, чтобы не сбиться на приличествующую ситуации брань.
— Ну ничего, первое боевое ранение, — усмехнулся Артём. — А чем вы меня?
— Так это… шваброй, — повела плечом женщина.
— Оружие для славы, конечно, сомнительное, — усмехнулся мужчина.
— Так! Ольга Александровна, как и договаривались, — Глаша сделала большие глаза, — вас с Катей сейчас отвезут на беседу. Да?
— Да, да. Катеньку я уговорила, она понимает, что нужно.
— Ольга Александровна, — Глаша задумалась, — а вы знаете о таком кабинете психологической помощи? Мне рассказали, что у вас такой работал.
Из угла, где сидела Катя, вдруг послышался всхлип, девушка задрожала, выставила вперёд руки и стала рычать, потом вдруг вскочила, забилась между стеной и стеллажом и, упёршись в угол лицом, часто задышала.
— Анна Михайловна, — тихо сказала Глаша, набрав номер Лисицыной, — у нас очень большая проблема: просто на машине я её не довезу. Я вызываю психиатрическую помощь.
Вечером все, кроме Визгликова, сидели за круглым столом, ковыряли ужин и молча пили вино, которое Лисицына просто заставила поставить на стол, мотивируя это тем, что нужен какой-то спусковой крючок в этом напряжённом хаосе.
— Где Стас? — спросил появившийся на пороге Казаков.
— Он Андрея отправил в тюремную больницу и поехал к родным, рассказать о случившемся, — отозвалась Лисицына.
— Пробил я пальчики с пакетика. Куда ему информацию направить?
— Юрий Арсеньевич, на телефон, конечно. Куда ещё, — делая глоток вина, сказала Анна.
— Экспертизу ждать долго, но я и так скажу, что это был героин.
— Это кошмар. Мало того, что нужно вывести из состава группы Визгликова из-за родственных связей, при этом сохранив целостность, так теперь на пересмотр пойдут все дела Андрея за долгие годы его службы.
Кирилл, сидевший рядом с Глашей, поднял папку и показал её Лисицыной.
— Ребята проследили весь маршрут Журавлёва. Мы смогли по картинкам со смежных камер выстроить траекторию его движений и с точностью до десяти метров можем сказать, где и на сколько он останавливался. Кому передать?
— Сергею. Артём завтра пойдёт оформляться, — Лисицына покачала головой, взглянув на его глаз, — потом будем подключать к работе. Как там, кстати, Латунин?
— Физически чувствует себя по-прежнему паршиво, — сказал Погорелов, — душевно — летает.
— В смысле?
— За ним Надя ухаживает. Каждый день приезжает, — улыбнулся Сергей и подумал о Кире. Усмехнувшись внутри себя, он достал телефон и, выбрав контакт девушки, стёр его из памяти. Он точно знал, что не имел права тянуть её в эту страшную жизнь, которую сейчас проживает.
— Я думаю, ни у кого не остаётся сомнений, что вся эта цепочка, приведшая к Кате, должна быть разобрана на каждое звено. И ещё я склоняюсь к мысли, что наш противник силён, если у него есть время продумать такую комбинацию. Стас считает, что мы можем поймать его на скорости. А значит, нам нужно сейчас собраться и просто реактивно реагировать на каждое происшествие. Поэтому с завтрашнего утра я ставлю табу на любые внерабочие дела. Только это дело, несмотря ни на что. Отдохнём, когда поймаем его. Ребята, мы уже близко, я это чувствую.
Глава 14
Погодное настроение начало исправляться, солнечное тепло расправило крылья и парило по узким городским переулкам, где уже битый час ходил Погорелов. Оперативник хмурился, тыкал пальцем в экран постоянно тормозившего смартфона и тщетно пытался понять, где катался Журавлёв.
— Кирилл, можно мне какую-то человеческую карту прислать? — рявкнул он в трубку, когда окончательно выбился из сил. — Я задолбался эти цифры ваши кривые искать. Что, нельзя траекторию нормальную распечатать? Дай мне место!
— Не кипятись. Сейчас тебе пришлю карту.
— Нет уж. Я сейчас найду какой-нибудь офис, ты им на почту пришлёшь файл, и они мне его распечатают. А то у меня кризис будет.
— Веры? — невозмутимо спросил Кирилл.
— Киря, не буди во мне зверя, — прорычал Погорелов.
— Всё, всё. Жду адрес почты, — усмехнулся программист.
Поводив взглядом по пустому проулку, Сергей решил, что на ближайшей людной улице точно будет приличное кафе, где можно исправить настроение парой сэндвичей, а заодно попользоваться служебным положением и попросить распечатать чёртову карту.
Но, к сожалению, забитый пылью, мусором и заставленный машинами проспект был с двух сторон ограничен заборами, отделявшими промзону от автострады, и здесь не было даже намёка на точку общепита, пусть даже самую убогую. Погорелов дошёл до железных ворот, попытался достучаться до охраны, но, не получив ответа, нашёл в одном месте прореху въезда, перечёркнутую шлагбаумом, и даже заметил на стене здания выцветший баннер «Столовая. Вкусно и недорого».
— Здрасьте, — крикнул Погорелов, завидя подходящего к сторожке мужичка.
— Будьте и вы здоровы, не квасьте, — сплёвывая путающуюся в бороде шелуху от семечек, ответил дедок. — Чего хотели?
— Столовка работает?
— А чего ей не работать, дымит потихоньку. Маришка уже, — мужчина отвёл руку подальше и глянул на циферблат часов, — судя по времени, салатов накошмарила и суп накашеварила.
— Хорошо готовят?
— Складно, вроде не травимся. Пересолит, бывает, но это когда у ей с местными работягами любовь случается. А так чин чином.
— С улицы-то на предприятие можно зайти?
— Иди, — пожал плечами дед. — Какой шелупони здесь только не водится. На кабинеты весь завод попилили, теперь я здесь разве что для красоты, — весело рассмеялся дед, довольный своей шуткой.
Поднявшись по шаткой, с проплешинами ржавчины железной лестнице, Сергей нагнул голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, вошёл в пропахшее пирожками помещение и огляделся. Давно покрашенные в розовый цвет стены уже порядком стёрлись и сейчас имели довольно унылый вид, несколько столиков были застелены местами прорванной плёнкой, в грязноватых вазочках стояли искусственные цветы. Но зато за прилавком, где стояла сиявшая чистотой холодильная витрина, был полный порядок.
— Поесть хочешь, милый? — подмигнула Сергею женщина, появившаяся из-за занавески, отделявшей зал от кухни.
— Ну да, — оперативник скептически оглядел заполненные разноцветными салатами креманки. — Что у вас самое вкусное?
— Я, милый, — хохотнула женщина и поправила халат, подтягивая низкое декольте на обширной груди. — Шучу, не переживай. Возьми салатик с курочкой, я от матери с деревни пару петухов привезла, прямо вкуснейшие. Супчик сварила, а мясо на салат ободрала.
Погорелова несколько покоробили последние слова, но голодные позывы всё-таки встали на сторону симпатичных кулинарных произведений.
— Ну, давайте на ваш выбор, что повкуснее.
Погорелов увидел сбоку дверь с табличкой WC, пошёл помыть руки и через несколько секунд услышал странный шёпот в зале.
— Мариш, а Мариш.
— Идите отсюда, — быстро зашипела женщина, — у нас гость. Похоже, с этими, — Марина постучала себя по плечу двумя пальцами. — Бегите к Аязу Булудовичу, скажите, чтобы заказы на сегодня не принимал. Быстро. И ко мне не ходите.
— Ну, наш-то не предупреждал.
— Журавль уже который день на связь не выходит, — резко сказала женщина и осеклась, услышав, что дверь в туалет открывается, и громче добавила. — Ну-ка работать идите, ишь повадились водку хлестать в рабочее время. И нет у меня ничего, и не приходите, больше, — женщина стрельнула глазами в сторону Погорелова. — Присаживайтесь, а на этих не обращайте внимания: вчера у бригадира их день рождения был, так они теперь неделю прикладываться к опохмельной будут.
Марина поставила перед Сергеем большую тарелку ароматно курившегося супа, целую корзинку свежего хлеба и небольшую миску с горкой салата.
— Кушайте, вы человек молодой, вам нужно сил набираться. А на второе я вам бифштекс поставила жариться.
— Ой, Марина, вы просто чудо-женщина, — счастливо рассмеялся Погорелов, пробуя салат. — Я-то застремался: интерьер, скажем, странный. А тут такая вкуснотища.
— Ну, кафешечка моя. А много ли на трёх столиках заработаешь? Но вот кухня всегда в чистоте. А вы к нам какими судьбами? — женщина улыбнулась и присела напротив.
— Ой, шеф достал. Я из земельного надзора, за соседним забором какие-то новые владельцы не согласовали назначение, вот хожу, высматриваю их. Не открывают, черти, — плёл на ходу придуманную околесицу Сергей, но сейчас он должен был убедить эту женщину, что не представляет никакой опасности.
Спокойно пообедав, оперативник покинул территорию завода, позвонил Лисицыной и поехал в управление.
Визгликов после вчерашнего тяжёлого разговора с матерью остался у неё ночевать, потом помог невестке собрать вещи и перевёз всех на съёмную квартиру. Женщины, войдя в чужое жилище, присели рядышком на диван и долго молча оставались на одном месте, даже не двигаясь.