— Мама, так нужно. Я не хочу, чтобы вы присутствовали при обыске. Я и так оттягивал этот момент как можно дольше. Но нам придётся переплыть эту реку дерьма.
— Стас, как же так? Как же так? — обняв себя руками и раскачиваясь, твердила худенькая пожилая женщина.
— Мама, все в шоке. Сейчас даже все его дела пойдут на пересмотр. И дела его подчинённых. И, — Стас махнул рукой, — короче, всё очень плохо. Но наша задача сейчас — найти главного массовика-затейника, — зло сказал Стас.
— А сына моего вы искать собираетесь? — с некоторым вызовом спросила жена Андрея.
— Мы его искать и не прекращали, — Визгликов встал и глянул на зазвонивший телефон. — Наш сотрудник будет с вами постоянно. А я поехал по делам.
Стас уже не слушал, что ему вслед кричала жена Андрея, не слышал тихий голос матери, призывавший невестку успокоиться. Сейчас в его голове пульсировала только одна мысль, что привычный ему мир рухнул. Даже после смерти дочери он смог кое-как выбраться на поверхность, но когда кто-то неизвестный давил катком боли всю его семью, у Визгликова не осталось аргументов играть по правилам. Он объявил войну незримому противнику, и если придётся сыграть ва-банк, Стас был готов идти до конца. Даже ценой своей жизни.
— Кирилл, ты мне звонил, — отрывисто сказал Стас, выйдя на улицу.
— Ты просил локацию телефона, я пробил. Вчера он не был в сети, сегодня включился. Высылаю координаты.
— Спасибо, — кратко ответил Визгликов.
Судя по адресу, аппарат находился рядом. Визгликов, вспомнив, что он без машины, поймал проезжавшее рядом такси и уже через пятнадцать минут был на месте. Высадившись в частоколе новых одинаковых многоэтажек, Визгликов набрал номер Кирилла.
— И дальше куда?
— Ну, дальше оперативно-разыскными тропами. Я выдал максимум. И заметь, я даже нашёл фото владелицы номера.
— И на что вы только бюджетные средства тратите, умники? — проворчал Стас и нажал отбой.
Повертев головой, Стас увидел самую надёжную агентурную сеть на одной из лавочек и направился к сплетничающим бабулькам.
— Здравствуйте. Я из следственного комитета, — Визгликов показал удостоверение, — в одном из этих домов, — мужчина с грустью оглядел высоченные, напичканные людьми здания, — возможно, находится барышня. Вот её фотография. Не встречали?
— Ой, да разве вспомнишь всех, — покачала головой одна из собравшихся. — Я к внукам на полгода приехала погостить, уже не знаю, как сбежать из этого зоопарка.
— Ну да, скучно, когда никого не знаешь и некому кости мыть, — подразнила её вторая женщина в светлой маленькой панамке.
— Дамы, не ссоритесь, посмотрите ещё раз внимательно. Это на первый взгляд может показаться, что вы её не видели.
— Что вы мучаетесь, молодой человек, — изрекла третья. — Домов всего пять, в каждом доме есть консьерж. Это вам сузит радиус поисков.
— Побольше бы таких бдительных и эрудированных жильцов, — сказал Визгликов и уже буквально через час стоял и безответно жал на кнопку звонка в одну из квартир на шестом этаже.
— Точно не выходили? — покосился Визгликов на стоящую позади консьержку со смешным чубчиком волос на макушке.
— Нет, я давно за этими девками, — охнув, женщина приложила ладонь к тонким губам и извинилась, — девушками, так сказать, наблюдаю. У нас все семейные, люди степенные. А эти ходят чуть ли не голяком. Я понимаю, лето сейчас, но должны быть нормы приличия.
На этаже остановился лифт, и из него спиной вперёд вышла женщина, выкатывая за собой коляску.
— Ну как вы катите? — тонко вскрикнув, возмутилась консьержка. — Мамаша, коляску вперёд себя надо выкатывать. А когда в лифт заходите, то после себя вкатывать. Ну как дети малые, ей-богу.
— Я чего-то не помню, чтобы по квиткам ЖКХ я отдельно за лекции доплачивала. Вы сначала бордель прикройте на этаже. А то я ипотеку плачу, счета космические оплачиваю, а за ручки на общественных дверях страшно взяться, заразу боюсь подцепить, — резко обрубила дальнейшие поползновения к общению мамаша.
— Скажите, вы не видели, чтобы кто-нибудь выходил из этой квартиры? — спросил Визгликов.
— Нет. Два дня назад орали, бухали, потом мужик к ним пришёл, огромный такой, высокий. Всё стихло. Хотя мы им свет обрубили, но у них и так стихло, — махнула рукой женщина.
— В смысле обрубили? — не понял Визгликов.
— В прямом. У меня ребёнок болеет, участкового не дождаться. Ну, муж мой им выключил рубильник. Он электрик. Сегодня утром включил.
— И что, они ночь сидели без света и не выходили?
— Да нажрались, наверное, спали.
Визгликов вздохнул, покивал и, набрав номер телефона, сказал:
— Понятно, почему утром телефон включился. Наверное, на зарядке был и будильник сработал, — он прервался, когда Лисицына отозвалась. — Анна Михайловна, организуй мне ордер на вскрытие квартиры, — он коротко глянул на застывшую как изваяние консьержку. — Участкового, слесаря и понятых мне помогите найти.
Пока Стас слушал визжание дрели, сражавшейся с замком, и причитания подоспевшего слесаря, он невольно подумал о словах соседки и написал Кириллу короткое сообщение, чтобы тот прислал фотографию предполагаемого Лавра. Получив очень нечёткий снимок, Визгликов тихо поскрёб по железной поверхности соседского входа.
— Не подскажете, не он приходил?
Женщина, вытирая мокрые руки о передник, внимательно посмотрела на экран и пожала плечами:
— По фактуре похож. Я его не первый раз здесь видела, — она оглянулась на плач младенца и быстро проговорила: — Пожалуйста, разберитесь с ситуацией. Мы со старой-то квартиры съехали, в долги влезли, только бы подальше от пьянок быть, а тут снова.
Огромный следственный опыт подсказывал Стасу, что, скорее всего, мучения соседей закончились, а вот его как раз начинались. Потому что и здесь, по всей видимости, была обрублена ниточка, которая могла привести к цели.
— Алё, Аня, ну сюда судмедэксперт нужен и криминалист, — входя в открытую квартиру, сказал Стас, прижимая трубку ухом. — Да, два женских трупа. Только давай сюда Польскую, что ли. Пусть командует на месте, я поеду дальше. Здесь от меня пользы не будет. Что Погорелов сказал? — напрягся Стас. — Сейчас приеду, обсудим, — и, набрав следующий номер, сказал: — Польская, ты, как большой специалист в поедании чужих мозгов, приезжай на место происшествия и не слезай с криминалиста, пока он каждый сантиметр здесь не обработает на пальцы. И ещё нужно сразу отправить все видео нашим колдунам по части компьютеров. Он не мог не попасть на камеры.
В Управлении было суетно, стало заметным, что этажи заселяются, люди прибавлялись, и Визгликов, поднимаясь на лифте и слушая весёлый трёп двух барышень в отлично сидящей на них форме, загрустил. Ему впервые захотелось вернуться в юность, выбрать другой путь для жизни, и пусть бы сейчас он костил на чём свет стоит правительство, высокие цены и тёщу, как это делает средний обыватель, и отращивал пивной живот, но вокруг него не было бы стольких смертей.
— Лавр засветился в том доме, — заходя в кабинет, сказал Визгликов.
— Сегодня прям удачный день, — поджав губы, ответила Лисицына. — Продолжай, Серёжа.
— Когда они заговорили об оперативном информаторе по кличке Журавль, у меня не осталось сомнений, что перекусить я пришёл в нужное место. Повариха не заподозрила ничего.
— Уверен? — Лисицына барабанила пальцами по столу и напряжённо о чём-то размышляла.
— Ну, она, конечно, шаристая тётка, но сильно падка на мужской пол.
— Погорелов, ты чего, по рукам пошёл? Во имя работы? Уважаю! — воскликнул Визгликов.
— Нет, Стас, я хвалил её готовку и травил анекдоты. Ещё ругал начальство. Ещё непрозрачно намекнул, что в пятницу хотел бы заглянуть на обед, — пояснил Сергей.
— Ну что, тянуть волынку времени нет. Делаем зачистку. Дальше будем разбирать, кто по нашей части, кого в ГУНК отдадим.
— С фига ли такие подарки? — спросил Визгликов.
Лисицына молча посмотрела на него, но ничего не ответила и набрала номер Ковбойкина.
— Я зайду? Через пять минут буду, — Лисицына встала, одёрнула блузку, взяла папку и посмотрела на Погорелова. — Всё-таки нужно найти хоть кого-то, кто ещё смотрел Катю, кроме Хворостиной. Кстати, по ней что-то известно?
— Да. У неё дочь с психическим расстройством, жили очень бедно, она могла редко брать смены, но потом всё изменилось. Появились деньги, она даже некоммерческое партнёрство открыла, «Штопая сердца». Они сделали театр для душевнобольных, проводили сеансы психологической помощи для населения.
— Ну, ищите источник обогащения и причины для организации НКО. Они должны быть.
Погорелов до позднего вечера проверял все медицинские выписки Екатерины Фроловой, которые им выдали в психиатрической клинике. Папка собралась внушительная, но в ней ровным счётом не было ничего, что могло бы помочь следствию. Сергей с тяжёлым вздохом закрыл дело, посмотрел на еле живую Глашу, не так давно вернувшуюся с квартиры, где Визгликов нашёл два трупа.
— Есть что? — вяло спросил он.
— Километры кадров. Кирилл занимается, и туча отпечатков, они у Казакова, — девушка устало опустилась на стул. — Одна жертва задушена, у второй ножевые. Обе предлагали свои услуги на одном и том же сайте эскорт-услуг. Короче, не сможем мы допросить Альбину или как её там. У тебя как?
— Глухо. Нужно хоть что-то про эту Катю накопать, — Погорелов раздражённо откатился на кресле от стола. — Врачи что вчера сказали?
— Сейчас с ней разговаривать бесполезно. У неё, — Глаша задумалась, — като… като…, короче, ступор. Мама? — девушка удивлённо взглянула на телефон. — Привет. Да, хорошо. Конечно, приду, — она пожала плечами и улыбнулась. — Видимо, мама ещё не окончательно от меня отказалась. Просит с ней пообедать завтра, — Глафира пододвинула себе папку с Катиными медицинскими справками. — Хочешь, я посмотрю свежим взглядом?
— Откуда у тебя свежий взгляд? — язвительно заметил Погорелов.
— Будем препираться или работать? — устало спросила Глафира.