— Не люблю говорить об этом человеке. Он, возможно, и был вынужден держать от меня свои лапы, зато морально насиловал так часто, что по спине мурашки бегут при одной только мысли об этом.
Внутри Стерлинга клокотала огневая ярость, перемешанная с кислотной толикой вины в первую очередь за то, что позволил Бекке находиться подле него.
Бекка втянула носом воздух.
— Как вкусно пахнет едой.
Он потянулся к сумке и вынул для нее гамбургер и картофель-фри.
— Остыла уже, наверное.
— Ну и пусть, — отмахнулась девушка, схватила брусочек и понюхала. — Я прямо ожила, поскольку держу наивкуснейшее фри. — Она развернула свой гамбургер и разложила картофель на бумажном пакете. — Я действительно голодная как волк. Это впервые за… ладно, очень долгое время. Кетчупа не найдется?
Стерлинг выложил из сумки пакетики и разложил их на столе, после чего сходил к холодильнику.
— У меня есть вода и «Доктор Пеппер».
— И никакой колы? — насмешливо ужаснулась Бекка.
— У меня реально серьезная зависимость от «Доктора Пеппера», — признался он, передавая ей баночку. — Док Келли (босс нашего научного коллектива) адски достает меня из-за этого. Якобы сахар вреден организму.
Она согласилась на содовую.
— Но ты, полагаю, не согласен? — Она послала ему улыбку, легкую и исполненную юмора. Напряжение от ее требования представить доказательства, что он не работает на Адама, ненадолго исчезло. То был первый раз, когда Стерлинг видел ее непринужденной и влюбился в нее такую. К тому же он ощущал себя полнейшим засранцем, потому как собирался усмирить ее, предав тем самым те с трудом заработанные крохи доверия.
— Если джитэк не сумеет пережить излишне большое количество мальтотриозы[27], - промолвил Стерлинг, — то он в полной заднице, когда зодиус начнет по нему палить. Думаю, Келли полагает, что призыв к гуманности заставит нас почувствовать себя людьми.
Бекка поднесла вилку ко рту.
— Считаю это плюсом. Теперь вам не оправдать собственную греховность.
Он откинулся на стуле и принялся разглядывать Бекку, созерцая движение тонкой, цвета слоновой кости кожи, когда она глотала. Нежной. Манящей.
— Мне поверить, что в тебе нет пороков?
Бекка улыбнулась и стало похоже, будто прямо над столом засияло солнышко. Стерлинг повидал море женских улыбок — скромных, соблазнительных. Но никогда не встречал солнечную улыбку.
— Все еще обожаю «Сникерс».
Стерлинг, заухмылявшись, опять пошел к холодильнику, достал откуда пакетик «M&Ms» и положил на стол. Бекку разобрал смех.
— Твоя версия моего «Сникерса»?
— А то как же, сладенькая сливка, — произнес он, подмигнув.
Бекка фыркнула. По-женски. Мило.
— Сладкая слива? Это что-то новенькое.
— Ну что я могу сказать? — спросил он. Вдохновляешь ты мою музу.
Она махнула рукой на такое дурачество и взяла драже.
— Ты хранишь «M&Ms» в холодильнике?
— Может же человек делать то, что делают все люди, сберегающие свои вкусняшки. Это место — полевой склад. Воздух половину времени не циркулирует, вот они и тают, отчего пакетик арахиса «M&Ms» превращается в пакетик грязнущего арахиса, а это просто преступление.
Покачав головой, Бекка разразилась смехом. Нежным и мелодичным. Член снова ожил. Зараза.
— Все ж таки, судя по запасам мальтотриозы, — дотошно проговорила Бекка, — ты частенько сюда наведываешься.
Он побарабанил пальцами по столу.
— Нигде больше нет таких, как это, мест, где даже у стен имеются уши.
— Даже в многоэтажных, с высокой гарантией безопасности, гостиничных комплексах?
— У каждого из них собственное назначение, — согласился Стерлин, — только толпа в тех гостиницах взыскивает кучу времени и еще больше капусты. А зачем отдавать бабло, если ты поставлен в необходимость? В местах же, подобных этому, можешь снять парня, чтобы за сигару продать лучшему другу и его жене. — Он закинул руку на спинку ее стула. — Жизнь на скоростной шоссейной полосе. Самого замусоренного города.
— Господи. На скоростной полосе. Мой брат часто употреблял то же словосочетание.
— Таков солдатский склад ума, — сказал ей Стерлинг. — Мы жаждем маневров. Без ума от скорости.
— Мой папа бы не согласился. Каждый день он покорял скоростную полосу жизни, используя стратегию. Папа и брата всячески старался принудить сбавить обороты и заставить думать.
— Если ты действуешь поспешно, это вовсе не означает отсутствие раздумий, — заспорил Стерлинг, защищая себя через ее брата. — Такое попросту означает, что ты оценил ситуацию и начал действовать, прежде чем страх поднял свою уродливую голову, и ты поддался ему. Страх и убить может заставить.
Взгляд девушки затуманился от нахлынувших воспоминаний.
— В последний раз, когда брат приезжал в отпуске домой, мы ходили в кино. По дороге домой стали свидетелями страшной автокатастрофы. Пьяный водитель пикапа въехал в переулок и в лобовую столкнулся с другим авто. — Взор сфокусировался на Стерлинге. — Кевин и не вспомнил об опасности. Машину охватил огонь, а внутри находился ребенок, и он помчался к нему так, словно это не было опасно. Вытащил малыша из автомобиля и тем самым спас жизнь. За всю жизнь я ни разу не была настолько напугана, даже в Зодиус-сити. Я страшилась, что он идет на верную смерть. Боялась, что тачка взорвется. Опасалась потерять брата.
— Мне жаль, — посочувствовал Стерлинг. — Я знаю, как ты сильно любила их обоих.
Она немного погодя кивнула.
— Самое удивительное, что Кевин вышел оттуда целым и невредимым. Он стал героем. Спас жизни этих людей.
— Именно этим и занимаются солдаты, Бекка, — произнес мужчина. — Мы сохраняем жизни.
— Знаю, — с грустью отозвалась она. — Но от этого не легче терять любимых. Быть женой и дочерью солдата куда страшнее, чем даже угодить к Адаму. Никогда и ни за какие коврижки я не хотела бы вновь испытать то, что почувствовала при потере папы и брата.
Поняла Бекка это или нет, но только что она обмолвилась, что у них нет и не может быть никакого совместного будущего. Он-то это сознавал. Даже любовью не мог Стерлинг с ней заняться, так как это подвергло бы ее опасности, сделав мишенью для Охотников. Он по всем статьям не подходил ей.
— Поэтому ты матери не сообщила о своей болезни?
— Не хотелось ее пугать, — проговорила Бекка. — Мне казалось, что я с ней справлюсь и заставлю уйти.
— Получается, ты прошла через свой страх и лечение в полном одиночестве. — То не был вопрос. В таком благородном и смелом поступке чувствовалась бездна страха.
— Угу, — не стала она отрицать. — Просто я не смогла бы снова смотреть на ее мучения. Думаю, как-нибудь я схожу к ней поговорить.
— Нет, если у нас получится раздобыть антидот и способ, который поможет долго употреблять айс.
— Не надо, — произнесла Бекка, мотнув головой. — Не надо создавать иллюзии. Не нужно оно мне. Не желаю такого. Я прошла тот этап, сейчас у меня другая жизнь. — Она метнула на него предостерегающий взгляд, дающий понять, что эта тема себя исчерпала, и торопливо перевела разговор. — Почему у всех зодиусов цвет глаз черный, а у тебя остался натуральным?
Стерлинг замер с наклоненным напитком, радуясь увертке, которая помогла вернуть самообладание, прежде чем он продолжил опускать банку.
— У всех джитэков глаза черные, но они умеют замаскировывать их ото всех, кроме их спутниц жизни. — Он сам исключение, только признаваться в этом не собирался.
— То есть твои глаза больше не бирюзовые?
— Не-а, — проговорил Стерлинг тихонько, совсем тихо, и он это знал. — Они почернели.
Черты ее лица разгладились.
— Знаешь, я всегда обожала твои глаза.
— Нет, — сказал он, — не знаю. Но был страшно доволен, что приобрел особые линзы, которые доктор Чайн разработал в бытность своего пребывания в Зоне 51, пусть даже впоследствии и оказался перебежчиком. — Я тоже всегда любил твои глаза. Да и поныне.
— Спасибо. — Ее щеки зарделись, и она взяла ломтик фри. — А почему остальные джитэки решили не скрывать цвет глаз?
— Человеческий цвет, — промолвил Стерлинг. — А для зодиусов люди слабы и часть прошлого. Джитэки же воплощают эволюцию.
С ее лица сошли все краски.
— Воистину я хочу добраться до лаборатории и поскорее начать работать, чтобы суметь остановить Адама. — Она, запнувшись, поерзала на месте. — А отсюда ты куда меня повезешь?
— В наш городской штаб, — проинформировал ее Стерлинг. — Там будет работающая в реальном времени веб-камера, что поможет напрямик связаться с нашими научными сотрудниками.
Бекка снова заерзала на стуле, словно испытывала какой-то дискомфорт.
— А мои доказательства, что ты — тот, за кого себя выдаешь, и — с кем я там работаю?
— Калеб соберет документы и сделает звонок в Белый дом.
— В Белый дом? — уточнила девушка, изогнув бровь.
— Ренегаты заключили соглашение с правительством, хотя в половине случаев они так и относятся к нам, как к врагам. Но мы заставляем их сотрудничать, и они это делают. Никто не хочет, чтобы Адам стал сильней, чем уже есть.
Она кивнула и, подцепив ломтик жареного картофеля, немного откусила — скорее, чтобы избежать зрительного контакта, нежели от голода.
— Бекка, — позвал он ласково, пожелав, чтобы она подняла на него взгляд. До Стерлинга дошло, девушка чувствовала себя одинокой, а грядущий карантин здесь совершенно не поможет.
Ее ресницы затрепетали и взметнулись.
— Да?
Он открыл рот и тут же закрыл. Ну, вот как ей объяснить, что все будет в порядке, когда этому не дано произойти? Кассандра права. На Беккиных плечах тяжкий груз. Стерлинг решил увильнуть от ответа.
— Жуй. Тебе после этого полегчает.
Девушка не отрывала от него глаз, которые наполнились тревогой, сменившейся вдруг решимостью, она выпрямилась и провозгласила:
— Полегчает мне, когда я положу конец кошмару по имени Адам, но сейчас согласна и на перекус.