— Вы же понимаете, что у подобного поведения были причины.
— Разумеется, Алексей. И я хочу понимать, в чем оказалась замешана.
Мы медленно шли по Итальянской улице, и атмосфера здесь царила поистине петербургская. Наверное, именно таким каждый турист и представлял наш город.
Строгие линии классических зданий с витринами дизайнерских бутиков, уютный желтый свет уличных фонарей… Дорога из старинной брусчатки, по которой некогда носились запряженные лошадями роскошные кареты, а сейчас их заменили не менее роскошные автомобили. Над площадью возвышался Михайловский дворец, который корона передала в музейный фонд, и сейчас здесь располагался мой любимый Русский музей.
Охранники следовали в трех шагах позади нас, одним своим видом заставляя случайных прохожих переходить на противоположный тротуар. Ида куталась в манто, бриллианты на ее шее и в ушах ловили огоньки ночного города и отражали их россыпью волшебных бликов. Тут только слепой не залюбуется.
— Я уже говорил вам, что вы сегодня особенно очаровательны, Ида Феликсовна?
— Я всегда очаровательна, Алексей Иоаннович, — она крепче обхватила мой локоть и прижалась чуть плотнее. — Но мне приятно слышать комплименты.
Продолжение вечера все больше начинало походить на свидание. Но я чувствовал, что Иде было приятно мое общество, так что… почему бы и нет?
— Долго ли еще идти? — Спросила девушка, когда я аккуратно перевел ее на другую сторону улицы. Здесь Итальянская встречалась с Садовой — туда нам и надо.
— Еще пару минут, буквально полквартала.
— Да уж, я поступила несколько опрометчиво, надев такую обувь…
Все же каблуки явно доставляли ей неудобства.
— Это не проблема.
Она не успела охнуть — а я уже подхватил Иду на руки и понес через дорогу, перешагивая небольшие лужи. Ида рассмеялась.
— Если нас сфотографируют, будет бомба.
— Могу отпустить.
— О нет, что вы, Алексей Иоаннович. Меня все устраивает, и я знаю, что вы не поставите меня в двусмысленное или другое неловкое положение. Что бы ни говорил ваш брат в ресторане, я знаю, что его слова были неискренними.
— Приятно слышать.
— Если Феликс вам доверяет, то и я могу на вас положиться. А мой брат вас очень ценит. О! — Она принюхалась. — Пахнет жареным мясом и специями. Кажется, мы и правда близко!
Я вернул девушку на землю, только когда мы оказались перед дверями неприметной забегаловки. Вывеска гласила: «У ЭМИЛЯ». На единственном окне неоновыми трубками было схематично нарисовано дерево. Должно быть, ливанский кедр. Эмиль, владелец этой кафешки, вроде бы был ливанцем.
— Как… колоритно, — проговорила Ида, вглядываясь в окно.
Мы вошли в маленькое помещение, и тут же яркий запах восточных специй и жареного мяса ударил нам в нос. Это было совесм крохотное кафе на четыре столика. Кирпичные стены с фотографиями, клетчатые скатерти на столах, пара растений…
Самое главное было за стойкой.
Толстоватый повар-ливанец с добродушной улыбкой тут же заметил нас и явно удивился, отметив наш с Идой вид. Да уж, выглядели мы совсем не как его типичные посетители. А вошедшие с нами охранники лишь подтвердили его догадки.
Я перевернул табличку на двери так, чтобы с улицы виднелось «ЗАКРЫТО», подошёл к стойке, положил несколько купюр на стол и, улыбнувшись, сказал:
— За вип-обслуживание. Полагаю, вы — тот самый Эмиль?
— Эмиль Муаввад, — кивнул он, приглаживая фартук. — Собственной персоной. Рад видеть таких… — он явно подбирал слова. — Столь высоких гостей в моем заведении. Удивлен, но бесконечно рад. Чем же скромный повар может услужить столь притязательной публике?
— Говорят, ваша шаверма лучшая в городе, — сказал я, подмигнув Иде, которая наблюдала за нами, слегка приподняв брови.
Эмиль расплылся в довольной улыбке.
— О, господин, это правда! Лучшие специи, самый нежный маринад… Я сам всё готовлю. Настоящая ливанская шаверма, как если бы вы попробовали ее на улицах Бейрута! Моя жена лично привозит все специи из дома.
С каждым мгновением в глазах Иды разгорался все больший интерес.
— Тогда я прошу вас приготовить для нас две шавермы по традиционному рецепту, — сказал я. — Одну побольше, одну поменьше. И ещё порцию картошки с собой, если возможно.
— Дама предпочитает поострее? — спросил повар.
Ида пожала плечами.
— Дама пока не знает, — улыбнулась она, поправляя манто. — Дама будет пробовать шаверму впервые…
— Ни слова больше, госпожа! Раз Эмилю Муавваду выпала честь накормить саму княжну Юсупову, то он расшибется в лепешку, но сделает все по высшему разряду! Кстати, о лепешках… — Он обернулся к подсобке. — Заир! Сюда! Мигом!
В маленькой кафешке закипела работа. Хозяин жестом пригласил нас расположиться за одним из столиков и скрылся за прилавком, откуда доносился тихий говор.
— Это самое необычное свидание в моей жизни, — тихо сказала Ида, опустившись на маленький стул и внимательно разглядывая кирпичные стены забегаловки. — Никогда бы не подумала, что окажусь… ну, здесь.
Я хмыкнул, облокотившись на спинку стула.
— Значит, это все же можно считать свиданием?
— Алексей, я согласилась пойти с вами черт знает куда, чтобы поесть черт знает что. — Она подняла на меня неожиданно серьезные глаза. — Как вы думаете, сделала ли бы я подобное, если бы не рассчитывала познакомиться с вами поближе?
Черт, а это было приятно. Я привык к тому, что девушки обращали на меня внимание, но с Идой мы словно оказались на одной волне. Казалось бы, ничего важного не происходит, а рядом с человеком чувствуешь себя непринужденно и спокойно. Такое со мной случалось крайне редко, и таких людей я очень ценил.
— Если вам ближе трюфели и шампанское с видом на Неву, только скажите, — отозвался я. — В следующий раз выбор места за вами.
— Ну почему же сразу трюфели с шампанским, — поморщилась Юсупова. — Мне очень нравится и здесь. Правда. Я привыкла жить в другом мире, но тем интереснее знакомиться с этим… Настоящим. И в этом… — она задержала взгляд на развешенных по стенам декоративных тарелках. — Есть своя прелесть.
— Аристократия в Апраксином дворе, — поддразнил я, заметив её реакцию. — Представляю завтрашние заголовки.
Ида поджала губы, притворившись строгой, и, не удержавшись, хихикнула.
Через несколько минут помощник Эмиля принёс нам кофе и блюдо с маленькими сладостями — кусочки пахлавы, посыпанные орехами и пропитанные сиропом, блестели как драгоценности.
— Комплимент от моего отца, — пояснил юноша. На миг он замер, таращась на мою прекрасную спутницу. Но тут же вспомнил о приличиях и сбежал в подсобку.
— Спасибо! — только и успела сказать Ида ему вслед.
Ида продолжала смотреть по сторонам, не скрывая любопытства и удивления. Казалось, каждая деталь маленького помещения цепляла её взгляд. Вдыхая пропитанный пряностями воздух, она, наконец, задержала взгляд на мне.
— Никогда не думала, что скажу это, но… Я хочу бывать в таких местах почаще.
— Рад, что тебе нравится, — улыбнулся я. — Настоящий петербургский шик — не в банкетных залах, а вот в таких, скрытых от глаз, местах. Здесь люди… настоящие. Почти как эта шаверма.
Она звонко рассмеялась, отчего срезавший с вертела мясо Эмиль покосился на нас, но тут же поспешно вернулся к своим делам.
— А ты часто ходишь по таким местам? — Спросила Ида, пригубив кофе. — О, отличный, кстати! Не хуже, чем в «Марракеше»!
— Лучшее — не всегда означает дорогое, — сказал я. — Здесь, в Петербурге я редко захаживал в подобные места — времени не было. Но когда жил в Выборге, очень любил наведываться в город. У меня там есть пара любимых пирожковых. И одна приличная бургерная, где, к слову, тоже неплохо крутят шаверму.
Ида улыбнулась, но её взгляд выражал не просто интерес, а что-то более глубокое — неужели доверие? Или, может, готовность увидеть другую сторону света, к которой её привёл я?
В этот момент Эмиль подошёл к нашему столу, принеся две плотно завернутые шавермы и упакованную в бумагу порцию хрустящей картошки. Он поставил блюда перед нами с такой гордостью, словно выносил вино сорокалетней выдержки.
— Ваш заказ, господа, — сказал Эмиль с акцентом и сияющей улыбкой. — Я сделал для вас лучшее, что могу предложить. Надеюсь, госпоже понравится.
— Эмиль, у меня нет сомнений, — я кивнул ему, а затем повернулся к Иде, жестом приглашая её к трапезе. — Попробуй, не стесняйся.
Девушка выглядела сбитой с толку.
— Прошу прощения, но… Я не вижу здесь приборов.
Мы с Эмилем переглянулись, а затем дружно рассмеялись.
— Это едят руками, Ида. По-варварски. Так, чтобы соус протекал и заляпал штаны.
— Какой ужас! — с притворным возмущением воскликнула девушка, но тут же стянула перчатки и с энтузиазмом принялась разворачивать шаверму.
Она пыталась приноровиться, чтобы есть аккуратнее — не хотела испачкать изящное платье. В её глазах промелькнула лёгкая неуверенность, но она, поймав мой одобрительный взгляд, смело откусила первый кусок. И тут же её глаза округлились, а на лице появилась смесь удивления и удовольствия.
— Невероятно… — прошептала она, как будто боялась разрушить магию момента. — Боже! Я не думала, что это так вкусно!
Я наблюдал за её реакцией, наслаждаясь моментом и сюрреализмом ситуации. Картина была и правда достойная как минимум фотографии. Аристократка, одна сережка которой стоила как три этих кафешки, в мехах, шелках и духах хищно вгрызалась в нежный лаваш…
— Зря ты взял мне маленькую порцию, — прикончив половину, она посмотрела на меня.
— Заботился о твоей фигуре. Вдруг ты на диете. Все же бальный сезон…
— К черту диету! Это слишком вкусно.
Она вся перемазалась соусом, и это было до того очаровательно, что я поймал себя на том, что снова любовался. Прикончив шаверму, Ида достала из сумочки зеркальце и, увидев себя, сначала вскрикнула, а затем заливисто расхохоталась.
— Как хорошо, что матушка этого не видит!