— Хорошо, — начальница мельком глянула на часы, украшенные миниатюрным гербом, и обернулась к Славе Одоевскому. — Одоевский, доложите…
Она шагала вдоль строя и лично выслушивала отчет каждого из командиров групп. Жест совершенно необязательный, но ребята аж раздувались одновременно от гордости и волнения.
Я заметил, как вдалеке затрепетали флаги на башнях. Вскоре до нас донёсся звук подъезжающих автомобилей: Замковую улицу вместе с парочкой других перекрыли на время визита.
А еще через несколько минут из распахнутых дверей показались гвардейцы Зимнего.
— Кажется, высочайшая делегация прибыла, — шепнул Феликс и приосанился. Сегодня даже его проняло. — Сейчас начнется представление.
— Ага, — хмуро отозвался Миша Эристов, все еще раздавленный поступком своего друга Уварова, — и мы его участники.
— Курс, смирно!
Все мы — и курсанты, и сержанты, и офицеры, и даже гражданские преподаватели — вытянулись по струнке и, казалось, забыли, как дышать.
Высокие двустворчатые двери главного выхода были распахнуты, а на ступеньках красовался новенький темно-красный ковер. Не знаю, где Шереметева достала этот длиннющий рулон, но его расстелили специально для визита.
Гвардейцы рассредоточились по двору и заняли посты. Прошло еще несколько минут — и, наконец, на лестницу вышел молодой император.
— Государь! — пронеслось по рядам.
Он был облачён в тёмно-синий с золотом парадный мундир. На первый взгляд, Николай Петрович выглядел внушительно: статный, высокий, с лёгкой полуулыбкой на губах. Но стоило пристальнее взглянуть в его глаза — и иллюзия развеялась. Взгляд, наивный и пустоватый, блуждал по плацу, словно он не понимал, зачем здесь оказался.
Под руку с ним шла его супруга Надежда Федоровна — невысокая, с приятным лицом и мягкими чертами лица. Императрица задержалась на ступеньках, с интересом оглядывая внутренний двор замка. Казалось, ее гораздо больше интересовали архитектурные особенности, нежели будущий смотр.
— Думала, она немного выше, — донесся девичий голосок с заднего ряда.
— И это платье… Синий ей не идет.
— Ага, тебя она забыла спросить…
— Всем тихо! — зашипела на них Катерина.
Сразу следом за императором вышел уже знакомый ребятам великий князь. Фёдор Николаевич сегодня был без супруги и детей — для него этот визит был пусть и торжественным, но рабочим. И все же он тут же нашел в шеренге Андрея и едва заметно ему улыбнулся.
Кузен просиял. Ак мало нужно для радости — всего лишь небольшое одобрение строгого родителя. Неужели великий князь наконец-то начал видеть, что его наследник и правда вырос достойным человеком?
Пока высочайшие гости любовались видом со ступеней лестницы, из дверей выходили все новые вельможи. Министры, советники, армейские генералы и вельможи — человек тридцать, не меньше. И это без слуг. Кто-то сразу занялся обсуждением протокола, кто-то лишь молча следил за разворачивающейся церемонией.
Генерал-лейтенант Шереметева сделала шаг вперёд, чтобы встретить императора. Её голос, чёткий и уверенный, разнёсся над плацем:
— Специальный Его императорского Величества корпус приветствует государя!
— Здравия желаю, ваше Императорское Величество! — прогремели мы слаженным хором.
Император несколько секунд молчал, а затем улыбнулся, как ребёнок, получивший долгожданную игрушку.
— Спасибо! Очень рад… здесь быть! — произнёс он, немного запинаясь. Затем взглянул на дядю-регента, на супругу — и шагнул к Шереметевой. — Ваше превосходительство, прошу вас показать мне и моей свите навыки ваших курсантов!
Эта длинная фраза далась ему с трудом — было видно, что он заучивал ее и сам волновался, но император справился.
Шереметева поклонилась венценосной паре и регенту.
— Прошу вас занять места на трибуне для вашего удобства и безопасности. В рамках демонстрации будут применяться магические заклинания и опасные артефакты.
— О, я очень хочу увидеть заклинания! — обрадовался император.
Фёдор Николаевич мягко взял его под локоть, словно напоминая, что они должны двигаться дальше, в свою «ложу». Великий князь, привыкший брать на себя всю ответственность, тихо обратился к Шереметевой:
— Лариса Георгиевна, мы рассчитываем на впечатляющее зрелище. Скоро заседание, посвященное выделению бюджета.
Когда делегация заняла свои места на трибуне, парад начался. Раздался сигнал трубы, и группы курсантов двинулись по брусчатке плаца в строгом строю. Шеренги двигались так синхронно, что, казалось, нами управлял один невидимый механизм. Каждый шаг отмерен, каждая пауза — продумана.
Парад — самая скучная и бессмысленная часть. Куча времени потрачено лишь на то, чтобы со стороны движения выглядели красиво.
— Хорошо смотрятся, не так ли? — произнес Фёдор Николаевич, слегка наклонившись к министру внутренних дел.
Кутайсов кивнул, явно удовлетворённый. И все же сохранял сдержанность. Ведь пока мы лишь маршировали, как любое другое подразделение. Этим вельмож не удивишь.
— Курсанты, заклинания на изготовку!
Мы распределились по двору, чтобы не мешать друг другу. Заранее отрепетированные движения, продуманный сценарий — каждый знал очередность заклинаний, которые необходимо продемонстрировать.
Огненные круги взметались в воздухе, создавая яркие всполохи, тут же замораживаемые мощными ледяными потоками. Щиты из эфира, невидимые, но прочные, разлетались под ударами молний.
— Этьо — настойащейе искусство! — громко восхитилась императрица, чуть подаваясь вперёд. Но её голос был почти не слышен за гулом творимых нами магических цепочек.
Кульминацией стала коллективная демонстрация боевого сценария: несколько курсантов, вооружённых как магией, так и физическим оружием из ртутных амальгам, выстроили оборону, «отражая» нападение противника. Огонь, водные, каменные и ледяные вихри перемешивались в воздухе, но всё происходило с чётким расчётом.
После того как последний защитный барьер был наложен одной группой и уничтожен другой, площадь утонула в овациях.
Шереметева, лично отдававшая команды, оглянулась на трибуну и слегка кивнула. Произведенный нами эффект явно удовлетворил и ее.
— Прекрасно! — Император вскочил со своего места и хлопал так активно, что едва не отбил себе руки. — Очень красиво!
Великий князь потянул его назад, чтобы тот, не дай бог, не свалился с трибуны.
Мы застыли на своих местах, ожидая следующего приказа. Шереметева обернулась к нам:
— Первые две группы — боевое построение. Остальные — занять места у стен!
Я поймал напряженный взгляд Андрея и Феликса. Переглянулся с Одоевским — сейчас именно нам со Славой предстояла самая важная работа. Дальше Шереметева отдаст лишь один приказ, а мы примем полное командование над своими отрядами, и от наших действий будет зависеть произведенный эффект.
— Алексей, — кивнул Одоевский.
— Вячеслав, — ответил я.
Пока остальные курсанты занимали места у дальней стены, специальный отряд быстро привел в порядок плац. Мы со второй группой перестроились и дожидались приказа. Шереметева направилась к трибуне, а в это время Баранов с еще одним сержантом под руководством Боде установили в центре двора металлический ящик.
Каждому курсанту было понятно, что в нем заключено. Но от Шереметевой требовалось переступить через себя и разыграть шоу перед людьми, которые ни черта не понимали.
— Господа, сейчас две наиболее опытные группы продемонстрируют вам полный порядок действия оперативного отряда в случае открывшейся аномалии. Условия — максимально приближенные к реальным. Данные группы проходят экспериментальное обучение и наиболее плотно взаимодействуют с аномальной энергией. Сегодня группам под командованием курсантов Николаева и Одоевского выпала честь продемонстрировать вам свои умения.
Зрители на трибуне — одни сидели, другие склонялись к перилам, напряжённо ожидали, что будет дальше.
Шереметева отошла к трибуне и, обернувшись к нам, вскинула руку.
— Курсанты! Тревога! Искажение!
В следующий миг напряженную тишину разрезал звук сирены — гости вздрогнули от ее зубодробительного визга. В центре восьмигранного двора вспыхнул зелёный свет, символизирующий возникновение аномалии.
Мы с Одоевским переглянулись.
— Работаем! Всем активировать личные защиты! — велел Слава.
Под тревожный вой сирены мы натянули плотные магические щиты.
— Установить разделительный барьер! — велел я, — кружа вокруг импровизированной аномалии.
Моя группа, которую составляли маги разных рангов, немедленно заняла позиции. Мы тренировались месяцами и понимали друг друга с полуслова. «Барьерные» маги, среди которых были Зубова, Львов и Эристов, сразу вышли вперёд. К ним присоединились ребята из второй группы. Они сосредоточились, вытягивая ладони к предполагаемому источнику Искажения, и перед нашими глазами стал расти полупрозрачный пульсирующий купол.
Я чуть добавил эфира в хорошо сплетенный защитный барьер и обернулся к Одоевскому:
— Барьер установлен! Боевые — на позиции!
— Ртуть на изготовку!
Теперь очередь за магами ртутного направления. Безбородко и Андрей, Салтыкова и сам Одоевский заняли позиции вокруг барьера по четырем сторонам света — готовые в любой момент атаковать любую вылезающую тварь.
Гагарина, Катерина и ребята из второй группы присоединились к ним, держа в руках баллоны со ртутью. Она тонким серебристым потоком потекла на каменные плиты двора. Сосредоточившись, маги стали плавно разводить её, создавая надёжную, но гибкую преграду. Ртуть равномерно обволакивала барьер, укрепляя его и придавая дополнительную защиту от возможного прорыва.
— Ртутная преграда возведена! — громко доложил Феликс.
— Обычно в этот момент идет сражение с тварями, которые могут вылезти из открывшейся аномалии, — поясняла Шереметева публике.
В этот момент зеленый свет вспыхнул еще ярче, озарив весь восьмигранный двор, и тревожная сирена снова заревела. Мы с командой перешли в боевой режим, взгляд цепко фиксировал каждое движение курсантов.