– Сара, какого черта? Сейчас шесть часов утр…
Сара перебивает подругу, начисто проигнорировав вопрос:
– Ты видела, что случилось с Клепбеком?
– Что? – переспрашивает Ария, недоверчиво качая головой. Кажется, она еще не проснулась. Клепбек – это школьный анонимный мессенджер и неизменный источник скандалов, но это не та тема, ради обсуждения которой можно будить человека на рассвете.
– Значит, ты еще не в курсе, – говорит Сара. – Ты и понятия ни о чем не имеешь.
Ария подавляет зевок.
– Наверное, я что-то пропустила, – недовольно бормочет она. – Ты звонишь сказать, что кто-то показал в Клепбеке свою голую задницу?
Уже договаривая фразу, она осознает, что у ее собеседницы какой-то странный голос. Вместо того чтобы говорить заискивающим, извиняющимся тоном, стараться ни в коем случае не обидеть Арию, Сара почему-то отрывисто и даже сердито печатает слова.
– Ага, – отвечает Сара. – Твою задницу.
Ария резко выпрямляется:
– Не поняла?
– Я хочу сказать, не только твою. Какой-то вирус или хакер только что сорвал покровы с огромной кучи вываленного в Интернет дерьма, так что не ты одна сейчас пожинаешь то, что посеяла. Помнишь парня, который создал целый сайт с интимными видео своих бывших подружек, сделанных без их согласия? Теперь все эти видеоролики заменены одним потрясающим видео: на нем этот парень рыдает и ругается с матерью, потому что та выкинула его заветную папочку с эротическим фан-артом по Сейлор Мун…
– А я-то тут при чем? – рявкает Ария.
В трубке раздается глухой смешок:
– Тебя хакнули, Ария. Деанонимизировали. Вся грязь, которую ты анонимно вываливала в Сеть, теперь плавает там от твоего имени. Ты ведь думала, что никто ни о чем не узнает? И это произошло не только в Клепбеке. Сегодня ночью твоя маленькая секретная группа в Фейсбуке перестала быть анонимной. Ты и твои приятели трубили на каждом углу, что вы та-а-ак озабочены разжиганием любой вражды, а на самом деле девяносто процентов случаев травли в нашем кампусе лежит на вашей совести. Но ты, ты особый случай. Это ты сделала. Просто не верится. Тот случай с Джошем. Это ты все подстроила.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – отвечает Ария.
Увы, голос у нее дрожит и срывается, щеки и уши краснеют, ей кажется, что стены давят на нее, не позволяя вдохнуть – потому что девушка прекрасно понимает, о чем говорит Сара. Между тем ее собеседница переводит дух и злобно шипит:
– Он пытался покончить с собой, после того как его исключили. Ты не знала? Его упекли в психушку.
Ария закрывает глаза и думает: «Вот дерьмо».
Скандал вокруг Джоша Вудвода стал самым крупным в универе за минувшую зиму: некто анонимно написал в Клепбеке, мол, мы видели, как Джош Вудвод стоял на балконе, вскинув руку в нацистском приветствии. В течение нескольких часов под сообщением появилось множество комментариев, утверждавших, что да, Джош Вудвод известный белый расист, а раз так, то давайте проведем расследование. Затем группа отважных активистов, сторонников социальной справедливости, возглавляемая второкурсницей Арией Слоун, заявила, что Джош к тому же шовинист, многократно оскорблявший представительниц прекрасного пола, и большой любитель поучать других. Тем временем вся эта ситуация активно обсуждалась в Сети, передавалась из уст в уста, и в конце концов возник слух, что Джош не только постоянно показывает нацистское приветствие, но еще и повсюду таскает с собой книгу «Атлант расправил плечи» и носит футболку, которая демонстрирует его убеждения. Спасовав перед лицом разгорающегося в средствах массовой информации скандала и шквалом звонков от разъяренных родителей – а также в силу того, что Джош Вудвод, разумеется, не смог доказать, что не делал ничего из того, в чем его обвиняли, – университетский трибунал вменил Джошу в вину разжигание вражды и исключил всего за несколько месяцев до его выпуска. Не так давно Ария слышала, что Джош живет с родителями, а недавно был уволен с работы из-за анонимного поста в Сети. Кто-то загрузил в Твиттер фотографию Джоша, облаченного в форменную одежду, и добавил подпись: «Итак, очевидно, «Макдоналдс» рад видеть на своей кухне шовиниста и расиста, ХА-ХА».
Теперь, оглядываясь в прошлое, Ария думает, что этот последний штрих был лишним. Не было никакой необходимости добиваться увольнения Джоша из закусочной. Следовало остановиться после того, как она пустила слух, а потом забросала Клепбек анонимными сообщениями от имени «свидетелей», и вообще, не все те сообщения написала она – в лучшем случае половину, самое большее процентов семьдесят пять. Она просто хотела проучить этого умника, ведь он набросился на нее прямо на уроке литературы: назвал «неженкой», а она всего лишь сказала, что не прочитала «Преступление и наказание», потому что боялась получить моральную травму. И вообще, Джош Вудвод был живым олицетворением белого парня, получающего все привилегии от этой жизни только потому, что он белый и мужского пола. Так какая разница, если у него не будет ни образования, ни работы? У многих людей нет ни того, ни другого, но они не переживают из-за подобных мелочей.
Ария набирает в легкие побольше воздуха и говорит:
– Не знаю, что ты там себе напридумывала, но если Джош Вудвод свихнулся после того, как его исключили, то это определенно не моя вина.
– Да ты издеваешься надо мной?! – Сара уже практически визжит. – Ты сфабриковала всю эту историю, но тебе этого показалось мало и ты втянула всех нас в это дерьмо! Ты сказала, что это наш долг – противостоять всем, кто отважится вступиться за Джоша. Квинн с ним порвала, потому что ты сказала, что его маскулинность токсична. Я целую неделю возила тебя обедать, потому что ты сказала, что получила моральную травму и не можешь есть в одной столовой с нацистом!
– Я… – начинает было Ария, но Сара ее перебивает:
– Я звоню декану, Ария, и все ему расскажу. Я расскажу, как ты на нас давила, как запугивала нас, требуя наговаривать на Джоша. Я расскажу, как ты шантажировала меня, как грозила уничтожить мою репутацию, если я не сделаю репосты или ретвиты сообщений с обвинениями, если я не пожертвую денег на твои кампании всякий раз, как тебе втемяшится в голову кого-то уничтожить. И верни мне пятьсот долларов. Я обо всем рассказала отцу, он говорит, что это явное мошенничество, и у меня есть все права, чтобы…
Ария завершает разговор.
Как только она это делает, экран телефона загорается вновь: сообщения приходят быстрее, чем она успевает все их прочесть. Три клуба, в которых Ария состояла, уже запостили сообщения, сообщая о ее исключении. Люди поспешно отписываются от нее в социальных сетях. Ее аккаунт в Твиттере заблокирован, число ее подписчиков в Фейсбуке уже сократилось на двести человек, и цифра продолжает уменьшаться. Ария смутно припоминает, что пострадала не она одна – Сара что-то такое говорила про несколько других жертв деанонимизации, включая того парня с порнушкой – его уже прозвали Плакса Мун, – но почему-то ей от этого не легче, скорее наоборот. Ее почтовый ящик разбух от девяноста семи непрочитанных писем. Темы гласят: «Позор тебе».
Телефон опять начинает вибрировать, Ария смотрит на него и бледнеет. На этот раз звонит не Сара. Все гораздо хуже, на экране высвечивается слово ПАПА.
Ария Слоун изо всех сил размахивается, швыряет мобильный через всю комнату, и он падает под стол. Гудение прекращается.
Ария ждет. Надеется. Молится.
«Пусть все это окажется страшным сном», – думает она.
Телефон под столом снова гудит.
Снаружи кто-то принимается колотить в дверь ее комнаты.
И тогда Ария Слоун закрывает лицо руками и начинает пронзительно вопить.
ВХОДЯЩЕЕ ЗАКОДИРОВАННОЕ СООБЩЕНИЕ
От кого: Оливия Парк
Кому: Команда Альфа
Тема: Задание первостепенной важности
Алгоритмы КТРИПО идентифицировали зафиксированные системные разрушения. Согласно оценке, вероятность того, что эти события связаны, составляет 94 процента. Пожалуйста, ознакомьтесь с прикрепленными файлами, касающимися взлома Даггетта Смита, Форда Фримана и Арии Слоун, и проведите анализ. Кэмерон Акерсон гадит в наш пруд. Я хочу знать, с кем он работает.
16. Недопонимание
КОФЕЙНЯ – ЭТО ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО: стоит на обрамленной рядами деревьев улице в ультрамодном районе Огайо-Сити, вдали от шума и толчеи открытого рынка, что расположен в нескольких кварталах отсюда. Внутри тихо и уютно, утренние очереди уже рассосались, а толпы желающих пообедать еще не нагрянули. Кэмерон подходит к сияющему прилавку и ослепительно улыбается затянутому в черный фартук бариста, тот в ответ глядит слегка испуганно. Кэмерон подозревает, что похож на идиота, но ничего не может с собой поделать. В конце концов, он вот-вот минует важнейшую веху в жизни каждого мужчины.
Сегодня впервые за свою долгую жизнь одинокого человека он купит кофе девушке.
– Один большой «Красный глаз» и розовый латте со специями, – говорит он. Потом подается вперед и добавляет: – Для моей дамы, разумеется.
Он украдкой поглядывает на Ниа – та сидит на подлокотнике мягкого кресла возле двери. Перехватив его взгляд, она чуть вздергивает голову, словно спрашивая, почему так долго.
Бариста мельком глядит на Ниа, потом снова на Кэмерона, на сей раз презрительно.
– Да мне все равно, для кого это, чувак, – говорит он. – Итого выходит девять восемьдесят восемь.
Кэмерон все равно оставляет бариста доллар на чай. Ничто не испортит ему настроение – только не сегодня. У них с Ниа свидание. Не случайная встреча, а настоящее, назначенное заранее свидание. Ее сообщение высветилось на экране его мобильного сегодня утром, когда Кэмерон выходил из автобуса перед школой – еще одна важная веха пройдена, пусть и не такая значимая. Час назад Кэмерон сдал последний финальный экзамен: его обучение в школе закончено, осталось только в последний раз пройтись по сцене.