– Это практически синоним словосочетания «Супер-Ботан», потому что…
Дальнейшие слова Жако тонут в визге предупреждающего тонального сигнала и вспышке света. Цифровые экраны яхты словно сходят с ума, бибикают и шумят, на них вспыхивают вереницы цифр.
Жако указывает на экран и кричит:
– Это твоих рук дело?
Кэмерон отрицательно мотает головой и мрачно смотрит на бурлящую за бортом воду. Его линзы дополненной реальности, которые он отпечатал заново и синхронизировал со своей старой навигационной системой, показывают резкое падение барометрического давления и выдают предупреждение: аномальная электрическая активность. Воздух вокруг лодки влажный, тяжелый и пахнет озоном. Кэмерон сглатывает, у него закладывает уши. У него в животе тяжелой, ледяной змеей сворачивается клубок ужаса, и, посмотрев на Жако, он видит в глазах друга страх. Кэмерон стискивает зубы и сжимает кулаки, собираясь с духом перед надвигающейся знакомой угрозой.
– Думаю, тебе стоит за что-то ухватиться, – говорит он.
Первая молния раскалывает небо.
Вокруг лодки начинает бушевать шторм, и Кэмерон уже в сотый раз гадает, все ли хорошо с Ниа, а также почему она глубокой ночью отправила ему сообщение из центра озера Эри.
Потом мир озаряется электрической вспышкой, и все мысли улетучиваются у Кэмерона из головы. Мгновение назад озеро было спокойно, а уже в следующую секунду вокруг них свирепствует буря, и сеть огромных, раскаленных добела молний поглощает небо, озеро, лодку. Как и раньше, ветра нет, и все же Кэмерон готов поклясться, что слышит зловещее завывание, эхом отдающееся где-то в вышине, звук, напоминающий одновременно женское рыдание и вопль запертого в клетке животного. Повсюду треск и шипение молний, ослепительные вспышки следуют одна за одной, почти без пауз. Тысячи брызг взмывают вверх, когда молнии бьют в воду, озеро превращается в бурлящий котел, яхту сносит с курса, и Кэмерону приходится поспешно ее выправлять. Носовые прожекторы мигают и гаснут: то же самое происходит с фиолетовым светом, заливающим салон. Навигационная система бесполезна, но дисплей его визора по-прежнему слабо светится, даже сообщает Кэмерону, что они идут верным курсом. Юноша прижимается лицом к лобовому стеклу и, вывернув шею, смотрит вверх. В небе клубятся грозовые тучи, озаренные изнутри яростными вспышками молний: тучи стремительно кружат вокруг одной точки, которая, очевидно, является глазом бури. В этом центральном круге виден маленький островок усыпанного звездами неба.
– Это безумие! – пронзительно кричит Жако за спиной Кэмерона. Он согнулся над столом, у которого по углам располагаются встроенные держатели для чашек. В пару из них его уже стошнило, и теперь он нацелился на третий. – Нам не прорваться! Нужно поворачивать обратно!
Кэмерон качает головой, вглядываясь в даль сквозь тучи брызг. Они уже так близко, он это чувствует. Вон там, впереди – неужели он сейчас что-то увидел? Он готов поклясться, что всего на мгновение…
– Чувак! – снова кричит Жако, срывая голос. – Ты меня слушаешь? Мы же погибнем, черт возьми…
Его голос громыхает в оглушительной тишине.
Шторм, небо, ослепительный электрический свет, даже бушующее озеро исчезают. На мгновение яхта зависает в полной темноте, мягкой и непроницаемой, как бархат.
Потом лодку вдруг трясет, и Кэмерон с Жако падают на пол – лодка на полном ходу врезалась в невидимый берег.
Жако со стоном поднимается на ноги. Он вытаскивает из кармана телефон: зажигается фонарик, его свет отражается от органического стекла.
– Какого… – потрясенно бормочет Жако, умолкает, вертит головой туда-сюда. – Где это мы? Во что мы врезались?
– Не знаю, – отвечает Кэмерон. Он выходит на узкий нос яхты и ждет, пока глаза привыкнут к темноте. Визор показывает последнее сообщение – точка назначения достигнута – и выключается. – Но мы добрались.
– Куда именно?
– Туда, где должны быть. Ниа отправила мне координаты, и это то самое место.
Кэмерон перелезает через борт лодки и ставит ногу на землю – он ее не видит, но знает, что она там есть. Мгновение спустя мыски его кроссовок со скрипом касаются земли – это ровная поверхность, слегка округлая. «Рукотворный остров?» Поверхность у него под ногами неестественно гладкая, сделана из какого-то темного вещества – не из земли и не из камня – на ней ничего не растет. Под этой поверхностью Кэмерон чувствует присутствие сложной техники, резонирующей, гудящей и необычайно мощной. Ее голос звучит у него в голове соблазнительным мурлыканьем.
Жако тоже спрыгивает с борта яхты.
– Господи Иисусе, ну и темень. Что это за место? – Он оборачивается и смотрит на лодку: за ней виднеется что-то вроде длинного туннеля, в конце которого можно различить слабые вспышки молний. – Оттуда мы приплыли. Выходит, твоя девушка… что, она живет здесь? В плавающем ангаре для самолета? В центре озера Эри? И почему радар не засек это место? Каким образом?..
– Спросим, когда найдем ее, – отвечает Кэмерон. – Тут определенно что-то есть, я чувствую.
Жако похлопывает себя по голове.
– Что-то вроде нашей лодки? Умная техника, ты хочешь сказать?
Кэмерон кивает, а сам думает, что определение Жако не вполне верное. Он ощущает в этом месте присутствие не просто умной техники, а скорее разумной.
Они успевают пройти совсем небольшое расстояние в темноте, как вдруг перед ними из пола поднимается какая-то куполообразная конструкция, в центре ее залегла тень, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что это узкий дверной проем. Луч телефонного фонарика Жако слабо отражается от пола, а когда они заходят внутрь, освещает купол. Стены внутри гладкие, округлые, как и сам островок, окон нет. Жако наклоняется и прижимает ладонь к полу, его пальцы ощупывают темный контур люка. Юноша проводит кончиками пальцев вдоль крышки, находит ручку и тянет за нее – люк открывается с тихим «шу-у-ух». Жако смотрит на Кэмерона, тот кивает. Закрепленные на петлях дверцы беззвучно открываются, и друзья видят спиральную лестницу, уходящую далеко вниз, в никуда. От стен исходит слабое свечение, так что видно, что стены не черные, а темно-фиолетовые, точно кожица баклажана.
– Ты уверен? – спрашивает Жако.
Кэмерон стискивает зубы:
– Это то самое место, координаты которого прислала мне Ниа, и она во мне нуждается. Идем.
Они спускаются по лестнице, предусмотрительно храня молчание. Минуты тают, люк исчезает в темноте у них над головами. Кэмерон собирается с духом, готовясь встретиться с тем, что ждет его внизу, но с каждым шагом все отчетливее понимает: он понятия не имеет, что скрывается там, во тьме. Даже похитив яхту и отправившись к центру озера, юноша воображал, что спасательная операция пройдет по стандартному сценарию, как в приключенческом фильме. Думал, что обнаружит Ниа запертой в плавучем доме или лодке, возможно, связанную и с кляпом во рту, но, вероятнее всего, просто запертую в ее комнате, а ее отец – Кэмерон никогда его не встречал, но представлял кем-то вроде Брюса Кэмпбелла из сериала «Эш против зловещих мертвецов» – попытается помешать Кэмерону освободить Ниа, но потерпит неудачу. В одной из самых смелых его фантазий Брюс Кэмпбелл держал в руках дробовик, и Жако пришлось выбить у него из рук оружие.
Теперь же Кэмерон вынужден признать, что реальность оказалась куда как причудливее, чем он смел вообразить, и это притом что они еще даже не нашли Ниа.
Голос Жако вырывает его из задумчивости:
– Ты это слышишь?
– Нет, – признается Кэмерон.
Еще не успев закончить фразу, юноша понимает, что тоже слышит. Звук слабый, но постепенно нарастает, и Кэмерон от неожиданности спотыкается. Идущий следом Жако хватает друга за руку, чтобы тот не свалился с лестницы, а маленькое пространство вдруг заполняют знакомые ударные ритмы.
– Звук идет оттуда, – говорит Жако, указывая пальцем направление.
Кэмерон осознает, что они добрались до конца лестницы. Друзья спускаются по нескольким оставшимся ступенькам и оказываются на маленькой платформе, которая переходит в узкий подиум, ведущий к противоположной стене, гладкой и мерцающей бледным светом. Там есть дверь, она слегка приоткрыта. Музыка льется из-за этой двери, теперь она такая громкая, что Кэмерон чувствует каждую ноту всем телом, словно звук исходит у него из груди. Он проходит по подиуму, щурится, вглядываясь в дверной проем, и крепко держится за поручни, потому что на него вдруг накатывает головокружение. Кажется, этот мостик никогда не закончится: по обеим сторонам от него раскинулось бесконечное пространство, пустота, но Кэмерон слышит доносящиеся из этой пустоты бормотание и обрывки переговоров. Они повсюду, но самый сильный сигнал доносится из дверного проема. Кэмерон касается ладонью приоткрытой двери, делает шаг за порог и останавливается как вкопанный, так что Жако, не успев затормозить, врезается ему в спину своим немаленьким весом. Оглушительная музыка бьет по ушам. Кэмерон ошалело глядит на море веселых лиц: люди размахивают светящимися фиолетовым светом палочками, все они смотрят на сцену, по обеим сторонам которой установлено два массивных экрана. В центре сцены отплясывает человек в белом смокинге, а на заднем плане танцует массовка: дюжина затянутых в белые костюмы танцоров повторяют каждое движение солиста. Кэмерон только и может, что таращиться на сцену.
– Э-э-э-э-э-э-э-э-эй, секси леди! – поет мужчина на сцене.
Толпа неистовствует, люди машут руками и визжат. Кто-то с силой хватает Кэмерона за плечо.
– У меня галлюцинации? – орет Жако.
– Нет! – вопит Кэмерон в ответ.
– В таком случае, – кричит Жако, – когда это парень, исполняющий «Gangnam Style» приехал в наш город с гастролями?
– Он не приезжал! – кричит Кэмерон.
Жако яростно тычет рукой в сторону сцены и выкрикивает, сопровождая каждое слово тычком:
– Но! Он! Определенно! Здесь!
– Я не… – начинает было отвечать Кэмерон и умолкает, не успев договорить. У него по спине пробегают мурашки, и на миг все – шторм, этот концерт, даже причина, по которой они сюда явились, даже Ниа оказываются полностью забыты. Среди визжащей толпы стоит человек, стоит спиной к сцене и смотрит на Кэмерона, а тот таращится на человека, не смея дышать. За прошедшие десять лет он представлял себе этот миг бессчетное количество раз, и всякий раз у него возникало множество трудных вопросов. «Что я сделал бы? Что я сказал бы? Узнает ли он меня? Узнаю л