В шкафу, встроенном в стену и открывавшемся, едва я подносила к нему ладонь, висело четыре одинаковых костюма. Такая же черная форма как у всех нейтралов, но с серыми вставками по бокам прилегающего жакета и эластичных штанов. Мягкие ботинки сверкают как зеркало, и я вижу в них свое отражение.
Над чистым столом без крупинки пыли экран. Точнее табло. На нем идет обратный отчет и написано «до начала тренировки осталось». Меня уже посвятили, что тренировки проходят три раза в день. После каждой тренировки обязательный душ и перерыв на еду. Отбой в одно и то же время, если руководитель группы не решит иначе. Остальное я узнаю, когда познакомлюсь с другими членами отряда. Все это напоминало пансионат, где держали агар, и совершенно не испугало, скорее, вернуло внутрь системы, к которой я привыкла.
Молниеносно переоделась, собрала волосы в высокий хвост, закрутила в тугой узел. Несколько раз сменила цвет, когда появился рыжий, непроизвольно зашипела, и тут же волосы засияли белизной. Мой родной оттенок будил во мне лютый приступ ненависти. Как жаль, что я не могу вернуться в прошлое и выпустить кишки своему отцу еще до того, как он причинил боль моей маме.
«— Ты мое сокровище, Шай, моя маленькая королева, моя жизнь и мое счастье. Я бы никогда от тебя не отказалась. Ты самое лучшее, что у меня есть»
Голос матери звучит в голове, и я даже ощущаю прикосновение ее губ к своим щекам, чувствую ее запах. Она любила меня. Я знаю. Конечно, дети склонны идеализировать своих родителей, особенно тех, кто рано ушел из жизни, но я действительно знала, что Миена любила меня вопреки всему. И я любила ее и чтила ее память. Я верну твое доброе имя, мама. Обязательно верну. Ты будешь мною гордиться. Если мне нужно будет для этого пасть в саму Преисподнюю, я упаду. Когда на циферблате засветились нули, женский голос сообщил, что время вышло, двери в мою комнату автоматически открылись. За ними стоял нейтрал в черной форме с двойными погонами на плаще. Я пока что не разбиралась в чинах и званиях. Но я собиралась выучить о них все. Врага нужно знать не только в лицо, его нужно чувствовать, как себя самого. Я вышла из комнаты и последовала за нейтралом. Проклятое место скучно, идти даже по коридору. Хоть бы картинки какие-то повесили или щитки с рекламой. Идешь как по операционной: вверху ослепительные лампы, по бокам зеркальные стены, и ни одного запаха. От слова совсем.
Когда мы приблизились к закрытому отсеку и нас отсканировали два охранника странными палками с неоновыми лучами, я все же занервничала. А вдруг Морт передумал? И меня сейчас казнят где-то по-тихому и прикопают в дремучем лесочке за стенами замка? Потому что мы покидали основное здание и двигались ко второму. Темно-серому корпусу с плоской крышей. Похоже на крематорий. Эльфы в таких зданиях пачками сжигали тела смертных. Я содрогнулась от ужаса и нейтрал, который все это время меня сопровождал, посмотрел мне в лицо. Быстрый взгляд, с легким недоумением в серых глазах.
— Это закрытый полигон, — пояснил он, — здесь тренируются внештатные сотрудники нейтралитета и карательные отряды.
Паника тут же стихла, но накатила другая. Он, что, прочел мои мысли? Или от меня завоняло страхом? Скорее, второе, и это очень паршиво. Я, кажется, разучилась держать себя в руках. И снова длинный коридор. Чертовое место состоит из сплошных лабиринтов, но у меня фотографическая память я запоминала все, включая каждый микрогвоздик в обшивке и точки в мраморе на полу. Я бы нарисовала хаотичный узор каждого квадрата. Это была моя особенность — запоминать все.
Коридор закончился, и снова пропускной пункт, где меня опять сканируют и записывают датчиком овал моего лица, рисунок губ и сетчатки глаз, каждую родинку. Монитор выдает мое голографическое изображение и выписывает особые приметы. Я усмехаюсь про себя — наивные. Они думают, что я не смогу обратится в любого из них в считанные секунды. Им ни один датчик не поможет. Я сменю и рисунок сетчатки, и отпечатки пальцев на чьи угодно.
Дальше мы пошли по открытой местности. Ни одного дерева, все выложено темно-серой плиткой, дорога размечена пунктиром. Мы идем к еще одному зданию, уже внутри полигона. Строение, оказывается, в точности повторяет кольцо. Кольцо в кольце. Как потом мне объяснят — это уровни. Я попала на средний с доступом для Вершителей и Карателей. Низшему рангу сюда входа не было.
Сквозь стеклянные стены я видела, как тренируются нейтралы. Пушечное мясо-молодняк учат продержаться как можно дольше и не сдохнуть? Даже так? У них здесь ничем не лучше, чем в пансионате для шлюх?
Мы вошли в просторную залу, освещенную ярким дневным светом со всех сторон.
Едва переступили порог, как я замерла…потому что увидела его. Шторма. Того, кто всего лишь сутки назад заставил меня ползать на коленях и чуть ли не блевать своими ошпаренными мозгами. Мой сопровождающий вел меня прямо к нему, и я внутренне сгребала всю свою силу воли, чтобы не побледнеть от ярости и от страха. Потому что мозг выдавал мне цепочку взаимодействий, он заставлял меня вспомнить, что этот ублюдок с мертвыми глазами заставил меня испытать. Но он так же воспроизводил и то, как я корчилась от наслаждения в его руках. Одна картинка сменяла другую. Просвечивала через нее, отражалась в стеклянных стенах. Медленно повернулся, и я задохнулась, потому что в черных глазах засверкала вся ярость вселенной. Черные густые брови слегка и лишь на мгновение сошлись на переносице. Мой сопровождающий подошел к Шторму и склонил голову. Он, видимо, ожидал разрешения заговорить, но мой палач и не думал его давать, он смотрел на меня так, словно я была отвратительным слизняком, посмевшим упасть ему в тарелку супа. Ни меньше, ни больше. Наверное, я должна была сдохнуть, и мое появление его явно не то, что разочаровало, а взбесило. Но эту эмоцию выдавали только глаза. Выражение лица оставалось бесстрастным.
— Говори.
Не спуская с меня глаз, пригвоздив к полу и заставляя чувствовать это давление всем существом. Словно уменьшая меня в размерах. И я по-настоящему чувствую себя маленькой, смотрящей на него снизу-вверх. Кажется, он поднимет ногу в сапоге с железной подошвой и размажет меня по асфальту.
— Глава приказал агенту Молния начать тренировки с отрядом. Задание «хх2хх1хх05».
— Кто приказал?
— Глава.
Не сводит с меня взгляда теперь этот взгляд медленно, как острие кинжала, проникает мне в мозги. Но в отличии от его отца этот взгляд жжет мне внутренности, кажется, я чувствую, как воняет паленой плотью и возбухают волдыри на коже изнутри.
«Как интересно! Молодец! Талантливая сучка, умеющая договариваться с самим Главой Нейтралитета это вам не игрушки. И что ты ему предложила?
Если бы он мог меня сейчас убить на месте, он бы убил. Мне кажется, едва ему сказали о Морте, он начал источать затхлый запах мрака, от него буквально завоняло жаждой смерти. Моей смерти.
— Я ничего не предлагала. Предложили мне.
Выражение глаз не меняется. И я не пойму в чем именно меня подозревают. Чего я вас не знаю, проклятая вы семейка? Какие скелеты вы храните в шкафу? Кого ты сейчас ненавидишь? Его или меня? И за что?
— Реально считаешь, что сможешь?
Кинжал проворачивается в голове, и у меня от нарастающей болезненной пульсации выступают капельки пота над верхней губой. И я понимаю, что он это не контролирует. Его настолько что-то разъярило, что он просто раздирает мне мозги не в силах совладать с этой яростью. И мне кажется…кажется, я должна выстоять, иначе меня точно ожидает смерть.
— Что смогу?
— Не сломаться. Это тебе не ноги перед клиентами раздвигать? Или тебя наняли именно для этого? И перед кем их надо будет раздвинуть за столь роскошный подарок, как жизнь?
И снова мне в мозг впивается лезвие, режет его, кромсает. Кажется, он еле сдерживается, чтобы не взорвать меня изнутри и не заляпать моими мозгами пол.
— Ты мне скажешь, для чего. Я пока не знаю. У меня не оставалось выбора. Мне предложили или сдохнуть, или работать на вас.
— Чего не выбрала первое?
— Я еще немного поживу с позволения самого Морта. Или вы не единогласны в его решениях? Я ведь так или иначе сдохну. Сейчас или потом. Я выбрала потом.
— Зря. Скорей всего, ты сдохнешь намного быстрее».
Вскинул голову и посмотрел на нейтрала, который меня привел.
— Отвести в сектор «321». Ожидать моих распоряжений. Форму изъять.
— Это был приказ самого Морта…
— На этом задании приказы отдаю я! Я не одобряю кандидатуру агента. Убрать вон!
Меня схватили под руку и потащили из залы, а я смотрела на Шторма и не могла понять за что он сейчас меня так люто возненавидел. И какого черта происходит между ним и Мортом? Он ненавидит своего отца?
— Блондин хорош.
Зорич затянулся, глядя на своеобразную арену, на которой неподвижно стояли два бойца.
Скосил глаза в его сторону, на зажжённую в длинных пальцах сигару.
— Что это у тебя на мизинце?
Кто общался с сербом так долго, как я, тот знал, что он никогда не носил колец или перстней. При этом у мужчины была целая коллекция дорогостоящих наручных часов, по которым он просто сходил с ума, скупая самые лучшие экземпляры в разных уголках света, стоило только появиться первым сообщениям об их выпуске. Иногда Серафим надевал на запястья браслеты. Массивные или же, наоборот, тонкие, плоские…обязательно из драгоценных металлов. Но, что касается браслетов, это была не дань любви к украшениям. Здесь причина была до боли логична и подходила сфере деятельности серба. Очень часто ублюдок прятал в них порошки, таблетки, яды и прочие необходимые для того или иного задания вещи. Все остальные украшения Зорич упорно игнорировал, считая, что они больше подходят всё же женщинам.
А тут он посмотрел на меня долгим взглядом и произнёс, снова поворачиваясь к экрану.
— Ты заставляешь меня переживать за свои аналитические способности, мальчик мой.
Мы сидели одни в кабинке, в которую на большом мониторе транслировалось сражение.