Она. Сразу же, как только Морт испарился из своего кабинета, а мы вышли из него. Прямо в коридоре просто приложила к моим губам пальчик и, стянув с плеч форму, развернулась спиной, выгнувшись и запрокидывая голову. Взять, впечатав её грудью в холодный гранит и оттянув на себя её волосы, чтобы вгрызаться в шею сбоку клыками и пить её кровь. Глоток за глотком, пока бьется ладонями о стену, неспособная произнести ни звука, потому что я не позволяю, лихорадочно подающаяся бёдрами навстречу моим движениям. И сходить с ума от тех громких стонов и проклятий, что посылает мне мысленно, вперемешку с мольбами не останавливаться…поймать ровно мгновение…ровно несколько секунд до того, как она взорвётся от наслаждения, и удержать это её состояние, удержать, не давая сократиться, не давая кончить, вбиваясь в её тело до тех пор, пока самого не прошибёт мощнейший оргазм…и где? Возле кабинета моего отца, опираясь руками о грязные стены, почти полностью одетый и после тяжелой тренировки…оргазм, которого упорно пытался достичь со шлюхами в городе, и не смог…чёрт тебя раздери, Амира Шай, не смог, чтобы потом распадаться на атомы наслаждения здесь с тобой.
«Сээээээм».
А после целоваться, словно умалишенные, благодаря за эту дозу кайфа и некоего умиротворения, которые сейчас разливались внутри, успокаивая, возрождая снова к жизни. Рядом с ней. И ни слова о том, что она увидела, будто это было в норме…будто это вообще могло быть в норме.
Только однажды, позже.
«— Он заботится о тебе.
И замолчала, потому что мы оба никогда не разговаривали о наших семьях. Я не хотел причинять боль ей, она боялась сделать то же самое со мной. Удивился. Вплоть до этих слов у нас с Ами было не просто взаимопонимание…мне казалось, она стала какой-то недостающей частью меня, которую я потерял где-то. И все эти годы я неосознанно искал именно эту часть. Она не просто понимала меня с полувзгляда…иногда я думал, что мы просто мыслим одинаково. Обо всём, что не касалось гигиены, естественно. Здесь моя девочка была неосмотрительно легкомысленной.
— Ты же не мыла руки, — глядя на то, как быстро облизнула испачканные в каком-то джеме пальчики. Да, я позволял ей нарушать устав и проносить сладости в мою комнату, негласно ставшую нашей общей.
— Не страшно, — она махнула рукой, — Сэм, ты не замечаешь, а он всё время следит за тобой.
— Там столько микробов…
— О чём ты, — Ами посмотрела на свои руки, нахмурившись, — я бессмертная, ты помнишь? И я тебя удивлю, но ты тоже. Представляешь? Ты не умрёшь, если поднимешь что-то с земли и съешь.
И у меня замирает сердце, потому что я понимаю, что она знает об этом из собственного опыта.
— Но тем не менее это омерзительно. Вся эта грязь…
И через мгновение пожалеть об этих словах, потому что её губы растягивает соблазнительная улыбка, а взгляд становится хитрым.
— Уверен, Шторм? А хочешь, я докажу, что это ни черта не омерзительно.
И маленькая ведьма начинает мееедленно и с громким причмокиванием облизывать свои пальцы. Один за другим.
— Присоединишься ко мне? Или пойдёшь за стерилизатором?
— Сучкаааа, — отталкивая её на кровать и широко разводя её ноги в стороны, чтобы встать между ними, потому что только от одного вида чувственных губ, обхвативших сразу два пальца, у меня встал, — добилась своего?
— Твоя сучка, — приподнимая бёдра и потираясь промежностью о напряжённый член, чтобы свести с ума и заставить сорваться.
Она выбивала меня из равновесия и в то же время с ней единственной я чувствовал какое-то непривычное для себя умиротворение. Так бывает, когда после долгой и тяжелой поездки приезжаешь в дом. И я ощущал себя с ней не просто дома, с ней я был целым и живым. С ней я вновь хотел жить.
Мы были в лесу. Согласно разведданным, ликаны заключили тайное соглашение с кем-то более могущественным, возможно, демоном, о сотрудничестве. По условиям сделки они должны были организовать ряд бунтов и военный переворот и отбросить границы Братства на несколько километров дальше, тем самым ставя под вопрос власть Воронова и оказывающего ему поддержку Нейтралитета, а заодно и оттяпать приличный кусок земли. Так как мы не знали заранее, кто из ликанов будет на собрании, действовать пришлось по ходу. Моя Ами перевоплотилась в одного из местных князьков, которого я обездвижил и теперь держал под своим контролем на заднем дворе.
Малышка вела аудиозапись происходящего, когда во время обсуждений разгорелись нешуточные споры, клан пошёл на клан, и каким-то чудом Андрей, организовавший сходку, смог успокоить блохастых, разъярённых ещё и приближавшимся полнолунием.
— Вот, — она появилась за моей спиной, ступая почти неслышно в мужских ботинках, — можем идти. Что с этим сделаем?
— Убьём, — не глядя на бородатого низкого мужика, положившего руку на мою спину, — он не был на собрании и ни хрена не знает, что там обсуждали. Ещё проколется.
— А его смерть не вызовет вопросов? Сэм?
Ами подняла голову, заглядывая мне в глаза, а я невольно отвёл свои, а потом показал ей то, что видел я.
— Что такое, снова комплексы?
— Не совсем, девочка. Но ты меня гораздо больше возбуждаешь именно девочкой.
— То есть так я тебя всё равно возбуждаю?
Мужик улыбнулся, сверкнув жёлтыми зубами, и я отступил назад.
— Не дури, маленькая. Я хочу тебя и сейчас.
Сказал и выдохнул, потому имел в виду другое, а ликан начал меняться, превращаясь в мою Ами. В Ами, которая расстегивает хрупкими пальцами белую мужскую рубашку и подходит ещё ближе ко мне.
— Хочешь прямо здесь?
Вставая на цыпочки и обдавая горячим желанием, а у меня сводит скулы от желания впиться в эти пухлые губы клыками, как каждый раз рядом с этой чертовкой. Проклятье. Мое проклятье. Каждый раз вот так терять голову рядом с ней. От её запаха, от её кожи, от её голоса…терять голову, полностью отдаваясь животным инстинктам. Сходить с ума настолько, чтобы брать её прямо там…на грязном дворе, возле конюшни, провонявшей ликанами и их лошадьми. Брать, не в силах оторваться от её взгляда, затуманившегося и колдовского. Сатанея, когда стискивает изнутри так плотно, что каждый толчок отдаётся одновременно болью и наслаждением.
— Моя маленькая Амиии, — рычать в её шею, прикусывая и тут же лаская языком. И по хрен…с ней по хрен на всё. На грязный дощатый пол и на смрад дерьма, исходивший, казалось, от самих стен домов. Значение имеет только она одна. Только её беззвучные стоны и крики прямо в мою голову.
Глава нервно мерил шагами периметр своего кабинета, то вдруг резко останавливаясь, то прибавляя шаг. И Лизард думал о том, что ещё никогда не видел того настолько встревоженным. Даже в тот день, когда глаза Морта из синего стали бесцветными…даже в тот день он не видел на лице мужчины того беспокойства, что сейчас предстало его взору. Да и Морт сам не скрывал своего состояния. Зачем он вызвал помощника себе, Лизард понятия не имел. Поэтому периодически посматривал на такого же неспокойного вампира, устроившегося рядом с ним и хмуро вперившего взгляд в висевшую за головой Морта сенсорную доску. По правде говоря, за последние пять лет Лизард впервые видел Зорича обеспокоенным. Или даже, проще говоря, впервые вообще видел какую бы то ни было эмоцию на лице ищейки. А сейчас тот нервно отбивал в такт шагам своего Господина пальцами по столу, ни на секунду не прекращая следить за точками на экране.
И вдруг нейтрал подскочил от неожиданности, когда Зорич грязно выругался и сорвался со своего места.
— Идиотка! Тупая, вашу мать, идиотка!
Морт резко повернул голову к нему, потом на экран, на который, тыкал пальцем ищейка, продолжая материться.
— Она пошла за ним. Смотри, Ник.
Лизард застыл. Он впервые видел, чтобы Зорич настолько растерялся, чтобы назвать главу старым именем.
— Как?
Кажется, даже воздух изменился. Заледенел, и стало трудно дышать. Воздух кристаллизировался в капли прозрачного льда, больно царапавшие носоглотку при попытке сделать вдох.
— Как эта дрянь посмела?
Глава коснулся воздуха напротив маленькой оранжевой точки, пульсировавшей в границах серой зоны. Той самой, мертвой зоны, в которой не имела права находиться ни одна живая душа.
— Кто за ней следил? — взгляд, полный ярости, обратился к Лизарду, и мужчина напомнил сам себе, что он нейтрал и не должен испытывать тот страх, что сейчас нагло пробирался под рукава его рубашки.
— Никто. Не поступало приказа.
Потому что ни один здравомыслящий человек не мог предположить, что это недоразумение кинется в самое опасное место на земле вслед за своим командиром.
— Я давал ей указания на сегодня. Технически она должна сейчас отрабатывать на тренировке.
Лизард невольно вздрогнул, увидев, как белый цвет зрачков Морта вспыхнул кровавым огнём. Но тут же Глава посмотрел на экран, где помимо оранжевой, невдалеке от неё пульсировала другая, чёрная. Этот значок принадлежал Шторму. И именно его гипнотизировали взглядом почти час те двое.
Лизард подумал о том, знает ли всех тонкостей операции Зорич. Насколько он втянут в это дело. Согласно заданию, Шторм должен был отправиться в мертвую зону, чтобы встретиться с высшим, которому должен был принести клятву и предложить сотрудничество. Как некогда завербованный самим Курдом и открыто заявлявший о своем желании свергнуть отца с трона Нейтралитета, он должен был произвести впечатление перебежчика. Как один из козырей Шторм должен предоставить информацию и полный доступ к операции, к которой Морт, действительно, никакого отношения не имел. К операции, связанной с инкубатором для взращивания нейтралов. Собственно, то, чем руководил сам Лизард, и что некогда организовал кто-то из высших. Морт кстати предполагал, что в стане высших тоже всё далеко не в порядке, и не отрицал возможности того, что они все участвуют в какой-то войне между этими тварями, и даже не подозревают, на чьей именно стороне находится нынешний Нейтралитет.