– С чего бы это тётке и племяннице ссориться? – прикинулся он несведущим.
– Как это из-за чего? – возмутился Рудольф и, выпятив губу, заявил: – Из-за меня.
– Ха-ха! – раскатисто рассмеялся майор.
– Ничего смешного! – обиделся Лихолетов и стал похож на шестилетнего пацана, у которого отняли любимую игрушку.
– Рудольф Филиппович, вы же не будете отрицать, что во время вечеринки вы выходили в сад?
Рудольф подумал и нехотя выдавил:
– Не буду.
– Это хорошо, что вы не отрицаете. Мы осмотрели ваш плащ.
– При чём здесь мой плащ? – ощетинился Рудольф.
– Просто мы подумали, что если вы ударили во время ссоры Аду Константиновну ножом, на нём должна остаться кровь.
– Но вы убедились, что крови на нём нет, – голос Рудольфа засочился ехидством.
– Убедились. Но вы ведь могли выходить и без плаща.
– Тогда возьмите мой костюм! Раздеться прямо сейчас? – спросил он вызывающе.
«Осмелел, гусь недоощипанный», – подумал полицейский и ответил:
– Не стоит. На вечеринке вы были в другом костюме.
– Да, – осёкся Лихолетов, – я снял тот костюм.
– Почему?
– Я нечаянно пролил на него кофе. А костюм светлый и…
– Что и? Где тот костюм?
– Я отдал его Тамаре, чтобы она отправила его в чистку. Тамара – это наша горничная.
– Ваша? – язвительно поинтересовался майор.
– Я имел в виду, она служит здесь, в этом доме, – уточнил он, – горничной.
– Какие отношения были у вас с Ксенией?
– Да никаких отношений у нас не было! – вполне искренне возмутился Лихолетов.
– Так уж и никаких? – усмехнулся майор. – Вы же сами сказали, что женщины ссорились из-за вас?
– Сказал.
– Могу ли я сделать из ваших слов вывод, что вы состояли в связи и с тёткой, и с племянницей?
– Вы с ума сошли!
– Поосторожнее на поворотах, – предупредил майор.
– Простите. Ни с кем я не состоял в связи. Просто Ксения волочилась за мной, а Аде Константиновне это не нравилось.
– Почему же ей это не нравилось? Не потому ли, что она не хотела, чтобы её наследница связывалась с нищим?
– С каким нищим? – не сразу понял Лихолетов, а когда до него дошёл смысл сказанного майором, Рудольф заверещал: – Кто нищий? Я, что ли?!
Майор кивнул.
– Я не нищий!
– Я имел в виду по сравнению с Ксенией, – усмехнулся майор.
– Да если хотите знать, – зашипел Лихолетов, – Ада собиралась изменить завещание! Именно для этого она и пригласила сегодня Белоногова.
– Откуда вы знаете о планах Рудневой?
– Она сама мне об этом сказала!
– Так, может быть, вы заодно уже и расскажете, из-за чего вы ругались с Рудневой накануне её убийства?
– Мы не ругались, – Рудольф заметно побледнел, – просто я пытался убедить Аду Константиновну, что не затеваю никаких амурных дел за её спиной.
– А она вам не поверила?
– Не то чтобы не поверила, – замялся Рудольф, – но её оскорблял сам факт возникновения этого вопроса.
– Вы случайно разговорному жанру учились не у господина Голохвастова?
– Какого господина? – изумился Лихолетов.
– Был такой цирюльник, банкрот Свирид Петрович Голохвастов в старом фильме «За двумя зайцами».
– Не глядел, – пробурчал Рудольф.
– А зря, – с сожалением зацокал майор.
Ксения ходила из угла в угол и грызла галеты, завалявшиеся в её чемодане. Потом раздался звук отпираемой двери, и в комнату вошла Тамара, она поставила на стол поднос с едой, и девушки бросились в объятия друг друга. Они стиснули одна другую так крепко, как редко обнимаются родные сёстры. Ксения не выдержала и впервые после всего пережитого разрыдалась.
– Тихо-тихо, – успокаивала её Тамара, укачивая, точно ребёнка.
– Томик, я не убивала тётю.
– Я и не сомневаюсь в этом.
– Мне так страшно! – пожаловалась Ксения.
– А то, – согласилась Тамара, – представляю, сколько страха вы натерпелись.
– Дело даже не в этом, – воскликнула Ксения, – я уверена, что майор подозревает именно меня!
– Кого он подозревает, я не знаю, – призналась Тамара, – но опрашивал всех! И нотариусов, и Рогачёва, и Агриппину Егоровну, и папу с мамой. Сначала, правда, опросили гостей и всех сразу же отпустили. Только нотариуса с его помощником долго мурыжили и партнёра Ады Константиновны по бизнесу.
– А где они сейчас?
– Сейчас уже все уехали.
– А тебя тоже спрашивали?
– А как же, – кивнула Тамара.
– И что они хотели узнать?
– Ровные ли у тебя были отношения с Адой Константиновной, не ругались ли вы с ней.
– А ты?
– Что я, – пожала плечами Тамара, – сказала как есть, что Ада Константиновна дома бывала редко, и я ни разу не слышала, чтобы вы с ней ругались. Ещё добавила, что ты отзывалась о ней с большой благодарностью.
– А ещё они тебя о чём-нибудь спрашивали?
– О Рудольфе, – нехотя призналась Тамара, – хотели узнать, заглядывалась ли ты на него?
– А ты?
– Сказала, что ты ни разу не посмотрела в его сторону и что сама видела, как он тебе строил глазки.
– Спасибо, Томочка! – Ксения схватила девушку за руку и с чувством пожала её.
– Ещё слышала, как помощник нотариуса с пеной у рта защищал тебя.
– Андриан? – голос девушки приобрёл тёплые нотки.
– И Агриппина Егоровна, по-моему, за тебя. Она вообще-то тётка строгая, но справедливая.
– Томочка! Веришь ли, я не знаю, к кому мне обратиться за помощью.
– Ты говорила, что у тебя есть парень, – осторожно проговорила Тамара.
– Вернее, был, – призналась Ксения.
– Что значит был?
– Разве ты не знаешь, как это бывает.
– Бывает по-разному, – резонно возразила горничная.
– Он мне изменил, нашёл другую.
– Он сам тебе об этом сказал? – продолжала выпытывать Тамара.
– Что ты ко мне пристала, как с ножом к горлу! – Слёзы брызнули из глаз Ксении.
– И всё-таки, – настаивала горничная.
– Нет, не сам, – призналась Ксения, – мне подруга позвонила и прислала фотку, где он целуется с другой.
– Подруга, – насмешливо протянула Тамара, – и как зовут эту добрую фею?
– Надежда.
– Ах, Надежда.
– Зря ты иронизируешь.
– Я и не иронизирую вовсе. Просто вспомнила «Служебный роман». Там героиня ликвидировала всех подруг.
– Скажешь тоже, – вздохнула Ксения.
– Ладно. Забудем временно о подругах. Лучше скажи, сам он что тебе сказал?
– Ничего!
– То есть?
– Я заблокировала его номер.
– Так разблокируй и позвони ему.
– Не могу!
– Почему? Гордыня одолела?
– При чём здесь гордыня! Мой сотовый забрала полиция.
– На, позвони с моего, – протянула ей свой аппарат Тамара.
– Нет, – Ксения покачала головой.
– Только не говори мне, что ты забыла его номер.
– Не скажу. Но звонить не буду.
– Тогда скажи его номер мне.
– Зачем?
– Затем! – рассердилась Тамара. – Если тебя посадят, то позвоню ему, скажу, чтобы сухари для тебя сушил.
– Не говори так!
– Диктуй номер!
И Ксения нехотя продиктовала. Сделала она это как раз вовремя. Тамара едва успела спрятать свой сотовый, как в дверях показался майор.
– Покиньте помещение, – велел он Тамаре, и она не посмела ослушаться.
– У вас плохие новости для меня? – тихо спросила Ксения.
Он кивнул.
– Но почему?
– На вашей одежде обнаружена кровь.
– Что же тут удивительного? – занервничала Ксения. – Я же трогала тётю!
– Тем не менее я вынужден вас задержать. Одевайтесь. Поедете с нами.
– Но подождите! Я же ни в чём не виновата! – воскликнула девушка.
– Следствие разберётся, – рассудительно успокоил её майор.
Тамара, глядя в окно, видела, как Ксению вывели из дома и усадили в машину.
– У, гад! – процедила она сквозь зубы, думая о Рудольфе. Она не сомневалась, что секретарь наговорил полиции с три короба до небес, всячески пытаясь очернить Ксению.
Она побежала на кухню и закричала, игнорируя присутствие отца.
– Мама, мама! Ксению забрали!
– Я знаю, – тихо обронила Ефросинья Павловна.
– Откуда? – растерянно спросила дочь.
– Отец сказал, – Ганина кивнула на мужа.
– Ты небось тоже наплёл им невесть что! – набросилась Тамара на отца.
– Но, но, как ты с отцом разговариваешь, – прикрикнул на неё Глеб Лазаревич, но под гневным взглядом дочери неожиданно съёжился и пробормотал, оправдываясь: – Тома! Ничего я им такого не сказал. Только, что между тёткой и племянницей пробежала чёрная кошка. И Ксения из-за этого решила уехать. Ада Константиновна, как мне показалось, отъезду племянницы обрадовалась. И всё! Больше я им ничего не сказал!
– Этого вполне достаточно, чтобы заподозрить Ксению в нелюбви к тётке.
– Ага, – ехидно хмыкнул Ганин, – ты ещё скажи, что она любила тётушку до беспамятства.
– Какая разница, любила Ксения Аду Константиновну или нет?! Она была ей благодарна за спасение матери и отзывалась о ней только в уважительном тоне.
– Зачем же она тогда стала вешаться на шею Лихолетову?!
– Да нужен Ксении этот Лихолетов, как мне твой дуб! – выпалила Тамара.
– Какой такой дуб? – растерялся Глеб Лазаревич.
– Тот, к которому ты любишь прижиматься, – сердито проговорила дочь и выбежала из кухни.
– Это всё твоё воспитание! – набросился, в свою очередь, управляющий на жену.
– Отстань, – отмахнулась от него Ефросинья Павловна, – без тебя тошно!
– Тебе-то какое до всего этого дело? – собрался разбушеваться Ганин.
– Идол! – осадила его жена. – Подумай головой своей дубовой! Ада Константиновна убита! Ксению арестовали.
– Не арестовали, а задержали.
– Один ляд!
– Ничего подобного!
Игнорируя вопли мужа, Ефросинья Павловна продолжила:
– С кем мы останемся? Кто в доме хозяин?
Ганин почесал в затылке.
– По всему выходит, что Агриппина Егоровна.
– Я тоже так думаю, – мрачно согласилась жена, – только она терпеть тебя не может! Даст нам расчёт, и куда мы пойдём на старости лет?